Они поначалу приняли его за настоящего воина, но теперь разглядели, что это
просто полуголый слабый человечек, и стали кругами спускаться к месту
прерванного пиршества. Огромные вороны - черные с синим отливом плотные перья,
тяжелые клювы, острые когти. Умные, страшные глаза...
догадался, где очутился. На скотомогильнике. На вонючем захоронении околевшей с
скотины. На месте, куда мясники и скорняки свозят ни на что не годные
отбросы...
ворон вновь набрал высоту, хрипло каркнул, с недовольный промахом.
спикировавшей с небес. Правая рука его наткнулась на обглоданную добела
массивную кость, которая вполне могла сойти за дубинку. Глеб встал, отведя
готовую для удара руку. И тотчас поднявшуюся фигуру человека атаковали сразу
несколько птиц. Глеб отпрыгнул в сторону, шарахнул тяжелой костью по ближайшему
ворону, ломая ему крылья, сшибая на землю.
запрыгала в самую гущу травяных зарослей, волоча крыло. Но остальные падалыцики
не думали отступаться. Они все так же загадывали виражи над головой незваного
пришельца, выжидая момента, когда можно будет заклевать чужака до смерти. Глеб
пригибался, отмахивался костяной дубинкой и не мог сделать ни шагу по
направлению к Городу.
закружились маленькие светлячки. Глеба повело в сторону, но он все же устоял на
ногах и даже сумел развернуться и сбить напавшую со спины птицу. Огромный ворон
запрыгал вокруг человека, шаркая подбитым крылом по земле, но не торопясь
отступать. Он хотел попробовать свежей плоти.
внимания на остальных, кружащих в небе. Пнул с размаху, но промахнулся. Ворон,
изогнувшись шеей, клюнул его в колено, и Глеб сразу охромел. Птица зашипела,
словно гусь, расставила крылья, бросилась на Новорожденного. Глеб взмахнул
дубинкой, ударил ворона точно по голове, в основание клюва. Но птица, словно и
не заметив удара, навалилась на человека, опрокинула его на землю. Глеб
схватился за жесткие перья, прижал птицу к себе, ничего не видя. Тяжелый клюв
бил его в грудь, в живот, острые когти царапали бедра, рвали кожу, крылья
хлестали по лицу. А Глеб все пытался перевернуться, подмять под себя
птицу-переростка, вдавить в землю, и в конце концов ему это удалось. Он
навалился на ворона, не обращая внимания на боль, и стал вслепую молотить
обглоданной костью по трепыхающемуся телу, облаченному в крепкую броню из
черных перьев. Со спины Глеба атаковали другие птицы, но он не обращал на
болезненные удары внимания, лишь жмурился, втягивал голову в плечи и все
колотил и колотил пойманного огромного ворона, давил коленями, всем телом.
Ломал крылья, выдирал перья...
обеими руками поднял над головой поверженного крылатого врага и завопил громко:
накрыли Глеба, загородив обзор. С острого клюва капала кровь.
криков, взмыли высоко в небо, закружили, не решаясь больше нападать на
человека.
пошел по направлению к Городу, стараясь дышать неглубоко в этой вони,
перепрыгивая через горбящуюся навалами землю и попутно пиная белые черепа.
северных ворот, Глеб искал недолго. Он просто остановил первого попавшегося
Одноживущего, что шел из Города, спросил, где находится это заведение, и
крестьянин, предварительно почесав затылок, указал пальцем на небольшую лачугу,
что стояла чуть в стороне от дороги, в окружении бледных облезлых тополей,
хиреющих в тени высящейся стены.
не было, а те люди, что шли мимо, не обращали внимания на исцарапанного
Новорожденного, но безоружный Глеб все равно держался от них в стороне,
осторожничал...
ставни на окнах, скрипел флюгер, установленный на коньке крыши, противно
скрипели ступеньки крыльца под ногами, душераздирающе скрипела дверь. Даже
полумертвые деревья возле закусочной поскрипывали сучьями и стволами.
просторным, чем можно было предположить.
верзила, проходя мимо.
весь рот:
Паршиво выглядишь! Случилось что? Дрался? А, ладно, потом. Все потом! Пойдем! -
Он обнял друга, огородил его своими ручищами, повел куда-то по узким проходам
меж столов, огибая беспорядочно расставленную мебель, отшвыривая ногами
опрокинутые бесхозные стулья. Скрипели под ногами половицы. Люди вставали со
своих мест, уступали дорогу. Похоже, Крушителя здесь знали.
Народ любит бардак.
кружкам сухонький старичок в замызганном до ужаса фартуке и в не менее
замызганных кожаных нарукавниках. Иван слегка двинул бровями, и бойкий старец
прекратил свою работу, выскочил из-за стойки, отпер дверь, которую до этого и
видно-то не было, распахнул настежь.
несмазанное тележное колесо.
сказал:
дверь. Проскрежетал в замке ключ.
сторонам.
выкрашены белой краской. С толстых балок, поддерживающих высокий потолок,
свисали трехцветные полотнища. Нигде не было никакой мебели. Пол блистал
чистотой. Почему-то здесь было довольно светло, хотя никаких источников света
поблизости не наблюдалось.
условный сигнал: два удара, пауза, еще удар, пауза, затем еще три удара.
открывшемся проеме стоял худой человек в кольчуге.
есть хочешь?
стен разместились длинные широкие лавки, на которых можно было не только
сидеть, но и с относительным удобством отдыхать лежа. На стенах висели ковры,
поблескивало металлом разнообразное оружие. Пол устилали пестрые тряпичные
дорожки. Окон здесь, так же как и в тамбуре, не наблюдалось, но было светло.
Несколько высоких, почти до самого потолка, шкафов отгородили дальний угол,
образовав маленький закуток, вход в который закрывала штора.
отгороженную шкафами каморку, за занавеску. Вернулся, неся поднос с едой.
Поставил на стол. Пригласил Глеба:
толкается, только и делает, что жрет.
кашу, вычистил тарелку куском хлеба, разделал жареную курицу, управился с ней,
запил все пивом и откинулся на спинку стула, хрустя кисловатым яблоком.
Увидев, что Глеб закончил есть, они прекратили перешептываться, и Сергей