собственноручная расписка Эрики фон Вестарп, но, как известно, береженого бог
бережет.
времени. Насколько знал, Эрика на свидания никогда не опаздывала. Да и Леона в
его Иностранном легионе должны были приучить к точности.
Центр, кстати, беспокоил самостийный журналист с диверсионно-разведывательным
прошлым.
тусовке, клепаешь статьи о спорте - не вылазишь из раздевалок; о финансах и
прочем экономическом бандитизме - дружишь с беловоротничковой плесенью из
кондиционированных офисов. Но если рыщешь по местам боев и в районах
спецопераций, будь готов к встрече с холодноглазыми ребятами из спецслужб. На
каких условиях тебе позволят блуждать в запретной зоне - вопрос отдельный. Но
договариваться придется непременно. Спецслужбы и их визави независимых
собирателей информации не жалуют. Там, где стреляют, взрывают и беззвучно суют
нож под ребра, извечный вопрос "быть или не быть" перефразирован в "свой или
чужой". И не дай бог ответить неправильно. Журналистское удостоверение - не
бронежилет, от пули не спасет.
снабжает информацией Леон Нуаре, делать вывод еще рано, но в том, что журналист
подрабатывает шпионажем. Центр не сомневался. Все это привносило в предстоящую
операцию острый привкус опасности, как мексиканский перец в хорошо поджаренное
мясо.
"Кармен". Именно им, матадором, готовым к смертельно опасной игре с быком, он
себя сейчас и чувствовал.
женщина. И у Ярослава екнуло сердце.
открывающая плоский загорелый живот. Эрика стала возиться с замком, очевидно,
заел, и ей пришлось прижать дверь коленкой. Она вскинула голову и помахала
рукой черным стеклам кафе. Знала, там ее уже должен ждать этот русский,
абсолютно не закомплексованный и уверенный в себе.
затянулся сигаретой.
миллиардом искр взорвалась боль...
плавали мутные блики, извивались, как светящиеся червячки. Завороженный их
танцем, Ярослав не сразу сообразил, что измененным ударом зрением видит
пролитый кофе. И сразу же почувствовал характерный сладкий запах. Рот был забит
чем-то вязким и соленым. Ярослав попробовал оторвать голову от стола. Но тут же
сверху обрушился новый удар...
операции "Музей" неустановленными лицами совершено нападение на сотрудника
резидентуры подполковника СВР Садовского Я. К.
видеосъемка подступов к кафе "Измир". Анализ видеозаписи и показания офицера,
обеспечивающего спецмероприятие, позволяет утверждать, что нападавшие
воспользовались черным входом. Нападение произошло в момент прибытия объекта
"Княжна". Практически следом за ней на месте встречи появился объект
"Легионер". Они оказали первую помощь потерпевшему и вызвали полицию.
"Легионер", в личных вещах Садовского не обнаружен. Пропала также расписка
объекта "Княжна".
отделении. Врачи оценивают его состояние как средней тяжести, транспортировка
потерпевшего в ближайшие дни исключается.
времени застили слезы, картинка начинала расплываться, и, казалось, что
луковица берлинской телебашни начинает плавиться, как свечка. Тогда он быстро
смаргивал слезы и вновь упрямо утыкал взгляд в шпиль. Это был единственный
доступный ему способ удержать сознание от скатывания в полуобморочный сон. В
голове было пусто, мозг, отравленный ударными дозами обезболивающих препаратов,
отказывался работать. Да и думать, если честно, не хотелось до тошноты. И так
все ясно - провал.
своих блокнотиках и удалились, сдав Садовского на попечение врачей. А те
приступили к работе сноровисто и педантично. Немцам, как понял Садовский, без
разницы: чинить "фольксваген" или латать человека. Работают, как роботы, четко
и без лишних эмоций. Когда его наконец оставили в покое, Садовский стал
смотреть в окно. И ждать визита сострадательных сослуживцев.
товарища.
Ярослав, заставив себя улыбнуться.
решетке. С глубокомысленным выражением лица перемалывал челюстями жвачку.
атташе по культуре не мог не проявить участия к судьбе представителя российских
электронных СМИ. Но и.о. резидента безусловно мог послать в больницу
кого-нибудь из подчиненных. Раз пришел сам, значит, усмотрел в этом некий
смысл.
глаза. Сил терпеть этот дешевый спектакль не было.
космонавтку Белку. Только скулить и остается.
собственное отражение удивило его еще больше. Из прямоугольника зеркала на него
глянула пунцовая образина с расплющенными губами и с фиолетовыми кругами под
глазами.
- Так что ты уж поосторожнее. Резкие движения тебе сейчас противопоказаны.
взглянуть на себя в зеркало. И только законченный садист Крыс мог в такой
ситуации ввернуть фразочку с двойным дном: "резкие движения", которые
противопоказаны больному, - это тонкий намек на то, что больничную палату
следует считать камерой предварительного заключения до тех пор, пока
резидентура не подберет погорельцу более подходящее место для неторопливых
бесед.
выскочила на улицу и подняла крик. Как раз подъехал твой знакомый Леон.
Отважный человек - он сразу бросился в погоню за нападавшими. Но никого не
поймал. Задняя дверь в кафе оказалась запертой снаружи. Хозяина нашли связанным
в подсобке. Ты часто бывал в этом кафе?
микрофоны".
вопрос Крыс.
прошептал:
дыханием Крыса.
что брактеат так и не нашли.
оптимистический лад Ярослав. В конце концов, подобрать брактеат могли Эрика или
Леон. Если так, то еще не все потеряно. Еще сохранялся шанс продолжить игру.
взгляде Крыса ясно читалось брезгливое презрение к проигравшему.
варианты. Их было всего три: подставила Эрика, подставил Леон или кто-то вел
эту парочку задолго до их встречи с Ярославом. Так или иначе, но все, что
напланировал Центр, можно пустить на туалетную бумагу. Брактеат исчез. И
виноват в этом тот, кто так безответственно подставился. Глаголев, само собой,
Крысу клизму вставит, но главным виновником все равно назначат Ярослава,
который сразу не раскусил провокацию. А значит, выгонят пинком под зад, как
пса, потерявшего нюх. Но перед этим прогонят через все адовы круги служебного
расследования.
уже сейчас, пока лежит в относительной безопасности больничной палаты. В
Следственном управлении на Лубянке ему не дадут в тиши и покое выработать линию
поведения. Там будут прессовать по полной программе, вытягивая всю подноготную.
Но он чувствовал, что воля к сопротивлению слабеет с каждой секундой.