read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



вышитыми концами несли портрет государя.
Петя сразу узнал эту голубую ленту через плечо и желудь царского лица. За
портретом качались церковные хоругви, высоко поднятые в холодный, синеватый,
как бы мыльный воздух.
Дальше виднелось множество хорошо, тепло одетых мужчин и женщин, чинно
шедших в калошах, ботиках, сапогах. Из широко раскрытых ртов вился белый
пар. Они пели:
- Спаси, го-о-споди, лю-у-ди твоя и благослови до-стоя-я-а-ние твое...
У них был такой мирный и такой благолепный вид, что в лице у отца на одну
минуту даже заиграла нерешительная улыбка.
- Ну, вот видите, - сказал он, - идут себе люди тихо, мирно, никого не
трогают, а вы...
Но как раз в этот миг шествие остановилось против дома на той стороне
улицы. Из толпы выбежала большая, усатая, накрест перевязанная двумя
платками женщина с багрово-синими щеками. Ее выпуклые черные глаза цвета
винограда "изабелла" были люто и решительно устремлены на окна. Она широко,
по-мужски, расставила толстые ноги в белых войлочных чулках и погрозила дому
кулаком.
- А, жидовские морды! - закричала она пронзительным, привозным голосом. -
Попрятались? Ничего, мы вас сейчас найдем! Православные люди, выставляйте
иконы!
С этими словами она подобрала спереди юбку и решительно перебежала улицу,
выбрав на ходу большой голыш из кучи, приготовленной для ремонта мостовой.
Следом за ней из толпы вышло человек двадцать чубатых длинноруких
молодцов с трехцветными бантиками на пальто и поддевках. Они не торопясь
один за другим перешли улицу мимо кучи камчей, и каждый, проходя, наклонялся
глубоко и проворно.
Когда прошел последний, на месте кучи оказалась совершенно гладкая земля.
Наступила мертвая тишина. Теперь часы уже не щелкали, а стреляли, и в
окнах были вставлены черные стекла.
Тишина тянулась так долго, что отец успел проговорить:
- Я не понимаю... Где же, наконец, полиция?.. Почему из штаба не посылают
солдат?..
- Ах, да какая там полиция! - закричала тетя с истерической
запальчивостью.
Она осеклась. Тишина сделалась еще ужаснее. "Борис - семейство крыс",
присевший на край стула посредине гостиной, в котелке, сдвинутом на лоб,
смотрел в угол косо и неподвижно больными глазами.
Нюся ходил взад и вперед по коридору, положив руки в карманы. Теперь он
остановился, прислушиваясь. Его полные губы кривились презрительно,
натянутой улыбкой.
Тишина продолжалась еще одно невыносимое мгновение и рухнула. Где-то
внизу бацнул в стекло первый камень. И тогда шквал обрушился на дом. На
тротуар полетели стекла. Загремело листовое железо сорванной вывески.
Раздался треск разбиваемых дверей и ящиков. Было видно, как на мостовую
выкатываются банки с монпансье, бочонки, консервы.
Вся озверевшая толпа со свистом и гиканьем окружила дом. Портрет в
золотой раме с коронкой косо поднимался то здесь, то там. Казалось, что
офицер в эполетах и голубой ленте через плечо, окруженный хоругвями, все
время встает на цыпочки, желая заглянуть через головы.
- Господин Бачей! Вы видите, что делается? - шептал Коган, потихоньку
ломая руки. - На двести рублей товару!
- Папа, замолчите! Не смейте унижаться! - закричал Нюся. - Это не
относится к деньгам.
Погром продолжался.
- Барин! Пошли по квартирам, евреев ищут!
Мадам Коган вскрикнула и забилась в темном коридоре, как курица,
увидевшая нож.
- Дора! Наум! Дети!..
- Барин, идут по нашей лестнице...
На лестнице слышался гулкий, грубый шум голосов и сапог, десятикратно
усиленный в коробке парадного хода. Отец трясущимися пальцами, но
необыкновенно быстро застегнулся на все пуговицы и бросился к двери, обеими
руками раздирая под бородой крахмальный воротник, давивший ему горло. Тетя
не успела ахнуть, как он уже был на лестнице.
- Ради бога, Василий Петрович!
- Барин, не ходите, убьют!
- Папочка! - закричал Петя и бросился за отцом.
Прямой и легкий, с остановившимся лицом, в черном сюртуке, отец, гремя
манжетами, быстро бежал вниз по лестнице.
Навстречу ему, широко расставляя ноги, тяжело лезла женщина в белых
войлочных чулках. Ее рука в нитяных перчатках с отрезанными пальцами крепко
держала увесистый голыш. Но теперь ее глаза были не черными, а
синевато-белыми, подернутыми тусклой плевой, как у мертвого вола. За ней
поднимались потные молодцы в синих суконных картузах чернобакалейщиков.
- Милостивые государи! - неуместно выкрикнул отец высоким фальцетом, и
шея его густо побагровела. - Кто вам дал право врываться в чужие дома? Это
грабеж! Я не позволяю!
- А ты здесь кто такой? Домовладелец?
Женщина переложила камень из правой руки в левую и, не глядя на отца,
дала ему изо всех сил кулаком в ухо.
Отец покачнулся, но ему не позволили упасть: чья-то красная веснушчатая
рука взяла его за шелковый лацкан сюртука и рванула вперед. Старое сукно
затрещало и полезло.
- Не бейте его, это наш папа! - не своим голосом закричал Петя, обливаясь
слезами. - Вы не имеете права! Дураки!
Кто-то изо всей мочи, коротко и злобно, дернул отца за рукав. Рукав
оторвался. Круглая манжета с запонкой покатилась по лестнице.
Петя видел сочащуюся царапину на носу отца, видел его близорукие глаза,
полные слез - пенсне сбили, - его растрепанные семинарские волосы,
развалившиеся надвое.
Невыносимая боль охватила сердце мальчика. В эту минуту он готов был
умереть, лишь бы папу больше не смели трогать.
- У, зверье! Скоты! Животные! - сквозь зубы стонал отец, пятясь от
погромщиков.
А сверху уже бежали с иконами в руках тетя и Дуня.
- Что вы делаете, господа, побойтесь бога! - со слезами на глазах
твердила тетя.
Дуня, поднимая как можно выше икону спасителя с восковой веточкой
флердоранжа под стеклом, разгневанно кричала:
- Очумели, чи шо? Уже православных хрестиян бьете! Вы сначала посмотрите
хорошенько, а уж потом начинайте. Ступайте себе, откуда пришли! Нема тут
никаких евреев, нема. Идите себе с богом!
На улице раздавались свистки городовых, как всегда явившихся ровно через
полчаса после погрома. Женщина в белых чулках положила на ступеньки голыш,
аккуратно вытерла руки о подол юбки и кивнула головой:
- Ну зараз здесь будет. Хорошенького помаленьку.
А то уже слышите, как там наши городовики разоряются Аида теперь до жида
на Малофонтанскую, угол Ботанической.
И она, подобрав тяжелые юбки, кряхтя, стала спускаться с лестницы.


