ухоженными, но, по всему, бывшими в деле автоматами в руках. Все сразу поняли:
не менты дешевые, хозяйский спецназ пришел устроить разбор по первому разряду.
скрестились на нем. Надо было действовать. Лучше потерять жизнь, но уронить
авторитет нельзя. Он встал и, отрешенно отметив, как напряглись спецназовцы,
вышел из-за стола.
ложиться нельзя. Нельзя!" - По спине, под шелковой рубашкой, юркнула горячая
капелька пота. Гога задержал дыхание и шагнул вперед. По борцовскому прошлому
знал: как бы ни было страшно, нужно сделать шаг к центру ковра, а там уже не до
страха. Там - кто кого.
на автомат.
ускорил шаг.
говорить со мной.
дулами, уткнувшимися в грудь. Он слышал фамилию, не мог не слышать. А видел
впервые. Наконец, он оттолкнул от себя Вахтанга и, поскрипывая новыми бутсами,
подошел к Гоге.
свое место.
и чуть отступил. Старший прошел мимо, обдав острым запахом военной ь формы.
Слава богу, не толкнул, не зацепил локтем или стволом. На такое неминуемо нужно
было отвечать, а что начнется в зале, вцепись он в старшего, Гога боялся даже
подумать.
крашеной блондинкой из худосочных подруг невесты. Налил себе полный бокал
шампанского.
прорезь маски, чмокнул губами и с хрустом раздавил бокал крепкими пальцами.
Сидящая рядом блондинка тихо ойкнула, когда сверху ей на колени посыпались
мелкие осколки.
промежуток для отхода. Стволы автоматов хищно рыскали по рядам гостей,
выискивая желающих вскочить и попытаться поднять шум. Таких не нашлось. Все
сидели, как загипнотизированные.
движок отъезжающей машины, а в зале все еще висела нервная тишина.
немного, и гости начнут с шумом отбрасывать стулья. Хозяин оскорбил стол, за
который собрал уважаемых людей. Такое не прощают. У всех были дела, может быть,
и не менее опасные, чем у Вахтанга. Но никто не имеет право выплескивать свое
дерьмо на гостей. Гога отчаянно пытался что-нибудь придумать, но уже весь
выложился. Ни сил, ни азарта для новой схватки не осталось.
повернули головы.- Я пью это вино за вас, старших. И пусть у этих поганых
ментов будет столько счастья, сколько капель останется в этом бокале. - Он
залпом выпил и хлопнул перевернутым бокалом по ладони. Потом поднял ее вверх,
показав всем, что на ней нет ни капли.
плеснул в первую попавшуюся рюмку и, отчаянно играя веселье, закричал:
широко раскинул руки. Пока Давид, смущенный от всеобщего внимания, выбирался
из-за стола, Гога успел притянуть к себе бледного, как полотно, Вахтанга.- И
ты, Вахтанг, стой рядом.- Он не стал ждать Давида, нельзя было упускать момент.
- Пьем за молодых, гости! Они переживут и нас, и наших врагов. За молодых!
Сообразили, что Гога дает всем шанс с честью выбраться из мерзкой ситуации.
Через несколько показавшихся бесконечными мгновений стали вставать, протягивая
через стол бокалы. Каждый хотел чокнуться с Гогой. Он махнул оркестру,
притихшему на своем пятачке. Первой взвыла зурна, потом опомнился барабанщик.
Через секунду музыка и шум отодвигаемых стульев похоронили готовую взорваться
тишину.
касаясь, чокаясь с женщинами. По пути перехватил Давида, обнял за плечи. Они у
парня оказались литыми, надежными.
поднял жалюзи. В комнату ворвался бледный осенний свет. Толстые стекла были
иссечены змейками дождя.
с верхнего этажа гостиницы, хорошо просматривались внутренние кремлевские
постройки, не видимые простым смертным, снующим вдоль неприступной для них
стены. Этот рубеж Гога уже преодолел. Его дважды приглашали на торжественные
приемы, но самым важным визитом за Стену он считал конфиденциальную встречу с
одним высоким чиновником. Это уже было не просто подтверждением его статуса
богатого и уважаемого человека. С ним считались, на равных, как ему показалось,
обсуждая дела благотворительного фонда, через который шла львиная доля
импортной водки.
кремлевских внутренних покоев. Но было в ней то, чего не купишь ни за какие
деньги и не поставишь в только что отстроенный особняк. Сами стены излучали
спокойную уверенность. Это была Власть в ее максимальной концентрации. У него
даже дух сперло, когда он понял магию Кремля. Любой, оказавшийся по другую
сторону Стены, отгораживающей небожителей от смертных, понимает, что сюда
входят раз и навсегда - или не входят вовсе. Вот и весь секрет.
чаще он взвешивал шансы оказаться там. Навсегда. Отсюда, из офиса, где Рованузо
щелкал на калькуляторе, играючи обсчитывая миллионы долларов, ежедневно
прокачиваемые по счетам фонда, где все и вся принадлежало ему, Гоге Осташвили,
это казалось возможным. Стоило только протянуть руку.
на заднем сиденье Кротова. Сегодня его впервые на памяти Максимова везли в
Москву. И впервые он увидел Кротова другим.
дома. "Начальство не опаздывает, оно, на фиг, задерживается", -
прокомментировал Стас, лениво ковыряя во рту надкусанной спичкой. И вдруг
осекся.
добродушного, с вечной хитринкой в глазах пожилого человека. Был энергичный,
собранный, с волевой складкой губ мужчина без возраста. Костюм, чуть
приспущенный галстук, плащ, небрежно переброшенный через руку,- все выдавало
привычку носить добротные вещи, не обращая внимания и ни в коем случае не
выставляя напоказ их цену. Он провел ладонью по волосам и коротко бросил:
отсвечивает перстень. Максимов по обрывкам разговоров уже имел представление,
кем был Кротов в другой жизни, а сегодня он увидел, каким тот был. Сейчас
Кротов напоминал черного лиса, вышедшего на охоту.
благотворительного фонда Осташвили. Журавлев указал на него дымящейся сигаретой
и спросил:
пришпандорить, денег хватит.
простите, закомплексованный. Государственная служба редко предоставляет
возможность полностью реализовать себя. Вот невольно и смотрите на Гогу снизу
вверх. А я-то цену этому субъекту знаю.
скрытые нотки недовольства.
побрякушками, сунуть официанту столько, сколько рука из кармана вытащит. Но
этот же Гога удавит за копеечный долг. Его жадность идет от болезненного
самолюбия и непомерных амбиций. Он, увы, не знает, что такое комфорт. Ему
подавай роскошь! - Кротов презрительно поморщился.
Журавлев.
требует оптимальных решений, и многие из них возведены в постулат. Или ты
действуешь по давно отработанным правилам, или тебя неминуемо выбросит на
обочину. Но эти правила подобны нотам и законам композиции. А музыку пишет
личность. Вот и в экономике фирма - отражение и продукт личности ее лидера. Все
просто. Так что Гогиной империи грош цена. Потому что она - Гогино детище.
это тест на СПИД! - хохотнул Журавлев.
достоинства. Хотите, расскажу одну байку?