read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com


- Так, значит, я попал на метеостанцию? А разве всех вас не касается
приказ полковника Тулупьева?
- Какой? - спросил господин с сигарой.
-- О срочной эвакуации учреждений внутрь острова. Корней Земляков взял
тарелку и поднес ее Полынову, чтобы тот использовал ее вместо пепельницы для
отряхивания сигары. Проделав это, Полынов ответил Таирову:
- Видите ли, господин капитан, метеорологическая служба - это вам не
пушка, которую можно таскать на привязи. Она обязана оставаться на своем
посту, ибо отсутствие прогноза погоды на Сахалине нарушит работу не только
ученых обсерватории в Петербурге, но и наших шанхайских коллег в Китае.
- А вы, сударь, простите, из каких?
- Из ярославских. А что?
- Нет, ничего, - смутился Таиров, поглядывая на верх антресолей, где
улыбалась юная кокетка. - Я просто не знаю, кто вы такой и как мне к вам
относиться.
- Относитесь с уважением, - надоумил его Полынов. - Потому что я
принадлежу к очень редкой породе преступников. Я, извините меня великодушно,
давний романтик каторги!
Таирова осенило. Он помахал револьвером:
- Ах, вот что... хамское отродье. И еще смеет... Но только он это
сказал, как револьвер будто сам по себе выскочил из его руки, а сам капитан
Таиров, кувыркаясь, как цирковой клоун, вылетел далеко за пределы
метеостанции. Следом за ним воткнулся дулом в сугроб его револьвер.
- Ну, гадина... сейчас! - сказал Таиров.
Но в барабане револьвера уже не оказалось ни одного патрона - Полынов
учел и это. Тряся бессильным оружием, Таиров погрозил слепым окнам
метеостанции:
- Погоди, сволочь... интеллигента корчит! Окопались тут в науках, а
нас, офицеров, уже и за людей не считаете. Я тебя запомнил... ты у меня еще
в ногах изваляешься.
Во всех окнах метеостанции разом погас свет. Но изнутри здания еще
долго звучал переливчатый женский смех. Таиров продул ствол револьвера от
забившего его снега.
- Я вас обоих на одну парашу посажу!
В конце февраля Сахалин, отрезанный от России, жил в полном неведении
того, что творится в стране, какие дела на фронте, и, найдись тогда человек,
который бы сказал, что Токио уже взят русскими войсками, ему бы, наверное,
поверили.
Среди ночи Фенечка Икатова услышала лай и повизгивание усталых собак.
Она затеплила свечи. Сунув ноги в валенки, прикрытая одной шалью, прямо с
постели, разморенная сном, горничная выбежала на крыльцо, где ее сразу
окружил слепящий снеговой вихрь. Ляпишев едва выбрался из саней упряжки, он
был весь закутан в меха, его борода примерзла к воротнику тулупа. Конечно,
путь через льды Амурского лимана труден для человека в его возрасте. Он
сказал Фенечке:
- Не простудись! А чего при свечках сидишь?
- Так не стало у нас электричества.
- Странно! Куда же оно подевалось?
- Полковник Тулупьев велел развинтить все машины по винтику, электриков
Александровска разогнал по деревням, чтобы японцы, если появятся, сидели без
света в потемках.
- Какие японцы? Откуда они взялись? Что за чушь!
Когда рассвело, губернатор с трудом узнал сахалинскую столицу.
Александровск, и без того нерадостный, теперь напоминал обширную загаженную
деревню, оставленную жителями, которые побросали все как есть и спасались
бегством. В губернаторском доме было теперь неуютно, что-то угнетало, даже
страшило. Михаил Николаевич вызвал Тулупьева, с ним явился и Бунте, который
сразу отошел в угол, как наказанный школьник.
- Так что вы тут натворили, господа хорошие? Почему войска и жители
покинули побережье? Почему гарнизон выведен из города? Почему прямо посреди
улиц брошены пушки? Наконец, почему русский полковник оказался таким
дураком?
- Но я же хотел как лучше! - отвечал Тулупьев. Бунте из угла подал
голос, что не эвакуировались только типография и метеостанция, а телеграф
опечатан.
- Полковник властью гарнизона запретил принимать от населения
телеграммы, адресованные даже родственникам в России, чтобы в Японию не
просочились шпионские сведения.
- А без бдительности как же? - спросил Тулупьев.
Ляпишев еще не пришел в себя после трудной дороги, перед его взором еще
мелькали пушистые хвосты собак, влекущих за собой нарты через Татарский
пролив. В полном изнеможении он рухнул в кресло, а Бунте, не покидая угла,
тихим голосом разделывал "под орех" полковника-узурпатора:
- Я, конечно, не вмешивался в дела гарнизона, но, как управляющий
гражданскою частью, осмелюсь заметить, что по финансовым сметам у нас теперь
не хватает средств для обеспечения каторжных и ссыльных достаточным
питанием. Ляпишев дунул на свечи, и стало совсем темно.
- Но, отбывая в отпуск, я оставил вам полную казну.
- Совершенно справедливо, ваше превосходительство, - ковал железо, пока
оно горячо, статский советник Бунте. - Однако полковник Тулупьев щедро
награждал гарнизон "подъемными", которые вконец обезжирили наши финансы, и
без того постные.
Не вынося мрака, Ляпишев снова затеплил свечи:
- Полковник Тулупьев, это правда?
- А что тут такого? - напыжился тот. - Коли война началась, надо же
воодушевить войска...
- Чем воодушевить? Деньгами?
- Не только! Я ведь и речи произносил. Опять же - переезд в Рыковское,
всякие там расходы... непредвиденные.
- Вон отсюда! - распорядился генерал-лейтенант.
Четвертого марта 1904 года до Сахалина дошел указ императора,
возвещавший, что те каторжане и ссыльнопоселенцы, которые пожелают принять
участие в обороне Сахалина от нашествия японских захватчиков, сразу же
получат амнистию.
Преступная колония обретала права гражданства.
- Ура! - содрогались все шесть тюрем Сахалина. - Ура! - кричали
каторжане, звеня кандалами, как в колокола от беды. - Ура! - перекатывалось
над извечной юдолью убогих сахалинских поселений, утопавших в глубоких
сугробах.
Ляпишев сейчас не имел другого собеседника, кроме Фенечки Икатовой, и
потому, размышляя, он сказал ей:
- Юридически, кажется, все верно. Доброволец из каторжан будет
сражаться не за свою тюрьму, а будет отстаивать свое право на свободу. Вот и
получается, милая Фенечка, что штабс-капитан Валерий Павлович Быков
оказался, прав...
В конце этой главы я процитирую текст указа об амнистии в том виде, в
каком он сохранился в памяти ссыльного армянского революционера Соломона
Кукуниана: "Каторжникам, которые захотят записаться добровольцами против
врага, считать один месяц каторги за один год. Тем же из каторжников,
которые уже перешли в крестьянское сословие ссыльнопоселенцев и запишутся в
дружины Сахалина, предоставить после войны право на казенный счет вернуться
на родину и селиться где угодно по всей России, даже в ее столицах".
Все это хорошо. Но... доживем ли мы до свободы?

