Чтение 48–й страницы книги ~Проснуться живым~

Одетым или обнаженным, стыдиться нам нечего.

- Это только ваше мнение. Я улыбнулся:

- А чьим еще мнением я должен руководствоваться? Она начала
поворачиваться, и я быстро продолжил:

- Слушайте, давайте будем друзьями. Присоединяйтесь к нам. - Я посмотрел
на обнаженных красавиц. - Правильно, девочки?

Послышалось дружное "да!", за которым последовали веселые замечания:
"Оставайся, Реджина!", "Садись сюда!" и так далее.

Лицо Реджины приняло довольное и в то же время обеспокоенное выражение.

- Я... - начала она, потом снова посмотрела на меня и заговорила прежним
сердитым тоном:

- Возможно, вы ожидаете, что я тоже разденусь?

- Ну, "ожидаете" - это слишком сильно сказано. Я могу надеяться,
намекать, даже умолять...

- Вы просто ужасны! Рядом с вами десять обнаженных женщин, а вам нужна
еще одна! Неужели вам мало десяти?

Я печально покачал головой:

- Реджина, я понимаю, что для вас это сущее проклятие. Но каждой женщине
необходим мужичина...

- Со мной этот номер не пройдет, мистер Скотт!

- Зовите меня Шелл, ладно? Между прочим, я вспомнил одного мальчугана, с
которым учился в школе. Он приберегал свой пирог к празднику, а когда
наступило 4 июля, пирог стал сухим и черствым... Простите, что я упомянул об
этом...

Но Реджина едва ли внимательно меня слушала. Она стиснула кулаки и
топнула ногой по ковру.

- Кроме того, что все девушки разделись, вы хотите, чтобы я последовала
их примеру, но сами и не думаете снимать одежду.

- Ну, это другое дело.

- Вовсе нет.

- Это сейчас вы так думаете. Но если я разденусь, вы можете изменить свое
мнение.

- Она права, - заявила Тереза. - Он все еще одет...

- Почему это мы голые, а он...

- Шелл, decnudo tambien, о ninguna - to falmento о nada... .

- Реджина права - что хорошо для гусынь, хорошо и для гуся,..

- Лучше давайте выпьем, - предложил я. - Пойду приготовлю...

Никто не обратил на меня внимания, хотя все говорили обо мне. Это могло
заставить парня усомниться в его способностях к общению, а также сообщить
ему кое-что о женской натуре.

Сильвия привела дискуссию к концу - а может, только к началу. К моменту
истины или, по крайней мере, к решительной стадии. Воспользовавшись паузой,
она негромко заметила, хотя ее слова прозвучали подобно колоколу:

- Я знаю, как уладить все по справедливости. Шелл и Реджина -
единственные одетые среди нас. Реджина говорит, что уходит и не будет
раздеваться. Поэтому Шелл может остаться одетым и уйти с Реджиной или
раздеться и остаться с нами.

- Правильно!

- Одетые с одетыми, а голые с голыми!

- Это справедливо!

- Ради Бога, это просто нелепо... - начал я, но, как вы можете
догадаться, они не прореагировали на мои слова.

- Давайте проголосуем, - предложила Сильвия.

- Но вы должны выслушать и мое мнение...

- Верно, проголосуем!

Голосование не заняло много времени. Не могу сказать, что решение было
принято единогласно с первой попытки. Первый результат был семь против трех,
второй - девять против одного, третий - десять против ничего. У меня
создалось впечатление, что ничем был я сам. По окончании референдума Сильвия
посмотрела на меня, и ее ярко-голубые глаза заблестели, как будто в них
отражалось солнце.

- Решение принято, - улыбнулась она.

- То есть как это принято? Я не голосовал.

- Так голосуйте сейчас, Шелл. Выбирайте, с кем вам оставаться - с
Реджиной или с нами.

- Но...

- Я тоже не голосовала! - вмешалась Реджина. - Со мной он не останется -
я его и близко к себе не подпущу! А вы все можете убираться к дьяволу!

Она снова топнула ногой, повернулась и выбежала из гостиной.

