она...
долбили высоту, казалось, сдвигали куда-то в сторону блиндаж; ручейки земли
бежали из-под накатов по стенам, шуршали на нарах, от качки под потолком
"летучей мыши" потемнело, закоптилось стекло. И, уже готовый выйти из
блиндажа в траншею, где были люди, раздавались команды, живые голоса, на
морозный воздух после этого разговора, Веснин видел, как еле улыбались
крупные губы Осина и совсем не улыбались его голубые глаза, и проговорил с
отвращением к самому себе за свою резкость:
ни на минуту не забывал о высокой власти Веснина, о его хороших отношениях с
членом Военного совета фронта Голубковым, не забывал о его праве,
непосредственной связи с Москвой и думал в то же время о Веснине как о
человеке слишком горячем, недальновидном, неосторожном, даже мягкотелом, -
такие не внушали веры в прочность их положения. Осин знал о нем все: знал,
что Веснин не из кадровых, а из штатских, из преподавателей Высшей партийной
школы и Политакадемии; хорошо помнил, что у него вторая жена -
преподавательница, армянка по национальности, и десятилетняя дочь Нина от
первой жены, родной брат которой был осужден в конце тридцатых годов,
вследствие чего Веснину был вписан строгий выговор и снят лишь перед войной;
знал, что в сорок первом году, будучи комиссаром дивизии, он вырвался из
окружения под Ельней и вывел почти целый полк; знал и помнил многое, о чем
сам Веснин, по всей вероятности, давно забыл. Но, как бы взвешивая все это в
своей цепкой и емкой памяти, Осин по привычке прикрывался ничего не
выражающей улыбкой. И с такою же неопределенностью ответил Веснину:
выполнял свой долг... Служебный и партийный.
вам больше здесь нечего. Повторяю еще раз: уезжайте с энпэ немедленно и не
опасайтесь случайностей! Бессмысленнее вашей осторожности ничего нельзя
придумать! Неужели одно понятие "окружение" вызывает мистические страхи?
стола обсыпанную землей пачку папирос и, согнувшись в дверях блиндажа,
вышагнул в мерцающую ракетами темноту, в гул автоматных очередей, в
выстрелы, разносимые ветром над бруствером траншеи.
красно-зелеными вспышками ракет, оглушенный звонко, над ухом стучащими
очередями. В изгибе хода сообщения он заметил на брустверах нескольких
человек, они стреляли из автоматов куда-то вниз, и Веснин на ходу
поинтересовался машинально:
Просачиваются, б...! - И, прострочив длинной очередью, крикнул весело: -
Виноват, товарищ дивизионный комиссар!
его ранние залысины, лицо светилось веселым азартом.
Наоборот, благодарю, как говорят, за бодрость духа. Где командующий?
спросил: - А Осин-то! Он-то где? Ну, прямо герой - на энпэ, можно сказать, с
боем прорвался! Только зачем он? Орден, что ли, собирается схлопотать на
грудь за участие в боях? Касьянкин вот тоже не знает, военную тайну не
выдает! Молодец!
обычную доверительность в общении с Весниным, и, сказав о Касьянкине,
толкнул кого-то, темным бугром лежащего рядом на бруствере, и засмеялся:
убить, чтобы после войны рассказывать, товарищ дивизионный комиссар, а он
мне - стихи, мол, не уважаю. Ничего, я тебя воспитаю, Касьянкин, не все тебе
штаны в тылу протирать. Извините за грубость, товарищ дивизионный
комиссар... Учись, Касьянкин, пока я жив! Давай туда короткими!
Касьянкин. - Товарищ член Военного совета, майор Божичко не имеет права мною
командовать и упрекать тылом...