11. ПОЛЮБУЙТЕСЬ, КАК Я ЖИВУ...
Стрекотание швейной машинки разом затихло.
- Боже! Он опять идет сюда. Идет прямо к нам.
- Кто? - спросил жену Волохов.
- Да этот... не знаю, как и назвать. Тот самый негодяй, которого так
страстно хотел бы прикончить Глогер.
- Пусть идет. Чего-то ему от нас понадобилось...
Полынов выглядел хорошо. Даже слишком хорошо. После ничего не значащих
слов о погоде, о делах поспешной эвакуации и общем беспорядке на Сахалине он
обратился к Волохову:
- А как вы намерены поступать дальше?
- То есть?
- Я имею в виду амнистию, даруемую указом царя всем, кто возьмется за
оружие, чтобы стать на защиту Сахалина.
- Нашли дураков! - хмыкнула Ольга Ивановна. - Как же мы, противники
самодержавия, страдающие здесь под его гнетом, можем следовать призыву царя,
помогая ему угнетать нас?
Полынов ответил, что на войну России с Японией он не может взирать как
на пожар, разгоревшийся на другом берегу реки, когда люди бессильны помочь
пострадавшим. Демонстративно отвернувшись от женщины, он обратился к
мужчине:
- А как бы вы, политические ссыльные, отнеслись ко мне, добровольно
вступившему в сахалинское ополчение?
- Почему вы спрашиваете меня об этом? - Волохов сказал это даже с
возмущением. - Я вас знать не знаю. А если и знаю, то исключительно с самой
дурной стороны. Ваше политическое лицо расплывчато, как на неудачной
фотографии. Зато ваши криминальные доблести могут быть высоко оценены в
камере для уголовных рецидивистов. Но никак не здесь!
Полынов мизинцем почесал бровь. Он сказал Волохову без раздражения,
нисколько не повысив голоса:
- Между прочим, именно эти мои наклонности раньше были использованы в
самых лучших целях. Вы сейчас только оскорбили меня. Но разве ответили на
мой вопрос?
- Делайте, что вам угодно, - снова вмешалась в разговор Ольга Ивановна.
- Для нас вы посторонний человек.



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 [ 48 ] 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.