Чтение 48–й страницы книги ~Долгий путь в лабиринте~

Саша развела руками и посмотрела на Гаркушу, как бы приглашая его
вступиться.

- Батько... - нерешительно начал тот.

- Помолчи! - Шерстев снова посмотрел на Сашу. - Кто вы такая?
Какие имеются документы?

- А по какому праву мне задают вопросы? - Саша постаралась, чтобы
голос ее звучал сердито. - Сами вы кто, милостивый государь? Надо
представиться даме, а уж потом расспрашивать. Как ваше имя?

- Допустим, Николай Юрьевич, - холодно сказал Шерстев.

- Ну, а я - Александра Андреевна, - в тон ему ответила Саша. -
Увы, документами не запаслась. Не предполагала, что окажусь в вашем
обществе.

- Как вы здесь очутились?

Саша резко обернулась к Гаркуше:

- Будете и дальше стоять истуканом? Говорите же. А то ваш
начальник убежден, что я рвалась к нему в гости.

Одноглазый раскрыл было рот, но атаман взглядом остановил его.
Возникла пауза.

- Постоянно живете в городе? - спросил Шерстев.

- Да.

- Путешествуете?

- Очень точно сказано. Именно путешествую. Совершаю
увеселительную поездку, чтобы удовлетворить одну из своих причуд.

- Какую именно?

- Иной раз возникает желание поесть.

- Имеются и другие причуды?

- Работать и получать жалованье.

- А что вы умеете делать?

- Докторица она, - сказал Гаркуша. - Вот глаз мне промыла. Ловко
зробила.

- Вы врач?

- Фельдшерица.

- Как же не могли найти работу в городе?

Саша не ответила. Повернувшись к пилоту, заговорила по-испански.
Тот просиял, утвердительно наклонил голову. У них завязалась беседа.

Шерстев движением руки прервал разговор.

- Гаркуша, - сказал он, - вези ее в штаб. Не отпускай ни на шаг.
Головой отвечаешь за эту девицу.

Одноглазый подсадил Сашу на лошадь. Они уехали.

- Не слишком ли сурово обошлись с гостьей? - сказал Энрико
Гарсия. - Не понимаю, что могло вас насторожить.

- Очень бойкая особа. Начальник патруля утверждает, что легко
уговорил ее ехать с ним.

- Ну так что?

- А зачем ей нужен этот увалень?

- Гаркуша?.. Об этом я не подумал. Действительно, они... не
созданы друг для друга.

- Кривоногий увалень, - продолжал Шерстев, - от которого за
версту несет гнилью. И я должен поверить, что хорошенькая девушка
польстилась на подобное сокровище?

- Я понимаю, сеньор. Только... правду ли сказал Гаркуша?

- Но приехала же она с ним!

Испанец промолчал.

- Кстати, о чем вы говорили?

- Попросила покатать ее на аэроплане.

- Что вы ответили?

- Какой мужчина откажет в просьбе красивой девушке? Я сказал
"да".

- Вы подниметесь, и она заставит вас перелететь к большевикам.

- Меня? - Испанец гордо выпрямился. - Пилота Гарсия никто не
заставит делать то, что ему не по душе. Сеньор, разумеется, шутил?..
Если начистоту, то в ее просьбе видится другое: уверенность, что вы
быстро во всем разберетесь, снимете свои подозрения. Вы умный человек,
шеф. Как следует допросите девушку - и все станет ясно.

- Это я и собираюсь сделать.

- И не слишком сердите ее.

- Что вы имеете в виду?

- Боги послали нам очаровательную гостью. Если такая улыбнется
тебе - чувствуешь себя мужчиной. Еще я подумал, что во всей этой
истории пока нет выигравших, но уже есть проигравший.

- Кто же это?

- Гаркуша, шеф. Как это вы сказали ему? Ага! "Головой отвечаешь
за девушку". Кто бы мог подумать, что вы такой шутник, шеф?

И Гарсия расхохотался.

ЧЕТВЕРТАЯ ГЛАВА

Этот день атаман Шерстев начал, как обычно, с занятий
гимнастикой. Упражнения проводились на лесной поляне и состояли из
наклонов, приседаний и размахиваний руками, в которых были зажаты
двухфунтовые гантели.

