троих предателей.
поста первого секретаря посольства в Буэнос-Айресе и покупки вскоре после
возвращения квартиры за двадцать тысяч долларов.
шесть недель ему больше нечего было сказать, и его отправили в одну из
подземных камер, где температура даже летом редко поднималась выше одного
градуса тепла. Там он и сидел, дрожа и ожидая решения своей судьбы. Эта
судьба заключалась в одном листке бумаги на столе полковника.
немного ученых его ранга, когда-либо делавших доклады в Калифорнии, и список
быстро сократился до четырех. Обыск в квартире Блинова в Арзамасе-16 дал
результат в виде маленькой ампулы чернил для тайнописи, неумело спрятанной
среди носков в шкафу.
команды с орудиями их работы оказалось достаточно, чтобы развязать ему язык.
Блинов даже указал адрес в Восточном Берлине, по которому он отправлял свои
тайные письма.
Берлине, но необъяснимым образом жилец сбежал за час до рейда, уйдя через
вновь открытый город на Запад.
своему положению в ГРУ, назначению в Министерство обороны, работе в Адене, а
также в результате интенсивной слежки, во время которой, вторгшись в его
квартиру, агенты узнали, что однажды один из детей в поисках новогодних
подарков обнаружил в вещах отца миниатюрный фотоаппарат.
в муках пытался показать свое презрение. Гришин в конце концов сломал его;
ему всегда это удавалось. Он пригрозил отправить жену и детей Соломина в
самый страшный лагерь строгого режима.
американец, так охотно слушавший об их проблемах, так рассудительно делавший
свои предложения. Это вызвало у Гришина другое чувство - слепой гнев против
этого неуловимого человека, которого, как он теперь знал, звали Джейсон
Монк.
своими шпионами и снова исчезал. Прямо под носом у КГБ. Чем больше Гришин
узнавал об этом человеке, тем больше ненавидел его.
одно имя не напоминало псевдоним. Команда смутно помнила американца из
Техаса, одетого в техасскую одежду того же типа, что описал Соломин по
встрече в Ботаническом саду. Вероятно, Монк был Норманом Келсоном, но это не
доказано.
в тот день в столице, был проверен по регистрации обращений за визой и по
интуристовским групповым турне. В конце концов они вышли на "Метрополь" и на
человека, у которого по счастливой случайности заболел живот, что заставило
его отказаться от поездки в Загорский монастырь в тот самый день, когда Монк
встретился с профессором Блиновым во Владимирском соборе. Доктор Филип
Питерс. Гришин запомнит это имя.
того. что этот один-единственный американец убедил их передать ему, офицеры
КГБ побледнели от шока.
всегда высоко ценил наказание в финале.
КГБ. Именно он принес в то утро три смертных приговора в кабинет президента
на верхнем этаже шипя Центрального Комитета на Новой площади и положил их на
стол Михаила Горбачева на подпись, и именно он отослал их. соответственно
подписанные, с пометкой "срочно", в Лефортовскую тюрьму.
они успели осознать то, что с ними произойдет. Слишком неожиданно - и тогда
нет времени для осознания, как он часто повторял своим ученикам. Когда он
вышел, трое стояли на коленях в посыпанном гравием дворе с высокими стенами,
куда никогда не заглядывало солнце.
почувствовал, как старший сержант приложил 9-миллиметровый пистолет Макарова
к его затылку. Гришин кивнул, и солдат нажал на курок. Вспышка, струя крови,
осколки кости - и Валерий Юрьевич Круглов упал лицом вниз на гравий.
спасти его душу. Он, казалось, почти не замечал, что произошло в двух метрах
от него, и упал лицом вниз, как и дипломат.
последний раз леса и воды, богатые дичью и рыбой, его родной земли. Когда он
почувствовал прикосновение холодной стали к затылку, он выставил назад левую
руку в сторону Гришина, стоявшего у стены. Средний палец твердо указывал
вверх.
их этой же ночью в безымянных могилах в подмосковном лесу. У семей никогда
не будет места, куда они могли бы положить цветы.
секунд и, выпрямившись, ушел прочь.
мигал красный огонек. Звонил его коллега, с которым он был знаком, из
следовательской группы Второго главного управления.
ограничивается двоими. Оба полковники, оба в контрразведке, оба в Восточном
Берлине. Мы следим за ними. Рано или поздно нам повезет. Когда мы поймаем
его, хотите, чтобы вам сообщили? Хотите присутствовать при аресте?
и я буду там. Этот мне нужен; с этим личные счеты.
контрразведки труднее всего расколоть. После нескольких лет в управлении "К"
он знает, как распознать контрразведку, когда она работает против него. Уж
он не оставит невидимые чернила в свернутых носках, не купит квартиру на
шальные деньги.
"поджаривали" до тех пор, пока не получали признание или доказательство
ошибки. К 1990 году власти настояли на доказательстве виновности или по
крайней мере на серьезных уликах, прежде чем прибегнуть к допросу третьей
степени. "Лайсандер" улик не оставит; его надо схватить на месте
преступления. Для этого требуются осторожность и время.
оставалась советским сектором. Но Стена рухнула. Если спугнуть, виновный
может легко сбежать - быстро промчаться по улицам к яркому свету Западного
Берлина и спасению. Тогда будет слишком поздно.
Глава 10
председатель геополитической группы, председатель стратегического комитета и
председатель экономической группы. Плюс Сол Натансон - по его личной просьбе
- и Найджел Ирвин. В основном председательствовал Ирвин, а остальные
задавали вопросы.
экономического комитета. - Вы рассматриваете вопрос об убийстве этого
Комарова?
оно совершится, это проблему не решит.
исключительно хорошо охраняют. Его личный телохранитель и командир охраны не
дурак.
страну. Вероятно, будет осуществлять ту же программу - наследие погибшего
лидера.
по-моему.
государственный департамент и ЦРУ пытались дестабилизировать нескольких
левых лидеров других стран.
человек.
Очень хороший человек.
Комарова можно дискредитировать, он потеряет народную поддержку. И что
тогда, Найджел?
просто шарлатан. Он обладает ловкостью, страстностью и харизмой. Он понимает