Чтение 48–й страницы книги ~Маг-целитель~

и позабыл о том, что она - всего лишь средство карьеры.

Глаза толстяка еще несколько мгновений пылали, а потом он опустил голову.

- Верно. Вот дурак... Думал, буду трудиться не покладая рук, вот и
заработаю похвалу...

- В гонках не всегда выигрывает тот, кто быстрее всех бегает, -
процитировал я поговорку. - И карьеру не всегда успешнее делают те, кто
более талантлив. Это удается лучше тем, кто умеет выносить бремя похвал и
послушания.

Жильбер поежился.

- Горе Аллюстрии! - воскликнул он. - Горе, если ею правят зарвавшиеся
незнайки!

- Да нет, скорее "знайки". Дело свое они знают, но не более того. А ты, -
обернулся я к толстяку, - дал королеве понять, что действительно способен
преуспеть.

Толстяк обнажил зубы в безрадостной усмешке.

- Да, я глупец.

- Ясно. Самый настоящий "кризис середины жизни". - Я приподнял бровь. -
Верно ли я понимаю, что деятельность твоей канцелярии имела какое-то
отношение к упадку в Аллюстрии?

Лысый незнакомец улыбнулся.

- Можно сказать и так. Одно точно: королева Графтус - та самая, которую
свергла с престола бабка Сюэтэ, - зажадничала и вздула налоги. Потом по
рекомендации своего главного советника стала усерднее прежнего следить,
чтобы эти налоги поступали в казну. Начала она с того, что обзавелась
перечнем накоплений своих подданных. Потом определила, сколько должен ей
каждый подданный. Когда же налоги были уплачены, королева лично сверила
собранную сумму с той, что полагалась по ее расчетам. Во всем этом, конечно,
самое активное участие принимал ее главный советник. Стоило где-то
образоваться недоимке, королева посылала туда отряд королевских рыцарей и
чиновника, чтобы собрать подати. Когда более смелые герцоги решили
сопротивляться, советник порекомендовал королеве прибегнуть к колдовству.
Королева самолично вышла на бой, возглавив небольшую армию, чтобы одолеть
мятежных герцогов волшебством.

- Дай-ка я угадаю... - встрял я. - А этим советником не Сюэтэ ли была?
Толстяк нахмурился.

- Нет, не она. Ее бабка, канцлерша Рейзив. Мы, молодой человек, говорим о
событиях двухсотлетней давности. А ты как думаешь, сколько лет королеве?

Я быстро глянул на Фриссона и сказал:

- Прошу прощения. Просто, знаете ли, королева произвела на меня такое
впечатление... Верно ли я понимаю, что при такой канцлерше-колдунье королева
Графтус была очень счастлива?

- Да. Политика канцлерши была столь успешной, что королева позволила той
нанять младших колдунов. Ни один барон с тех пор не осмелился сказать хоть
слово против королевы. Королева Графтус стала очень богатой и властной.

- Не сомневаюсь, - сказал я. - И сколько же ей понадобилось времени для
того, чтобы понять, что на самом деле бразды правления держит ее главная
советница Рейзив?

- Нисколько. Однажды королева проснулась посреди ночи из-за того, что в
горло ей воткнули кинжал. И потом до самых врат Ада королева слышала
душераздирающий хохот своей советницы. А колдунья стала королевой, и все
люди покорились власти колдовства.

- Это понятно. В общем, как я понимаю, ты и сам рос, мечтая стать
колдуном?

- Верно. - Толстяк кивнул, и по лицу его пробежала тень. - Однако у меня
не оказалось к этому способностей. Поэтому я устремил все свои старания к
тому, чтобы стать чиновником.

- Тут у вас по престижности это, видимо, профессия номер два. Но что же
за удивительные новшества ты привнес в эту систему?

Во взгляде лысого появилось самодовольство.

- О, я придумал замечательную систему, и такую простую! Всего-навсего
назначил младшего чиновника в каждый город, чтобы он надзирал за
делопроизводством и судопроизводством и предпринимал такие меры, какие
понравились бы королеве.

- Ну а к чиновнику, само собой, приставлялся младший колдун, - попробовал
угадать я.

- Точно... Чиновник был воспитан по укладу, принятому при дворе, и не
стал бы питать снисходительности к горожанам, а также к мэру и шерифу.
Отвечать он должен был только перед королевой.

- То есть на самом деле перед своим боссом, а боссом был ты, -
резюмировал я.

- Вот именно, - сказал толстяк и сплюнул. - Ну и глупец же я был - не
понимал, какую власть имею!

- Зато королева поняла.

- О, да! Поняла! Чиновников утвердила, как я и предполагал, но к отчету
их призывала самолично.

