- Решил колоться? - искренне удивился Константин. - Кто? Я?! Когда?
- Вчера. И предоставил весьма ценную информацию.
Костя оторопело заморгал. Вчера... Вчера, придя в себя после провала, он
впервые не смог вспомнить деталей. Что с ним было? А если его
действительно пичкают какой-нибудь химией? Он давно слышал про
волеподавители, "таблетки правды", но всерьез эти разговоры не
воспринимал. Хотя, будь он следователем, он бы и сам ими пользовался. Но
тогда почему их не дали сегодня?
- И что же я тебе вчера поведал?
- Это так важно? Пожалуйста: все, имеющее отношение к силовой акции против
Нуркина...
Костя стиснул зубы и зажмурился. Неужели он не выдержал?..
- Ты назвал и тех, кто планировал, и тех, кто собрал взрывное устройство,
и тех, кто привел в исполнение, в общей сложности - двенадцать человек. Мы
проверили - все подтвердилось. Если хочешь, повесим у тебя над кроватью
именную благодарность.
Он открыл глаза и вопросительно посмотрел на Морозову. Двенадцать человек?
Любопытно. Ах, он рассказал о том, кто устранил Нуркина здесь, в этом
слое. А ему-то самому это откуда известно?!
"Берет на понт, - озарило Костю. - Не я шизофрению разыгрываю, а она. Не
было ни ее таблеток правды, ни моих откровений. Дурака из меня делает.
Новое слово в области дознания?"
- Ваши люди в правительстве. Считаю до пяти. Или тебе нравится?
Костя с отчаянием глянул на провода. Вырвать с корнем, а то и вправду язык
развяжут. Только о чем он может рассказать? О том, как воскрес в другом
слое? О том, как легко убирал членов правительства? Самых могущественных и
недоступных людей России. Клерка, ларечника, таксиста...
Сердце окаменело и раскалилось. Из него, будто из реактора, выплескивалась
невыносимая боль. Пульсируя, растекалась по всему телу - до ресниц, до
ногтей, до мозолей на пятках.
Сердце... Оно ж на аппарате, дохлое совсем. И ведь не боятся... А если он
умрет? А им все равно. И ведь не умирает... Сердце... Больно!! Сердце...
Больно!.. Больно... больно-о-а-ааа!!! Больно...
- На сегодня все, - объявил где-то внизу мясник.
- Оклемается, он крепкий.
- Вряд ли.
Константин ожидал падения в черную воронку, затем - карусели огней и
звуков и наконец прорыва к знакомому окну с наручником на стояке, но
ничего это не было. Он мягко приземлился обратно в постель и ощутил
остатки покидающего мышцы напряжения.
Доктор и Морозова тихо беседовали, потом она хлопнула его по плечу и
вышла. Мясник покосился на неподвижное тело и направился следом.
- Ты! Иди сюда, - сказал он кому-то в коридоре. - Смотри за ним. Если
очнется, чтоб ничего не трогал. И ты не трогай. Позовешь, я в буфете буду.
Костя зажмурился.
Мягкая обувь охранника тихо поскрипывала. Плотно притерлась дверь. Звякнул
шпингалет. Ножки стула проехали по линолеуму и остановились у самого
изголовья. До Кости донеслось чье-то близкое дыхание.
- Эх ты, маньяк... - сокрушенно проговорил охранник. - За что же вы меня,
а?
Костя резко повернулся и, отпрянув, уперся затылком в приборы. Перед ним
сидел Борис.
- Я к тебе всей душой. А ты мне горло перерезал. Как барану. Н-да-а... Я и
есть баран. Связался с маньяком...
- Ты? - выдавил Константин. - Мы же закопали тебя... А, это было там...
- Каждого где-нибудь закопают. Обидно, когда раньше времени.
- Как ты сюда попал?
- А ты?
- Я здесь живу. Жил, - оговорился Костя.
- Ну, и я тоже.
- Да, верно. Мы же все в двух экземплярах.
- Не в двух, маньяк, - покачал головой Борис. - Этих экземпляров намного
больше.
- Но ты... ты сюда... как я туда... - замямлил Константин. - Объясни!
- Не собираюсь, - отрезал тот. - Тебе мое знание как ребенку - атомная
бомба. Тот майор ФСБ - сотник твой, да? Вот и сидите с ним. У меня дома
музыка хорошая была. И деньжат маленько. Ладно уж, забирайте, мне их
больше не видать. Под диваном паркетина одна вынимается. Сами найдете.
- Тебе баба какая-то телефон обрывает, - невпопад сказал Костя. - Про твою
теорию...
