имени Сайма, которая сейчас находится в подземелье, ожидая приговора. Я
решил, что тебе необходимо знать это.
это сам.
отвечаю за его безопасность. Если бы она совершила побег, то мне пришлось
бы очень долго объяснять Кадакитису, как это могло произойти. Сегодня же я
собираюсь встретиться здесь с пятьюдесятью моими старыми друзьями из
гильдии наемников. И я не хотел бы, чтобы произошло что-то такое, что
испортило бы нашу встречу. Кроме того, я не пригласил ни одного человека,
которому не верил бы на слово, а если такой и найдется, то пусть идет на
все четыре стороны. - Он усмехнулся, как Дьявол, сделав широкий жест
рукой. - У тебя здесь заведено подавать кое-что дополнительное. Половину
наркотика ты, конечно, уступишь мне. Как только ты увидишь моих людей,
тебе будет легче судить о том, что может случиться, если они выйдут из
повиновения. Обдумай свое решение. Большинство людей, которых я подбиваю
на что-либо, находят выгодным работать в союзе со мной. Если ты также
сочтешь это приемлемым для себя, то мы назначим время и все обсудим.
угроза не сломили человека, который не хотел, чтобы в Лабиринте его
называли "Ластел". Он промычал:
касается наркотика, я не знаю ничего ни о... каком... наркотике.
пробыл в чистилище: это нанесло вред его нервам!
появился Шедоуспан. Культяпки не было видно: за стойкой стоял Двупалый.
сидеть балагуры, и наблюдал за дверью, ожидая, когда толпа станет гуще, а
языки развяжутся, и какой-нибудь проводник каравана расхвастается, потеряв
осторожность. Наемники не представляли для вора интереса, чего нельзя было
сказать об опасных партнершах, этих женщинах из дворца Кадакитиса. Он не
хотел быть втянутым в интригу; с каждой секундой его волнение возрастало.
В конце концов он пришел к выводу, что все свои дела нужно делать с
большой осторожностью, иначе к следующему Дню Ильса его капиталы не только
не пополнятся, а вообще исчезнут.
был вооружен изогнутым арбалетом, украшенным бронзой, и колчаном со
стрелами. Он носил ножи в тех местах, где носит их профессионал, а
сапфиры, золото и малиновые одежды предназначались для того, чтобы отвести
любопытные глаза от смертоносных клинков.
что не существует ничего такого, чем этот город мог бы его удивить. Но
когда в город пришли наемники, как приходят клиенты к проститутке, он был
обижен, как может быть обижен незаконнорожденный ребенок шлюхи, когда
впервые узнает, каким образом мать кормит его.
места он не уступал никому. Он готов был прибегнуть к силе, но где-нибудь
в другом месте, а если бы появился кто-нибудь из знакомых, то предпочел бы
избежать приветствия. Сегодня он не хотел вспоминать ничего уже забытого;
он не видел ни одного человека, ради встречи с которым захотел бы
пошевелить рукой. Поэтому, когда семеро наемников закрыли султанами и
шкурами, эфесами и кольчугами вход в таверну, он приготовился защищать
свое место и осмотрелся. Но они всей компанией прошли к стойке, хотя один
из них в черном плаще, грудь, голова и запястья которого были закованы в
железо, прямо показал на него, вытянув руку, подобно человеку, целящему
стрелой.
волос, выкрашенных в кроваво-красный цвет, а потом направился к столу
Ганса. По телу вора от верхушек черных волос до кончиков пальцев на ногах
прошла дрожь.
вытащив при этом острый меч. Если бы он не держал в руке кружку, Шедоуспан
схватился бы за топор еще до того, как человек (или юноша с мягким
мужественным лицом) произнес:
Я надеялся отыскать тебя. - Ослепительно улыбаясь, наемник положил с
легким звоном меч с рукояткой из слоновой кости плашмя на стол и сел,
держа обе руки на виду и сцепив пальцы под подбородком.
