проворчал Лейтенант и взмахом руки дал команду к отправлению.
вершинах поднося к глазам бинокль. Идущий впереди меня Павел обернулся и
спросил:
почувствуешь когда ничего не видно?
пристраивал я ее на затылок, она неизменно съезжала мне на глаза, так что
падал я в тот день гораздо чаще, чем обычно.
неизменную брезентовую шляпу вымолвил долгожданную фразу:
разглядывая столь радостную и необычную для таежной глухомани картину. На
склоне холма стоял дом. Не слишком большой, приземистый с маленькими
окошками. Но зато самый настоящий, жилой дом. Рядом, чуть ниже, у ручья,
дымилась небольшая банька, судя по дыму, выходящему через дверь, топившаяся
по-черному. А в низине чернел пахотой большой прямоугольник огорода.
всего метров тридцать, когда подняла лай большая собака до этого мирно
дремавшая на крыльце. По виду это была точно такая же лайка, что и Снежка,
но только темно-коричневой масти с черными разводами. Лаяла она не с
истерикой, как это делают цепные собаки, а мерно и внушительно, при этом
оглядываясь на дверь.
руках он держал ружье, но и без этого его облик внушал уважение. Ростом дед
Игнат казался ничуть не меньше покойного Жеребы, да и в плечах так же могуч.
Что еще сразу же бросалось в глаза, это длинная седая борода и белоснежные
длинные волосы. Выражение суровости его лицу придавали кустистые белые брови
и крючковатый орлиный нос. Видно было что он очень стар, но в движениях
легок, а спина оставалась прямой. Мы медленно приближались, и я
заволновался. Я бы не сказал, что темные глаза деда источали гостеприимство,
а морщинистое лицо - доброжелательность.
геологов не похожи. Бегуны, что ли?
тяжелую поклажу. Мы тоже разгрузились. А я, кроме того, развязал и бросил на
свой рюкзак замучившую меня шапку. И лишь тут я понял, что старик не может
оторвать от
он стоял неподвижно, явно приходя в себя, а потом указал на дверь и глухим
голосом пригласил нас:
Большую часть ее занимала русская печь. Мебелью таежные хоромы загромождены
не были. Для обеденных процедур предусматривался громоздкий, явно
самодельный стол, широкая скамейка, и солидный не то трон, не то кресло с
высокой спинкой и подлокотниками. Сиденья и спинка этого сооружения были
обиты довольно вытертой медвежьей шкурой. Точно такая же шкура, но поновей
лежала на большом топчане в углу. Света внутрь дома попадало явно
недостаточно. Маленькие окошечки пропускали его очень скудно.
только молча кивнул головой.
печи. Оттуда сразу потянуло теплом.
несколько больших сушеных рыб незнакомой мне породы и большой кусок
копченого мяса, жесткого как полено, но очень вкусного. К привычному уже нам
таежному чаю дед подал на стол моченую бруснику и деревянную плошку с
желтоватым медом. Как раз во время чаевничанья дед и начал свой допрос.
Старика появление медведя-людоеда сильно встревожило:
успокоит. И жить с таким рядом нельзя.
казалось, что его несильно удивила история артели "Заря", он лишь покачал
головой. А вот о цели нашего прихода к нему он сразу отозвался отрицательно.
выше головы. Вон, бельки торчат, - он мотнул головой в сторону гор. - Не
пройти там сейчас.
салазках, - затем он оборвал свои рассуждения: - Ладно, пока в баньку
сходите, словно знал подтопил, а уж потом поговорим.
перед этим они распотрошили с Андреем рюкзак Жеребы. Кроме уже обычных
таежных вещей: патронов, рыболовецких снастей, обломков спиннинга и золота,
там был еще мешок подарков лично для деда Игната. В нем оказался большой
запас патронов к двустволке и карабину, коробка с порохом, двухкилограммовая
банка с чаем и новенький армейский камуфляжный комплект. У деда снова
дрогнуло лицо.
не разворачивая, лишь покачивался из стороны в сторону, и губы шептали
что-то сокровенное. Мы потихоньку вышли из дома, оставив старика наедине со
своим горем.
неоднократно, но все-таки баня была вне конкуренции. Она у деда оказалась
почти такой же, как и у нас в бригаде: очаг из камней, да большой казан с
водой на
легкие, но и все тело жадно поглощало огненный жар. После каждого вылитого
на раскаленные камни ковшика тугая горячая волна проносилась по всей бане,
тычась в закопченные бревна и заставляя нас сгибаться до самого пола и
орать, когда она все-таки доставала своим пылающим наждаком наши спины.
Березовые веники трещали в руках мужиков, два из них мы свели до голиков -
пучка голых березовых веток, годных уже только на растопку. В этот раз и я
не уступал своим друзьям, им даже приходилось первыми выскакивать на улицу,
чтобы сбить жар и успокоить загнанное сердце.
хозяйственного мыла.
шатало как матроса во время шторма, да и другие были не лучше. Чуть
отдышавшись, мы натянули белье, что получше, и побрели в дом.
Пламя придавало его лицу красноватый оттенок бога огня.
хижина. Толстая лучина горела на странном приспособлении из кованого железа,
укрепленного на стене. На столе стояли две восковых свечи явно самодельного
картошка, только с мясом, причем мяса в нем оказалось едва ли не больше
картошки.
жадностью набросились на еду. Старик ушел в сени и вернулся с большой
литровой бутылью мутной жидкости. Я сразу понял, что это и есть знаменитая
самогонка на меду, про которую Жереба вздыхал всю дорогу.
махнул рукой.
глотку не хуже спирта. Мы все трое начали лихорадочно искать, чем загасить
этот огонь. Андрей и я кинулись к деревянному ведру с водой, хитрый Павел
жевал
редьку.
куда-то в сторону. Я приложил немало усилий, чтобы вернуть его на место и с
третьей попытки выловить очередной кусок нежнейшего мяса.
опасно.
да подслеповата стала, и нюх не тот. Но медведя еще учует. А там уж я его
Корнев Павел
Прозоров Александр
Доценко Виктор
Шилова Юлия
Володихин Дмитрий
Андреев Николай