- Зашевелились! Я же говорил, что до них дойдет. Все не так уж сложно,
надо только перестать мыслить догмами.
- Как получилось, что мы с тобой встретились? Это что, совпадение?
- В определенной мере.
- Не верится.
- В данном слое я старший лейтенант Гвардии. Это и есть совпадение.
Остальное...
- Ты сам! - неожиданно догадался Костя. - Остальное ты сделал сам! Но как
ты перемещаешься?
- Никто никуда не перемещается. Туда, где вы меня прирезали, я уже не
попаду. На свете много мест, куда нам вход заказан, но еще больше мест
открыто.
- Значит, нас много? Каждого: тебя, меня, Нуркина...
- Вот дебил! - рассмеялся Борис. - Ты все своим Нуркиным страдаешь.
Взорвали его давно - вместе с тачкой, телохранителями и тремя десятками
случайных прохожих. Лично мне, как гражданину России, от этого не
полегчало.
- Про Нуркина я просто для примера, - суетливо замахал руками Константин.
Он чувствовал, что уже накатывает, что сейчас, через несколько секунд, его
выкинет назад, а разговор только начался - так много нужно было
прояснить...
Борис, заметив, что Косте становится хуже, отнес стул обратно к столу и
откинул щеколду.
- Отдыхай, маньяк. Меня сюда надолго перевели. Может, встретимся еще.
- Я вчера показания давал, - опомнился Константин. - Заложил кого-то.
Только это был не я! Как это возможно?
- Возможно, маньяк, возможно. Тебя, наверное, еще где-то убили. А в этом
слое ты вроде магнита. На волоске от смерти. Лучше тебе здесь не
оставаться.
- И я о том. Только сам не могу. Помоги, а? Я же тебя прикончил! Вот там
рубильник. Прошу!
- Не хочу, накажут. Я ведь человек служивый. - Борис указал подбородком на
погон и открыл дверь.
- Эй! - захрипел Костя. - Еще скажи... не уходи, мне надо знать!..
Стены палаты дрогнули и поплыли - все быстрей и быстрей, пока прыгающий
силуэт Бориса не размазался в широкую черную полосу с золотой прожилкой -
погоном старшего лейтенанта...
* * *
Географ, холера его возьми, до телефона все же добрался. Костя поднял с
пола трубку, послушал короткие гудки и положил ее на рычажок. Отвечал на
звонок или сам кому-то названивал? Если сам, то кому? Поди теперь узнай.
Пошатываясь, он добрел до ванной и сунул голову под струю холодной воды.
Затем отправился на кухню, но, наткнувшись на торчавший нож, круто
развернулся к кабинету. Записи этого ненормального - теперь-то он точно до
них доберется. Посмотрим, что там у него за теория.
Не успел он дойти до секретера, как кто-то позвонил в дверь.
Чертыхнувшись, Костя замер на месте и прислушался - ящик не работает,
магнитофон тоже. Свет везде погашен. Нет никого, ясно?
В дверь опять позвонили. Он на цыпочках прокрался в прихожую и только там
вспомнил, что "глазок" у Бориса не врезан.
Звонить перестали, начали стучать. Что за хамство?
- Открывайте, вам телеграмма! - крикнули на лестнице.
"Чего орешь, дура, нет же никого", - раздраженно подумал Константин.
- Телеграмма вам! Телеграм-ма! "Молния", открывайте!
Голос был казенный, какой-то деловой и страшно спешащий. Костя понял, что
бабенция не отвяжется.
- Я никаких телеграмм не жду, - сказал он из-за двери, мучительно
осознавая, что допустил ошибку.
- Вы, молодой человек, с ума сошли? Кто их ждет? Они сами приходят.
- Положите на коврик, - упрямо попросил он.
- Мне подпись ваша нужна. Мы и простые на коврики не кладем, а у вас
молния. Да выйдите! Что вы там, голый? Мне неинтересно, я отвернусь.
Поколебавшись, Костя отодвинул засов и приоткрыл дверь.
В щель просунули руку с пистолетом и, уткнув ствол ему в горло, взвели
курок.
- Тьфу, блин!.. - проговорил он. - Я так и знал.
- Зачем же вламываться? Я бы и сам открыл.
Сухопарый мужчина предпенсионного возраста повертел в руках вырванный с
мясом замок и снизу вверх посмотрел на Петра. Жилец имел белые пушистые
бакенбарды, и Петр сразу понял, что винтовку он не брал.
- Водопроводчика пускать не желаете, а ФСБ - пожалуйста, - с укором сказал
он.
- Так это вы звонили. Я догадался, что там подвох какой-то.