Где-то хлопнула дверь.

Полагаю, вы можете сказать, что я так и не принял решения. Его приняла за
меня Реджина.

В итоге я снова оказался наедине с великолепной десяткой. Но первый раз
это произошло в церкви, а теперь я очутился в абсолютно невозможной
ситуации.

Невозможной? Ну окончательный вердикт на этот счет еще не был вынесен. Я
решил попытаться доказать, что ситуация не так уж невозможна, и - клянусь
Богом или дьяволом - мне это удалось!

***

Мы не станем задерживаться на том, что происходило в последующие ночные
часы. Упомянем лишь то, что, когда солнце медленно поднялось на востоке,
Шелл Скотт еще медленнее поднялся на западе и проделал четвертый поход к
своему "кадиллаку" за очередной порцией эровита, рассчитывая, что в нем и
впрямь содержится нечто чудесное.

Мы не станем делать пошлые ссылки на подвиги Геркулеса или Сизифов труд,
а предоставим все вашему воображению, которое также может испытать немалое
напряжение.

Наконец, мы проигнорируем тот факт, который хорошо известен страдающему
мужскому полу, а именно, что ни одна женщина не способна хранить даже
маленький секрет. Я больше ничего не скажу о происшедшем, ибо, хоть я и
узнал, почему страдает мужской пол, рыцарство еще не до конца умерло во мне.

Однако хочу повторить еще раз: ребята, их было только десять.

Ну, одиннадцать, если считать Реджину, но, рискуя стать назойливым,
предлагаю остановиться на десяти с половиной. Понимаете, дело было так...

***

Печенье раскрошилось - это звучит более поэтично, чем "Реджина Уинсом
раскололась" - утром в понедельник, без четверти двенадцать.

Я вышел из ванной, где поливал голову холодной водой, не обнаружив в
гостиной никого - кроме Реджины Уинсом. Она стояла в середине комнаты,
теребя свой розовый свитер.

- Снова вы? - Я подошел к зеленой подушке и растянулся на ней.

Реджина выглядела совсем не так, как ночью, - впрочем, я, очевидно, тоже.
Щеки ее покраснели, большие глаза ярко блестели. Она улыбалась, словно
только что узнала, как это делается, и так этим увлеклась, что не могла
остановиться.

- Шелл... - заговорила она, ее голос звучал, как верхний регистр гобоя.

- Да?

Реджина не ответила - она продолжала улыбаться.

Думаю, ее поведение было результатом промывания мозгов, проделанного
самой жизнью, усталости, приближающейся к истощению, травмы, причиненной
попытками выбора между раем и адом, чувством отчуждения от своих сестер по
полу и ощущением того, что она отвергнута - не кем иным, как мною.

Реджина сбросила туфли, стянула розовый свитер, а потом медленно сняла с
себя все остальное. Она была потрясающе хороша, а при обстоятельствах, хотя
бы приближающихся к нормальным, выглядела бы в высшей степени сексуальной,
чувственной и желанной.

Совершенно голая, Реджина стояла в нескольких футах от меня и по-прежнему
улыбалась.

- Ну вот! - драматически произнесла она. - Я сделала это! Вы победили,
Шелл!

- Я?

- Да. Но теперь я чувствую себя свободной. Это чудесно!

- Вы в самом деле выглядите чудесно - как прекрасный подарок, присланный
в обычной запечатанной бандероли. Но, Реджина, в реальном мире, где мы с
вами находимся, возникают иногда серьезные, а иногда маленькие и довольно
смешные проблемы...

- Шелл, я так рада! Не думала, что буду так себя чувствовать! Я просто не
могу дождаться!

- Чего?

- Ну, я ведь сделала это - сняла одежду. Я перед вами. Это то, чего вы
хотели... - Улыбка слегка увяла. - Не так ли? - Да, конечно...

- Шелл, дорогой, возьмите меня!

- Взять вас? Вы имеете в виду... Да, полагаю, вы имеете в виду как раз
это.

Так оно и было.

В результате Реджина Уинсом пробудилась от сна, увидела свет - и была
спасена.