- А тебя бросила в темницу.

Толстяк кивнул, и виду него был самый разнесчастный.

- Вот награда за все старания, - посочувствовал я ему. - Награда
человеку, который больше думал о работе, чем о том, чего можно с ее помощью
добиться.

- Я был идиотом! - запричитал толстяк. - Может быть, талантливым идиотом,
но все равно идиотом!

- Очень талантливым, - согласился я. - Вот только не в колдовстве.

- О, да, - вздохнул толстяк и тут же злорадно осклабился. - Но здесь, на
закате моих дней, я осознал, что мне открывается истина и что я обладаю
уникальным талантом - вот только что от него толку здесь?

- О? - удивился я. - И что же это за талант?

- Я приручил крыс, - поведал мне толстяк шепотом. - Да так приручил, что
они приходят на мой зов. О, я теперь мог бы созвать сотню крыс и повелеть им
напасть на вас!

Жильбер сердито заворчал, а Фриссон спросил:

- И они сделают то, что ты им прикажешь?

- Сделают, - кивнул толстяк и обнажил в ухмылке Желтые зубы. - Они
сделают все, что я им ни прикажу, - даже если я велю им добегаться до
смерти.

- Повелитель крысиной стаи... - задумчиво проговорил я. - Фриссон, ты...
м-м-м... помнишь тот стишок про крыс, а?

- Нет, но постараюсь вспомнить.

- А я знаю отличные стихи про терьеров, - сообщил я, выразительно глядя
на Крысолова. - Да это же могучее войско. Если твои крысы так тебе
повинуются, чего же ты тут сидишь?

- Да что от них толку? - визгливо огрызнулся Крысолов. - Если даже ты
можешь вызвать каких-то существ и они справятся с моими крысками, то что же
тогда говорить о Сюэтэ? Представляю, что она с ними сделает!

- Ясное дело, она их уничтожит, - вздохнул я. - Призовет парочку демонов,
и дело в шляпе.

- И меня вместе с ними, - добавил толстяк со знанием дела. - Нет,
помирать не желаю и не желаю видеть, как поджаривают моих зверюшек. Пожелай
я сам, и они бы меня давно на тот свет отправили.

- А, так ты об этом подумывал?

- А кто бы не подумывал? - прошипел Крысолов. - Только подумал, да
передумал. Сам не знаю почему, да только передумал.

- Зато я знаю. Просто-напросто ты ждал, что придем мы и вызволим тебя
отсюда, - дерзко заявил я и обернулся к Жильберу. - Как думаешь, замки тут
крепкие?

Краешком глаза я заметил, что Крысолов вдруг как-то весь подтянулся,
выпрямился, но тут же снова обмяк, и глаза его потускнели. "Понятно, -
подумал я. - Кому лучше бюрократа знать, что такое ложные обещания".

- Я смотрел, - ответил Жильбер. - Замки и запоры - под заклятием. Их не
выломать, решетку не сломать. Даже дерево двери твердое, как броня. Только
ты можешь вывести нас отсюда, чародей, а не то мы сгнием тут вместе с
крысами и их дружком! О, призови на помощь свой талант и как можно скорее
вызволи нас! Ведь с каждым мгновением приближаются страдания юной дамы!

Крысолов рассмеялся - визгливо, хрипло.

- Глупцы! Неужели вы думаете, что сумеете пересилить злобную, изощренную
власть королевы?

- Попробуем, - спокойно ответил я. - Похоже, как раз сейчас у меня
вдохновение. (За это надо благодарить моего ангела-хранителя, и я это
отлично понимал). - Начнем с того, что попробуем выбраться из этой конуры. А
ведь это нелегко сделать парню, который заявлял, что не верит в чудеса... -
Фриссон, я тебе пропою пару песенок, а ты попробуй переделать их в
заклинание. Нам необходимо вернуться в камеру пыток.

- Зачем же ты хочешь вернуться туда? - обескураженно выдохнул Крысолов. -
Затем, что королева собралась уготовить нашей подруге судьбу, которая похуже
смерти. Ну, как, Фриссон?

- Если ты так желаешь, господин чародей... - проговорил поэт.

Никто рта не успел открыть, а я уже стал напевать:

Когда погасили все огни,

Когда упали с плеч обузы,

Перо в чернила обмакни

И смирно жди явленья музы.

Придет и будет говорить,

Но не коси на музу глазом.

Мужчиной с ней не надо быть -

Ты записать стишки обязан.

Да, слышал бы меня сейчас автор! Единственное, что меня утешало, - от
оригинала мало что сохранилось. И он вряд ли бы признал свое творение.

В воздухе повисли чернильница, перо и кусок пергамента. Я поймал все это