40 ОФИЦЕРСКИЙ МУНДИР
Несколько дней после этого тротуар возле дома был усеян камнями, битым
стеклом, обломками ящиков, растертыми шариками синьки, рисом, тряпками и
всевозможной домашней рухлядью.
На полянке, в кустах, можно было вдруг найти альбом с фотографиями,
бамбуковую этажерку, лампу или утюг.
Прохожие тщательно обходили эти обломки, как будто одно прикосновение к
ним могло сделать человека причастным к погрому и запятнать на всю жизнь.
Даже дети, с ужасом и любопытством спускавшиеся в разграбленную лавочку,
нарочно прятали руки в карманы, чтобы не соблазниться валяющимися на полу
мятным пряником или раздавленной коробочкой папирос "Керчь".
Отец целыми днями ходил по комнатам, какой-то помолодевший, строгий,
непривычно быстрый, с заметно поседевшими висками, с напряженно выдвинутым
вперед подбородком. Сюртук зашили так искусно, что повреждений почти не было
видно.
Жизнь возвращалась в свою колею.
На улицах уже не стреляли. В городе была мирная тишина. Мимо дома
проехала первая после забастовки трам-карета, это громоздкое и нелепое
сооружение вроде городского дилижанса с громаднейшими задними колесами и
крошечными передними. На вокзале свистнул паровик.
Принесли "Русские ведомости", "Ниву" и "Задушевное слово ".
Однажды Петя, посмотрев в окно, увидел у подъезда желтую почтовую карету.
Сердце мальчика облилось горячим и замерло.
Почтальон открыл заднюю дверцу и вынул из кареты посылку.
- От бабушки! - закричал Петя и хлопнул ладонями по подоконнику.
Ах, ведь он совсем об этом забыл! Но теперь, при виде желтой кареты,
сразу вспомнились и ушки, и окончательно испорченный вицмундир, и проданные
сандалии, и копилка Павлика - словом, все его преступления, которые могли
открыться каждую минуту.
Раздался звонок. Петя бросился в переднюю.
- Не смейте трогать, - кричал он возбужденно, - это мне! Это мне!
Действительно, к общему изумлению, на холсте было выведено крупными
лиловыми буквами: "Петру Васильевичу Бачей в собственные руки".
Ломая ногти, мальчик содрал парусину, крепко прошитую суровой ниткой. У
него не хватило терпения аккуратно отделить скрипучую крышку, прибитую
длинными, тонкими гвоздиками.



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 [ 48 ] 49 50 51 52 53 54 55 56 57
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.