излучение...
обрушили на себя эту кару. И также не было эпидемии: это был не тиф, ты
знаешь...
разрушительная комета, имевшая возможность прилететь на протяжение тысяч
лет, появилась именно через несколько лет после того, как мы преуспели в
создании спутникового оружия. Не так ли? Нет, я думаю, что мы довольно
долго балансировали на проволоке, понимая, что может произойти, но рано
или поздно нога должна соскользнуть.
прервался, и она молчала довольно долго. Потом она сказала:
происхождении слепоты. Но теперь я так не думаю. Это делает мои чувства по
поводу произошедшего менее безнадежными, поскольку делает все как минимум
понимаемым. Если все это было именно так, тогда как минимум можно
предотвратить повторение этого, как наибольшей из ошибок, которых должны
избежать наши праправнуки. Но дорогой, было так много ошибок! Но мы их
можем предупредить.
триффидами и выберутся из этого дрянного положения, у них будет
возможность делать свои собственные, новые, с иголочки, ошибки.
ряди прапраправнуков. - Как мало можем мы предложить им.
ладно, не буду говорить гадостей. Помнится, эту пословицу любил повторять
мой дядя Тед... пока с самолета не сбросили бомбу, которая оторвала ему
обе ноги. Это изменило его мнение. Я вот ничего такого не сделала в своей
жизни, что помогло бы мне остаться теперь в живых. - Она отбросила окурок.
- Что мы такое совершили, Билл, почему нам выпало счастье выжить в этом
ужасе? Иногда - то есть когда я не чувствую себя усталой и эгоистичной - я
думаю, как нам действительно повезло, и мне хочется вознести благодарение
кому-то или чему-то. Но мне сразу приходит в голову, что если бы этот
кто-то существовал, он выбрал бы гораздо более достойных, чем я.
Простодушную девушку все это повергает в крайнее смущение.
рулем вселенной, многое в истории просто не могло бы случиться. Впрочем,
не стоит особенно раздумывать над этим. Нам повезло, моя радость. И если
счастье завтра нам изменит, пусть. Что бы ни случилось, у нас уже не
отобрать времени, которое мы провели вместе. Я получил больше, чем
заслуживаю, и больше, чем большинство мужчин получало за всю свою жизнь.
на вездеходе в городок.
отправились на пляж и устроили пикник, имея позади широкую полосу
плавника, через который не смог бы перебраться неслышно ни один триффид.
Сюзен выросла, и я немного освободилась.
согласился я.
с нею и сказать последнее прости всем знакомым местам и вещам. С каждым
годом все ближе надвигалась на нас перспектива тюремного заключения. Уже
приходилось, выезжая к северу от Ширнинга, делать многомильный крюк, чтобы
миновать долину, которая снова превратилась в болото. Дороги быстро
приходили в негодность, их покрытие разъедали дожди и потоки и разрушали
корни растений. Все труднее становилось доставлять домой цистерны с
горючим. Мог наступить день, когда одна такая цистерна застрянет на
проселке и, возможно, закупорит его навсегда. В полугусеничном вездеходе
еще можно будет разъезжать по достаточно сухой местности, но со временем
все труднее будет находить свободный проезд даже для него.
приоденешься, и мы отправимся...
звук. Оно было едва заметно, но оно постепенно нарастало.
все еще не громче жужжания насекомого. Он усиливался так медленно, что
речь могла идти только о вертолете: любая другая машина давно бы уже
успела пролететь над нами.
береговой линии, движущаяся явно в нашу сторону параллельно побережью. Мы
вскочили на ноги и принялись махать. Точка росла, и мы махали все яростнее
и кричали изо всех сил. Если бы пилот держался прежнего курса, он бы не
мог не увидеть нас на открытом пляже, но за несколько миль от нас вертолет
вдруг круто свернул в северном направлении и полетел над сушей. Мы
продолжали бешено размахивать руками в надежде, что он все же заметит нас.
Все было напрасно. Медленно и невозмутимо он с гулом удалялся от моря и,
наконец, скрылся за грядой холмов.
не очень убедительно сказала Джозелла.
по смирению, которое мы так старательно укрепляли в своих душах. Мы
говорили себе, что, кроме нас, должны существовать и другие группы, однако
они в таком же положении, как и мы, а может быть, и в худшем. Но когда,
словно видение из прошлого, перед нашими глазами проплыл вертолет, он
вызвал в нас не только воспоминания: он показал, что кто-то сумел наладить
жизнь лучше, чем мы. Может быть, в этом был привкус зависти? И кроме того,
он заставил нас вспомнить, что мы все еще по природе своей стадные
существа.
наше настроение и привычный ход мыслей. Не сговариваясь, мы стали собирать
вещи, в глубоком раздумье вернулись к вездеходу и направились домой.
Джозелла заметила дым. На первый взгляд это могло быть облако, но с
вершины холма мы разглядели под расплывшейся шапкой плотный серый столб.
Мы молча переглянулись. За все эти годы мы видели всего несколько
случайных пожаров, самопроизвольно возникавших ранней осенью. И мы
мгновенно поняли, что столб дыма впереди поднимается в районе Ширнинга.
размытым, разрушенным дорогам. Нас кидало и швыряло на сиденье, но нам все
равно казалось, будто мы едва ползем. Джозелла сидела молча, сжав губы, не
спуская глаз со столба дыма. Она жадно искала признаки того, что горит
где-нибудь либо ближе, либо дальше, только не в самом Ширнинге. Но
сомневаться уже не приходилось. Мы с ревом промчались по последнему
проселку, не замечая триффидов, хлеставших жалами в борта вездехода.
Затем, после поворота, мы увидели, что горит не дом, а поленница дров.
распахивала ворота с безопасного расстояния. Она что-то прокричала, но мы
не расслышали за лязгом гусениц. Ее свободная рука указывала не на пламя,
а на дом. Только въехав во двор, мы поняли, в чем дело. Посреди нашей
лужайки стоял вертолет.
бриджах. Он был высокий, белокурый, лицо его было обожжено солнцем. С
первого же взгляда я почувствовал, что где-то уже видел его. Он помахал
нам, весело улыбаясь.
нему. - Меня зовут Симпсон. Айвен Симпсон.
университет.
что у меня тоже хорошая память, я скажу вам, кто вы. Вас зовут Джозелла
Плэйтон, и вы автор...
Джозелла Мэйсен, и я автор Дэвида Мэйсена.
будет позволено, что выполнено оно с отменным мастерством.
дров погиб.
шум мотора, она схватила огнемет и стала искать, как подать сигнал. Дрова
были ближе всего - такой костер прозевать невозможно.
принес извинения.
опасность, и он вам не поверил.
Акунин Борис
Сертаков Виталий
Орлов Алекс
Земляной Андрей
Херберт Фрэнк
Никитин Юрий