берегу, чистили свои и без того чистые перышки. Что-то копошилось в траве:
это играли бурундуки, изредка попискивая и становясь в положение "смирно",
чтобы оглядеться кругом и морг-путь своими круглыми большими глазами.
Неуклюже перелетали с дерева на дерево черные глухари. Они тоже что-то
бормотали на своем глуховатом наречии лесовиков и время от времени атаковали
кусты шиповника, где еще с прошлого года висели заманчивые переспевшие
красные ягодки.
Эршот, окруженный, как владыка подданными, мелкими горами и сопками. Его
мрачные склоны сейчас так же покрыты девственно белым снегом, как и зимой,
словно Эршот отвергал и теплоту солнца и веселье жизни. Над вершиной его
клубился рваный серовато-пепельный туман; одинокое, неприкаянное облако
проплыло по голубому океану, зацепилось за острые пики Эршота да так и
застряло на вершине, вполне довольное своим мрачным пристанищем.
помощник Швец внимательно осматривали угрюмый массив и фотографировали его.
метров. Высота горы, таким образом, две тысячи двести метров...
белая вата цеплялась за лопасти винтов.
пик! Он значительно шире, чем Килиманджаро! - воскликнул Басюта.
кратер, - напомнил Швец.
есть впадина и что эта впадина - кратер уснувшего вулкана? - сказал Басюта.
начальника. - В таком случае не попробовать ли нам окунуться в эту белую
кашу? Или мы спокойно сядем на камни, или... или окажемся снова над
впадиной. Начинайте спуск...
и осторожно продвинулся к его предполагаемому центру. Машину окутал мокрый
туман. Видимость ограничилась двумя - тремя метрами. Скоро в кабине стало
сыро и холодно, как в ноябрьский пасмурный день. Пассажиры замолчали.
гадость вблизи!
какие-то испарения, конденсирующиеся над вершиной.
имеет кратер.
посмотрел на одного и на другого.
опускающейся очень медленно, должно было бы уже коснуться камней. Все трое
напряженно смотрели вниз. Где же она, эта вершина?
поддерживая тяжелый фюзеляж.
проклятый туман.
Поехали вниз...
Семьсот... Нет конца и края серовато-мокрой массе, окутывающей их. Тысяча
шестьсот десять... Вот что-то проглянуло внизу... Еще несколько метров.
Пробили завесу тумана! Возглас удивления вырвался у всех трех одновременно:
под вертолетом расстилался живописный лес, блестели озера, ручьи оживляли
летний пейзаж. А по сторонам, куда только хватал взгляд, черными бастионами
возвышались отвесные стены загадочной впадины.
протягивали хоботы к веткам деревьев, пригибали их, обламывали тонкие
веточки и проворно запихивали себе в пасть. Продвигаясь вдоль опушки, Лас и
Дик достигли озера, где когда-то агроном встретил медведя. Ноги гигантов
зачавкали по болоту. Мамонты остановились. Они знали, как предательски
обманчива мягкая земля у воды. Осторожный Дик уже выпростал передние ноги из
трясины, но Лас решил все же сорвать пучок сладкого камыша и потянулся
хоботом за добычей. Увлеченный своим делом, он позднее Дика услышал и увидел
то, что вскорости должно было его погубить.
над лесом, ища места для посадки, ужас обуял всех животных. Гул мотора
усиливался в кратере во много раз благодаря эху, которое металось от стены к
стене, ударялось о камни и сотрясало воздух.
страшной птицы. Бурые медведи ревели от страха. Лисы и еноты, зайцы и рыси,
даже флегматичные ежики и любопытные бурундуки - все обезумели и куда-то
бежали, прыгали, уползали.
живое.
озираясь. Кожа на спине гиганта дрожала мелкой дрожью, в глазах сверкало
безумие.
пролетела совсем близко, и Дик опять сорвался с места. Ломая и сокрушая на
своем пути деревья и кусты, он мчался, не ведая ни дорог, ни цели, - лишь бы
уйти от ужаса, висевшего над его головой. Как буря пролетел он вниз,
ворвался в западный кратер, с ревом пробежал мимо дома Сперанского, влетел в
высокий лес, прошел его, как пуля, насквозь и забился среди высоких скал у
самой стены кратера. Здесь все было мертво. Но сюда почти не доходили
ужасные звуки.
опустил голову, хобот безвольно поник до самой земли. Усталыми глазами
ос-матривался Дик по сторонам. Он видел желтые, поник-шие травы, высохшие
деревья, мертвых животных. И внезапно он почуял, где находится: недалеко от
него темнел зев страшной трещины. Инстинкт самосохранения говорил ему:
уходи, спеши! Но он уже не смог. Мамонт хотел поднять хобот. Увы! Не удалось
и это. В последний раз пронесся над долиной трубный звук. Он был полон
отчаяния и скорби. Никто не откликнулся. В глазах Дика еще теплилась жизнь,
но большое тело уже не слушалось, оно стало тяжелым и чужим. Ноги
подкосились. Мамонт упал на колени, как падали его предки на своем кладбище
в россыпях щебня, там, откуда он бежал. Огромное тело зашаталось, и Дик
свалился. Смертельная тоска заволокла глаза гиганта. И он закрыл их.
Навсегда...
безотчетный ужас. Лас под-нял вверх бивни и сделал скачок вперед, вложив в
него всю невероятную силу своего большого тела, и тут же оказался в воде.
Вода и грязь поднялись фонтаном. Это был последний скачок последнею мамонта
на Земле. Лас очутился почти в центре озера. Тина податливо расступилась, и
многотонная туша доисторического зверя медленно ушла в глубину. Еще минуту
или две виднелась над водой огромная голова. Желание жить еще светилось в
дико вытаращенных глазах; еще гремел над долиной трубный призыв о помощи, но
жадное болото все больше и больше засасывало мамонта. Вот уже только бивни
торчат над водой. Забулькала грязная лужа, пузыри показались на поверхности.
И все стихло...
проворно выскочили из машины. Заметно волнуясь, они почти бегом бросились к
дому, распахнули дверь. Никого!
люди. Постели, оружие. Даже обед! О! Какой чудесный обед!
русского борща, самого настоящего борща, наваристого, чуть-чуть кислого,
густого, ян-тарно-масляного, аппетитно ударил в нос. Если бы Лука Лукич
увидел в эту минуту восторженные лица пришельцев, он, несомненно,
возгордился бы и немедленно усадил бы их за стол. Но этого совершеннейшего
из кулинаров азиатского Севера не было дома.
другой, третий. Эхо громко и многократно повторило раскаты. И опять все
стало тихо, как будто долина, лес и оба кратера, и дом, и аппетитный борщ
были из заколдованного царства детской сказки.
лук.
каждый камень.
прохода. Лишь Лука Лукич за-бегал домой, чтобы заняться обедом, да и то не
задерживался лишней минуты.
ближе. Возникла опасность быть отрезанными от пещеры, где проводились
Ильин Андрей
Афанасьев Роман
Корнев Павел
Трубников Александр