есть?", де Сауза иногда произносил, растягивая слова:
хотим обнаружить, когда останавливаем гражданские машины и проверяем
удостоверения личности у сидящих в них людей?
что в прошлом году каждый человек обязательно должен был получить такое
удостоверение. Я, например, не хотел его брать, но полицейский заставил
меня.
_одновременно_ и пожарный караул и взвод для вылавливания парашютистов? Я
хочу сказать, если я был бы парашютистом и увидел бы под самолетом очаги
пожара, то наверняка выбрал бы другое место для прыжков с парашютом.
их, когда приказываю.
например, не считаю.
на де Саузу можно было положиться - он выполнял его. Казалось даже, он
испытывал какое-то странное личное удовольствие, когда старательно делал
что-нибудь заведомо абсурдное. Другой командир взвода, Джарвис, требовал
постоянного руководства и контроля.
скользкой, словно пол в танцевальном зале, а в некоторых местах от палящих
солнечных лучей даже возгоралась. Алебардисты начали жить по обычному
казарменному распорядку дня. На четвертый день пребывания в лагере,
вечером, с наступлением темного времени, Гай вывел свою роту на полевые
занятия в район, где все местные названия, в память о когда-то жившем
здесь исследователе, были взяты, весьма некстати, из Центральной Африки.
"Сердце любимого континента Эпторпа" - так назвал этот район де Сауза. Гай
провел учение на тему "Рота в наступательном бою", в котором все участники
сначала невероятно запутались, затем понемногу разобрались и наконец
расположились на ночлег под открытым небом. Стояла теплая, благоухающая
сухим утесником ночь. Гай проверил несение службы часовыми на караульных
постах, после чего пролежал всю ночь, так и не заснув. Рассвет наступил
быстро, и при свете дня даже эта угрюмая местность показалась
привлекательной. Алебардисты построились и бодро направились в лагерь.
Слегка утомленный бессонной ночью, Гай шагал впереди, рядом с де Саузой.
Солдаты позади них пели: "Выкатывайте бочку", "На складе крыски, крыски,
крыски, здоровые, как киски, киски, киски", "Мы развесим белье на линии
Зигфрида".
спросил де Сауза. - Картина времен прошлой войны, которую я видел в одной
из галерей. На ней изображено проволочное заграждение и висящее на нем,
словно садовое пугало, тело убитого солдата. Не очень-то хорошая работа. Я
забыл ее автора. Подделка под Гойю, видимо.
слышали их на концертах, устраиваемых ассоциацией зрелищного обслуживания
войск, и теперь вот поют их. По-моему, в ходе войны, так же как и в
прошлом, появятся новые хорошие песни.
информации, возможно, есть отдел военной музыки. Всем песням времен
прошлой войны чрезвычайно не хватало того качества, которое укрепляло бы
моральный дух солдат. "Мы здесь, потому что мы здесь, потому что мы здесь,
потому что мы здесь", или "Верните меня на дорогую любимую родину", или
"Никто не знает, как нам надоело здесь, и никому нет никакого дела до
нас". В этих песнях нет ничего, что могло бы получить официальное
признание в наши дни. Эта война началась в темноте и закончится в тишине.
Разговаривавший по телефону начальник штаба махнул Гаю рукой, предлагая
ему пройти к подполковнику Тиккериджу.
позаботившись при этом об установлении связи со штабом? Вы представляете,
ведь если бы управление воинскими перевозками, как обычно, все не
перепутало бы, то бригада выступила бы без вас и вы вернулись бы в пустой
лагерь. Разве вам не известно, что любой план занятий со ссылками на
соответствующую карту следует направлять начальнику штаба?
отсутствовал в тот вечер, и Гай вручил план Сарам-Смиту. Однако Гай
промолчал.
двенадцать ноль-ноль.
Вы что же, совсем не следите за новостями?
выступлению.
Бокс-Бендера, его батальон находился в Кале.
2
Когда она наконец пришла, Гай получил два письма от отца, написанные с
интервалом в десять дней.
сообщать такие данные, однако надеюсь, что это письмо дойдет до тебя, где
бы ты ни был, и ты поймешь, что я всегда о тебе думаю и часто молюсь за
тебя.
вернулся оттуда. Его считают без вести пропавшим. Анджела решила, что он
попал в плен, но и ты, и я слишком хорошо знаем и его самого, и его
батальон, чтобы согласиться с такой возможностью.
более почетной смерти для любого из тех, кого я люблю. Это достойная
смерть, о которой мы молимся.
естественно, я думаю, в восторге просто потому, что он жив. Конечно, на то
была божья воля, но радоваться я не в состоянии. Все указывает на то, что
война будет длительной, более длительной, пожалуй, чем первая. Провести
многие годы в безделье, отрезанным от своих соотечественников, полным сил
и энергии, - это ужасное испытание для любого в возрасте Тони.
командования. Что ж, сейчас наша страна совершенно одинока, но я считаю,
что это вовсе не плохо. Англичанин сражается лучше всего, когда его
припирают к стенке. В прошлом мы тоже часто ссорились с союзниками, и, как
я считаю, виноваты в этом были мы сами.
думал о нем.
восточного побережья сюда перевели частную подготовительную школу
(католическую). Не могу припомнить, сообщал ли я тебе об этом.
Очаровательные директор и его жена, пока школа переезжала, жили здесь, в
отеле. Школа испытывала острую нужду в учителях, и, к моему огромному
удивлению и радости, они попросили меня взять на себя один класс. Мальчики
в классе очень хорошие, и, ты знаешь, мне даже платят за работу. Это
неплохо, если иметь в виду, что цены в отеле все время повышаются. Я не
без интереса освежил свои познания греческого.
Париж. Он и его рота располагались тогда в приморском отеле в графстве
Корнуолл.
очень многое. Тем, кто следил за событиями и размышлял относительно
будущего, казалось, что потрясено само основание мира. У алебардистов
ужасные события происходили одно за другим. Утром в день их отбытия из
Лукин Евгений
Роллинс Джеймс
Херберт Фрэнк
Березин Федор
Лукин Евгений
Никитин Юрий