О том, что гимнастика продлевает жизнь, Шерстев много лет назад
прочитал в одном бельгийском журнале. В том же номере сообщалось о
вреде алкоголя и табака и были напечатаны рисунки, изображавшие печень
пьяницы и легкие курильщика. Художник не поскупился на краски, рисунки
впечатляли. С той поры Николай Шерстев не курил и не прикасался к
спиртному. Тогда же он принял решение по утрам делать гимнастику.

Атаман еще продолжал упражнения, а ему уже приготовили ванну. В
кустарнике был установлен раскладной бак из красной резины, в него
натаскали десяток ведер теплой воды из походной кухни. Леван сунул в
бак руку, убедился, что вода нужной температуры, и стал ждать хозяина.

Тот не замедлил явиться и вскоре уже плескался в баке, куда
предварительно вылил стакан крепкого уксуса: в бельгийском журнале
утверждалось, что укусус легко расправляется с болезнетворными
бактериями.

Купание подходило к концу. Леван уже собирался подать хозяину
мохнатую простыню, как вдруг заметил приближающегося человека,
преградил ему дорогу.

- До атамана треба, - сказал Степан Гаркуша.

Леван не шелохнулся.

- Батько! - крикнул бандит, став на цыпочки и заглядывая через
плечо стража. - Дозволь слово сказать!

- Кто там еще? - недовольно проговорил Шерстев.

Бандит назвал себя.

Леван оглянулся на хозяина. Тот сделал разрешающий знак.

Гаркуша приблизился. Шерстев лежал, согнув ноги в коленях - ванна
была коротковата, - и ладонями наплескивал воду себе на грудь. Он не
изменил позы, только повернул голову к подошедшему.

- От девицы я, - сказал Гаркуша. - От докторши...

Руки атамана перестали двигаться.

- Чего ей надо?

- Побалакать с тобой желает.

Атаман недобро усмехнулся, вылез из ванны, принял из рук Левана
простыню, стал вытираться. Затем он закутался в простыню и присел на
брезентовую разножку. Леван уже держал наготове фарфоровую кружку с
простоквашей - Шерстев всегда пил простоквашу после купания.

- Твердит и твердит: "Веди до атамана", - продолжал Гаркуша. - Я
ей: обожди, батько сам вызовет. А она свое: "Нема часу, веди!".

- Гляди какая нетерпеливая. Чего же ей надобно? Или какой-нибудь
разговор был у вас?

- Был, батько.

- О чем же? - Шерстев взял у Левана кружку, отпил. Видимо,
простокваша понравилась, потому что он тут же сделал второй глоток,
побольше. - О чем вы с ней говорили?

- О тебе, батько, - вздохнул Гаркуша.

- Интересовалась мною?

- Пытала, какой ты есть человек. Ну, я и рассказал... Вдруг как
всплеснет руками: "Веди до твоего батьки!"

Возникла пауза. Шерстев опустил кружку.

Сомнения относительно личности девицы за ночь не рассеялись. В
постели, затем во время гимнастики он все прикидывал, как лучше
повести допрос этой особы. А теперь оказалось, что она сама ищет
встречи с ним!

Шерстев поглядел на Гаркушу. Тот стоял, вытянув шею, и ждал.

- А ты как о ней думаешь?

Гаркуша засопел, переступил с ноги на ногу, но не ответил.

- Ну, хорошо. - Шерстев встал с разножки, отдал кружку Левану. -
Отправляйся и приведи ее.

Запахнув простыню, он зашагал прочь от ванны.

Полчаса спустя он покончил с завтраком, и тогда Леван ввел Сашу.

Шерстев принял ее в своем "штабе" - сторожке лесника,
единственном "капитальном" строении в здешнем лесу: банда разместилась
в наспех сооруженных землянках и шалашах, возле которых были устроены
коновязи. Особняком расположились только артиллеристы: для орудий были
устроены ровики, люди имели две потрепанные палатки.

За завтраком атаман обдумал несколько фраз, с которых решил
начать разговор. Прежде всего поблагодарит девицу за помощь, которую
она оказала одному из членов отряда, вылечив ему глаз. Далее,
предложит ей место в отряде, поскольку она доказала, что является
хорошим лекарем. В заключение выразит готовность содействовать в