на работу.
следовать за нами.
каменной конуры, похожей на тюремную одиночку, неподвижно сидит
человек. По эту сторону двери, у овального глазка, - Абст и Карцов.
четырех часов снова экзаменовал его. Сейчас они вернулись туда, где
заперт Гейнц.
недолго.
сдерживает волнение. Он весь в ожидании того, что должно произойти в
камере. Неужели несчастный погибнет?
Полагаете, что иначе я не оценю в полной мере ваших предупреждении?
зря губите ценного бойца. Прошу вас, пока еще не поздно...
Рейнхельт. Это скоро начнется.
должны получать приказы и выполнять их как можно лучше!
готовых умереть за фюрера". Как бы не так! Они, эти "герои", были
хороши, когда гигантская военная машина немцев сокрушала слабое
сопротивление бельгийцев, поляков, расправлялась с французами. В
памяти встает снимок, обошедший в те дни все газеты: польские драгуны
с саблями наголо атакуют немецкие танки... Будешь героем, расстреливая
из танков беспомощных конников!
прислонившись к скале; ноги вытянуты, голова безвольно опущена на
грудь.
себя рядом. В одной с ним пещере, понимаете? Вы плохо обслужили его,
зазевались, проявили небрежность... Ночь. Вы спокойно спите, рядом
лежат двадцать четыре таких, как этот. В вашей сумке препарат, который
вы забыли дать им. И вот они пробуждаются...
раскачивается. Все сильнее, сильнее. Из-под прижатых ко рту ладоней
вырвался стон. Стон громче. Это уже не стон - раскачиваясь, человек
исторгает протяжный вой.
на нем бешенство, ярость. Умалишенный озирается. Вот он увидел дверь,
выставил руки, пригнулся. Поймав его взгляд, Карцов пятится.
тела. В дверь колотят. Каменное подземелье оглашается воплями.
не сомневаться: уж теперь-то новый врач будет аккуратен и бдителен.
звучат глуше. Вскоре лишь отдаленный, неясный гул сопровождает их по
извилинам скального лабиринта.
поделаешь. Вы уже знаете, несчастный был обречен. Месяцем раньше,
месяцем позже, но итог был бы один. Жалко беднягу! Но, увы, такова его
судьба.
привести в порядок мысли!..
уверены, что не ошиблись?
не наступило. Однако истерические параличи излечиваются сравнительно
быстро...
вылечу ее, но требуется время.
продолжается там.
поглаживая попугая. - Его-то как раз и нет у нас с вами, дорогой
Рейнхельт. Я бы сам лечил Ришер, да не могу: занят, очень занят,
коллега. А впереди много серьезных дел.
истолковывает его состояние: новый врач напуган, ошеломлен. Что ж,
очень хорошо! Но во всем надо знать меру. И Абст решает несколько
отвлечь его от мрачных мыслей.
птица ловко кувыркается на насесте. Еще щелчки - и следует новый
пируэт попугая.
человека, который вырастил и воспитал меня.
тем, как он клюет, потом обращается к Карцову:
партию умалишенных. Их необходимо быстро подготовить к работе. Это
будет поручено вам. Постарайтесь, чтобы к тому времени Ришер была на
ногах.
нервная особа.
просит сигарету.
виду беседы на отвлеченные темы. Это создает дополнительные трудности
в лечении. Нельзя недооценивать психотерапию. Вы прекрасно знаете: для
такого больного беседы столь же важны, как гимнастика, массажи или
витамины. Быть может, снимете свой запрет?
на отвлеченные темы, как вы сейчас выразились. Болтайте о музыке, о
кино или книгах. Ни слова о политике, о положении в стране или о том,
что творится в мире. И тем более о вашей работе здесь. Ведите себя
так, будто она посторонний человек.
Карцов медленно движется по уходящему вниз коридору. Он все еще не
оправился от потрясения, вызванного бесчеловечным экспериментом Абста.
Люди всегда люди, что бы с ними ни случилось. Больные, а тем более
страдающие расстройством психики, должны быть предметом особого
внимания и заботы. Это элементарно. Но фашисты - и гуманизм!.. Карцов
знает о том, что творят гитлеровцы на оккупированной советской земле.
Через линию фронта просачиваются сведения о злодеяниях захватчиков на
Украине, в Прибалтике, Белоруссии. Беглые пленные рассказывали о
городе смерти на западе Польши, в котором расстреливают и травят
газами сотни тысяч людей... А недавно прошел слух: в Бресте немецкие
химики создали завод, где варят мыло из человечьего жира. Когда об
этом узнали на корабле Карцова, кто-то из моряков усомнился: слишком
уж невероятно.
способны нацисты!
славных не последними были медики. Карцов вспоминает. Берлинский врач
Отто Обермайер привил самому себе холеру и отказался от лечения. До
последней минуты он диктовал ассистентам все то, что чувствовал, -
люди должны были научиться распознавать холеру, чтобы лучше бороться с
ней... Медики Вернер и Бенцлер из Мюнхена с этой же целью заразили
себя тифом.
экспериментировать, и они ставили опыты на себе: заражались чумой,