отступило, и время пошло спокойнее, хотя несколько минут назад оно
состояло из отдельных мгновений, ужасающе громоздившихся друг на друга.
Ганс знал, что он не из робкого десятка, но его мучили воспоминания о тех
двух случаях, когда его настигла кара Вашанки. Грудь его продолжала тяжело
подниматься, и наемник мог это заметить. Чтобы скрыть свое состояние, он
тяжело откинулся назад. Наемник в дорогом снаряжении выглядел не старше
его самого. И еще. Только королевский сын мог позволить себе иметь такой
меч, как тот, что лежал перед ним. Он нерешительно протянул руку, чтобы
коснуться посеребренного эфеса, его гранатовой головки. При этом он, как
зачарованный, не отрывал взгляда от его тусклого бездушного блеска. Его
рука сама собой скользила все ближе и ближе к элегантному мечу.
Надеюсь, ты примешь его. В моей стране существует обычай: при встрече с
человеком, проявившим героизм во благо твоего дома, оказывать ему
небольшой знак уважения.
обстоят более серьезно? Это... - он наклонился вперед - от него пахло
свежескошенным сеном, - как раз то, что мне необходимо было узнать. Ты
понимаешь меня?
Пальцы его лежали на столе рядом с таинственным мечом, который наемник по
имени Пасынок собирался отдать ему. Риддлер? Он не знал ни одного человека
с таким именем.
меня. Скажи мне, Шедоуспан, вы с Темпусом любовники?
к своему собственному ужасу и сразу же накрыл другой рукой, а затем начал
задумчиво подрезать ногти. ТЕМПУС! РИДДЛЕР? - Я помог ему раз или два, вот
и все.
вступать в соперничество из-за него. Более того, мы можем заключить
некоторую сделку - услуга за услугу, которая позволила бы стать счастливым
и мне, и тебе. Как я полагаю, нам может быть обеспечена легкая жизнь, по
крайней мере, в течение следующих шести месяцев.
свой нож в ножны. Затем он взял в руки короткий меч и начал вставлять его
у ножны и вытаскивать обратно, словно зачарованный бдительным испытующим
взглядом Абарсиса и шести его друзей.
Правосудия", ему стало не по себе. Но теперь он уже не видел для себя
другого пути, как выглядеть героем в светлых голубовато-серых глазах
Пасынка. Не тогда, когда ему были предложены большие деньги, не тогда,
когда ему был передан благородный меч как гарантия того, что ему будет
выплачена эта сумма, а тогда, когда Ганс понял, что, если наемник способен
заплатить столько, то он заплатит и больше. Гансу не совсем нравилось, что
он торопился заплатить, не торгуясь. Так было не принято в Санктуарии.
Наблюдая за шестью грозными товарищами Пасынка, которые ждали, словно
породистые охотник чьи псы, вычищенные для выставки, он отметила них некую
гибкость, опрятность одежды и то, как стояли они бок о бок. Это были
близкие друзья. Очень близкие.
глаза следили за пристальным взглядом Ганса, направленным на его
товарищей.
Это мои товарищи, которые только и ждут твоего согласия, чтобы обнять
тебя, как брата.
самые преданное офицеры, герои, каждая пара, - он изучающе взглянул в лицо
Ганса. - Разве здесь, на юге, у вас нет такого обычая? Судя по твоему
выражению лица, я готов поверить в это. - Его голос журчал, как бегущая
вода. - Эти люди поклялись положить на карту жизнь перед лицом опасности,
стоять и никогда не отступать, а, если понадобится, пасть на поле битвы
плечом к плечу за меня и за избранного ими товарища. Нет встреч, которые
бы более свято почитались, чем их свидания. Если бы у меня была тысяча
таких людей, я смог бы управлять целым миром.
выдержку, чтобы поддержать разговор и подавить дрожь, но его глаза не
Корнев Павел
Конюшевский Владислав
Махров Алексей
Панов Вадим
Херберт Фрэнк
Шилова Юлия