я держал в маленьких контейнерах, напоминающих саквояж. В каждом крошечном
саквояже несколько граммов лекарства. И еще у меня есть небольшое
устройство, которое отмеряет дозы лекарств и смешивает их для приема
внутрь или для инъекции. Это позволяет в небольшом пространстве хранить
самые разнообразные лекарства. Я смотрел на сотни различных лекарств и
думал, что нельзя давать Завале антибиотики: от них он только заболеет. Я
бы излечил его, но он не болен.
мысль: ведь физически Завала не болен. Он просто считает, что болен,
потому что в симуляторе испытал боль. Но эту боль можно снять блокировкой
нервов. Жжение пройдет, и он решит, что вылечился! У меня было несколько
мощных болеутоляющих без всяких побочных эффектов, и я начал готовить
таблетки. Завала потер плечо у основания протеза руки и быстро проглотил
первую таблетку.
с бутылки виски и с помощью синей краски Перфекто на обратной стороне
начал рисовать людей в судне на воздушной подушке. Он очень старался
выписать все подробности. Время от времени начинал петь на индейском
языке, а я посматривал на него, готовя лекарства. Глаза его остекленели,
он впал в транс и начал обильно потеть.
Но пение Завалы не давало уснуть далеко заполночь. И я подумал, что в
войне духов Завала был бы серьезным противником.
кухню, отражаясь от противоположной окну стены. За кухонной дверью, в
кустах у озера, жалобно мяукал котенок. Я вспомнил голубую чашку на
пороге. Она должна быть полна молоком. Когда я в последний раз наливал в
нее молоко?
умирает с голоду.
насекомых, рыбаки оставляют мелкую рыбу, котенок может ловить маленьких
животных и останется жив. Котенок продолжал голодно кричать, и я открыл
стеклянную дверь.
разглядеть каждую косточку в его хвосте. Шерсть у него облезала, глаза
помутнели и ввалились. Он почти мертв. Даже приподняться не смог. Просто
продолжал мяукать в последних отчаянных попытках раздобыть еду. И тут я
увидел руку в траве, худую, сразу за котенком, высовывающуюся из куста. Я
подошел, отвел руку и заглянул в кусты.
пустых глазницах собралась дождевая вода. Невероятно худой.
Изголодавшийся.
моего локтя. - Дедушка, ты о них не позаботился! Ты допустил, чтобы они
голодали.
своих друзей. И невольно произнес:
храпит. Сердце мое дико билось, я вспотел. Этот сон встревожил меня
сильнее любого кошмара. Я пытался понять его значение, вспоминал
подробности.
появляется во многих снах. Может, я видел ее на ярмарке? Соседский
ребенок? Я долго думал и убедил себя, что она ребенок соседей, девочка,
которая жила в доме ниже по улице в Панаме. Но дом, в котором она жила, я
не мог вспомнить. Впрочем, должно быть, я видел, как она ходит по утрам на
ярмарку.
всех подробностях. И сразу в моем сознании возник ее образ. Она стояла
передо мной, держа серо-белого котенка, протягивала его, чтобы я мог взять
в руки.
до того дня, как вернулся домой и смотрел, как Флако и Тамара бросают ему
на крышу мяч. Очевидно, сон примешался к моим воспоминаниям. Так как в
одном и том же сне я увидел девочку и котенка, подсознание связало их.
крутится на языке, и я был уверен, что осталось только произнести его.
Лицо вспотело, голова готова была разорваться, я пытался вспомнить. Это
казалось необыкновенно важным.
произнес правильно ее имя. Девочку зовут Татьяна. Я обрадовался, но чем
больше думал, тем больше сознавал, что ничего не могу вспомнить, кроме ее
лица. Ты сумасшедший, подумал я, но тем не менее поздравил себя с тем, что
нашел имя для посетительницы своих снов.
темноте, шелестели кимоно. Завала сидел на полу, скрестив ноги, перед
листочком бумаги. Лицо его было истощено, глаза остекленели от бессонницы
и болеутоляющих, которые я ему дал. Он негромко и хрипло напевал, и звуки
его пения напоминали шум ветра в сухой траве.
Мавро завязывал оби, пояс своего кимоно, держа деревянный кинжал в зубах.
Эти ножи - по существу всего лишь заостренные палки, каждая в полметра
длиной, резать ими нельзя, но колоть можно. Абрайра одевалась в крошечном
туалете. Все они старались дышать медленно, но дыхание вырывалось неровно.
Я почувствовал, как у меня самого грудь сжимается в ожидании.
запястье. Ноздри мои раздувались.
могут спать. Они скоро будут здесь.
сейчас Люсио осматривает врач. Через десять минут Люсио выйдет из
лазарета.
Люсио казалась только возможностью. Теперь же она стала неминуема. Сердце
мое забилось в неожиданном приступе паники.
люди, каждый изображен с мельчайшими подробностями, как на эскизе
архитектора, и у каждого множество ран. Ножи в животе, ножи в горле, ножи
в лице. Не отрывая взгляда от рисунка, Завала порылся во внутреннем
кармане кимоно и достал зажигалку Мавро. Он запел громче, вытянул руку с
рисунком, человеческую руку, и поджег рисунок. Пламя лизало его пальцы, но
он держал листок, пока тот весь не превратился в пепел. Пальцы горели,
дыхание его участилось, но рука не дрожала, и он держал рисунок твердо,
пока тот не превратился в черный пепел, по которому ползали огненные
черви. Потом кимеханической рукой Завала смял сгоревший листок.
силу. - Взгляд его сфокусировался, Завала вскочил и уже через мгновение
держал в руках нож.
зашел туда, когда вышел Перфекто. Я понял, что мне тоже нужно помочиться,
и встал в очередь.
нервной энергией. И заговорила скорее с собой, чем с нами:
второй уровень. Выше они не пойдут. Не давайте спуску этим mamones. Режьте
их быстро, словно режете скот, и вам платят за голову. Потом быстро
уходите.
и выглянул в коридор.
перевязанном вместо оби цепью, крикнул: "Подарок от conquistadores!" и
просунул в дверь металлическую трубу.
имя Самора, - повернулся и побежал. Абрайра пробежала мимо меня, чтобы
преследовать его. Самора взмахнул второй трубой. Абрайра попыталась
увернуться, но труба скользнула по ее голове, и она упала.
успел выскочить в коридор. Я схватил Абрайру. Глаза ее закатились, виден
был только белок.
руками схватился за трубу. Немного светлой жидкости, смешанной с кровью,
вытекло из ее конца, словно кто-то забыл закрыть кран. Лицо Завалы
Володихин Дмитрий
Херберт Фрэнк
Орловский Гай Юлий
Володихин Дмитрий
Орлов Алекс
Лукьяненко Сергей