не остановил внимания на его ерничестве, а после разговора с Осиным, после
мучительной новости, внезапно и резко оголившей судьбу сына Бессонова,
увидев Касьянкина, подумал только о том, что Осин еще не уехал с НП. И когда
Касьянкин сполз на животе с бруствера, обиженно поддергивая ремень,
отряхиваясь, Веснин сказал непривычным тоном приказа:
в артиллерийском блиндаже. В конце траншеи. И немедленно назад, в штаб
армии. Идите. Бегом!
воскликнул Касьянкин. Он воспринял этот приказ как спасительное облегчение
и, козырнув, неуклюже бросился в озаренный ракетами ход траншеи.
посерьезнев, произнес Божичко. - Или секрет?
надейтесь, что поймут все. Известно ли вам, что есть люди, которые
воспринимают шутки слишком серьезно?
простите! Моя анкета чиста, как стеклышко! - бедово сказал Божичко.- Один на
белом свете как гвоздь. И прекрасно. Терять абсолютно нечего, кроме шпал в
петлице. А Касьянкин - лапоть и лопух, работает как колун, даже смех берет.
Рассчитывает на родственность адъютантских душ.
Но с любопытством... Он мне: "Как живете с командующим, ничего генерал-то,
сапоги не заставляет снимать? Водку втихаря не глушит?" А я ему: "Ты стихи
про "Убей немца" знаешь? Автомат умеешь держать? Как оружие приспособляют -
под мышкой или ниже поясницы?" Он опять: "Мрачноват очень генерал-то, как с
комиссаром-то, дружки или в контрах?" Прелестно и откровенно поговорили,
товарищ дивизионный комиссар!
возникали и истаивали при опадающем свете ракет фигуры людей, и пошел по
траншее, но, против воли, он замедлял шаги и вдруг остановился в нише для
буссоли, потому что не в силах был сказать Бессонову то, что знали полковник
Осин и он, член Военного совета, то, о чем Бессонов никак не подозревал: о
противоестественно страшной судьбе того остриженного, с вымученной улыбкой
мальчика, его сына, который не был убит, а жил в плену уже несколько
месяцев.
и в глаза ему лгать? -думал Веснин. - Каковы же будут тогда наши отношения
дальше? Нет, не могу подойти к нему и делать вид, что ничего не произошло.
Между нами должна быть абсолютная искренность и честность... Но язык не
повернется сказать ему сейчас о сыне, не могу...".
отношениях с Бессоновым не давали ему никакого права дипломатично
изворачиваться, он не должен был что-либо смягчать, уходить от главного - и,
так стоя в нише для буссоли, он испытывал отвратительно жгучий стыд в душе.
быстро подошел к Бессонову, окруженному возле стереотрубы офицерами. - Петр
Александрович...
стереотрубы, носовым платком вытер исколотое снежной крошкой лицо. - Триста
пятая вступила в бой. Посмотрим теперь, как сложится. Но главное вот что...
- Он все обтирал лицо носовым платком с видом рассеянной раздумчивости. -
Главное теперь - танковый и механизированный корпуса. Поторопить их, всеми
силами поторопить! Попросил бы вас, Виталий Исаевич, поехать навстречу
танковому корпусу в район сосредоточения и, если не возражаете, пока
оставаться там для более успешной координации действий. Считаю это
необходимым. Вы, кажется, любите танкистов, насколько я помню?
берегу не восстановлено.
майора Божичко, тот, по-прежнему лежа на бруствере, стрелял; от автоматных
очередей ходило его плечо, съезжала на затылок шапка.
затылке шапку ударом руки, выкрикнул с радостным азартом:
расползаются, как клещи! Слушаю, товарищ дивизионный комиссар!
Не забывайте об одном: как зеницу ока берегите командующего. Советую быть
поближе к нему.
переспросил: - Сейчас едете? Простите, но не очень ли будет сейчас!.. По
высоте-то вроде отовсюду лупят.
Лукьяненко Сергей
Афанасьев Роман
Маккефри Энн
Лондон Джек
Конан-Дойль Артур
Сапковский Анджей