вернулись из мест заключения. Татьяна Савельевна уверяла, что партия знает
кого сажать, и, видно, грехи у них были. Отец с нею соглашался, но сын вдруг
начал спорить.
кружке. Хохрякову удалось скрыть исключение из комсомола и поступить в
пединститут. Он учился на английском отделении, слушал иностранное радио и
рассказал об этом сокурсникам, за что был исключен из института.
Помытарившись с полгода, пристроился в библиотеку.
не такой голубоглазый...
было интересно. В одну из встреч Ивлев сказал:
готов. -- Да и на что оно тебе, прощение? А если понял, молодец. Раньше я
думал, что такие, как ты, вообще не способны умнеть.
носил их по редакциям, немного подрабатывая к скудному библиотечному
прокорму. Он привел Ивлева к Раппопорту. Философа Ивлева взяли
литсотрудником в "Трудовую правду". Вокруг шаталось, бродило. Ивлев не мог
понять что. Резьба у винта снашивалась постепенно, колечко за колечком, пока
гайка не соскочила. Этому способствовали и спецкоровские командировки.
Накануне Дня Советской армии его послали на учения Северного флота.
Светлозерская, когда после командировки он диктовал ей материал. -- У тебя
виски поседели...
сообщение, что условный противник находится в зоне досягаемости.
сделать, кроме как выбивать их кувалдой.
палубу. Ивлев тоже лег со всеми.
все равно никого не останется!
полозьях.
базу. Здесь выяснили, что взяли ящики с ракетами другого калибра.
случись настоящая война?..
бывает?
Люди-то те же!
эсминец, наголову разгромив условного противника, с победой возвращался к
родным берегам. Могучие советские ракеты готовы в любую минуту поразить
любого врага. Слава съездил в военную цензуру на улицу Кропоткина и поставил
штамп "Печатать разрешается". Материал хвалили на летучке. А спецкор Ивлев
долго не мог забыть железный пол палубы эсминца, на котором он лежал, закрыв
руками голову.
Солженицына. Раппопорт довел до кондиций то состояние, которое пошатнул
Хохряков. Слава отряхнулся от гипноза прошлого, который мать тщательно
поддерживала в нем, от философского факультета. Он увлеченно уверял друзей,
что Солженицын -- это настоящая литература, все остальное -- вода в ступе.
Узнав, что 12 декабря 68-го Солженицыну исполняется пятьдесят, Вячеслав
отправил телеграмму в Рязань: "Поздравляю Вас, надежду и гордость русской
литературы. Ивлев". Он рассказал об этом Раппопорту. Тот похвалил его, но
как-то вяло. "Климу Ворошилову письмо я написал, а потом подумал -- и не
подписал", -- продекламировал он.
дом 16, в Управление КГБ по городу Москве и Московской области. Особняк был
старинный, с лепкой на стенах и потолках. В кабинете, куда его провели,
сидел приятный молодой человек комсомольского возраста, радушно улыбающийся.
Спросив некоторые анкетные данные у Славы, он поинтересовался:
рукописях, -- читал "Один день Ивана Денисовича", "Матренин двор"...
врагам нашей партии. Выходит, вы его поддерживаете?
сжать руки в кулаки, чтобы не дрожали. -- Солженицына печатает "Новый мир".
Я полагал, что печатается, то можно читать, и это может нравиться или не
нравиться.
нравится или не нравится. А в том, что вы, журналист, работник
идеологического фронта, поддерживаете писателя, которого хвалит буржуазная
пресса. Вы подумали, кого и почему хвалят враги? У нас есть данные, что вы с
ним знакомы...
экземпляру в подарок Ивлеву и Раппопорту.
проезде МХАТа...
Он никому не сказал о беседе, даже жену решил не волновать. Но на следующий
день его вызвали к редактору. С глухо бьющимся сердцем он вошел к Макарцеву.
натворил, излагай!
Солженицыну твои поздравления! А вот нас всех ты поздравил, ничего не
скажешь! И неохота, а видно, придется увольнять. Иди, буду советоваться.
Иди, говорю, чтоб глаза мои тебя не видели!..
сказал Раппопорт. -- Солженицына, естественно, хотят уничтожить. Только не
сразу. Сперва его будут травить, кусать, смешивать с грязью, пока он не
останется один. Тогда его линчуют публично, заявив, что он один против всего
народа. Вы вляпались!
смелость. А Солженицын получил ее? Предположим, да. Он и без вас знает, что
он фигура. Его, ничем не рискуя, поддерживает весь мир. Что ему ваше
поздравление? Оно только заставляет его думать, что за ним будут следить еще
больше, раз он так популярен. Но в действительности вашей телеграммы
Солженицын и не получил. Ее накололи на шило в органах. Так?
Я раскладываю телеграммы по кучкам. Сорок штук -- от писателей. Ясно! В
Союзе писателей есть его единомышленники, будем следить, чтобы не печатать
их и не давать им выступать. Добавим в Дом литераторов стукачей. Двести
телеграмм от интеллигентов. Выгоним с работы, исключим из партии, чтобы
никогда не поднялись. Двести от студентов. Этих юнцов исключим публично --
чтобы студенческая масса все это намотала на ус.
КГБ, такая популярность у этого Солженицына? Значит, поздравленцы читают
Самиздат. Копнуть это дело! Не поможет -- сажать... Выходит, Славик, своей
телеграммой вы помогли составить списки подозрительных, чтобы за ними легче
было следить. И телеграмма -- провокация, а вы -- провокатор...
Сертаков Виталий
Каменистый Артем
Панов Вадим
Круз Андрей
Пехов Алексей
Никитин Юрий