Чтение 48–й страницы книги ~Сестричка~

Долорес задумалась, потом кивнула.

- Я тогда была замужем, амиго. А в чем дело?

- Стало быть, жила в Кливленде?

- Да, - негромко сказала она.

- Как ты познакомилась со Стилгрейвом?

- В те дни было престижным знать кого-то из гангстеров. Наверно, это
форма извращенного снобизма. Девицы ходили туда, где, по слухам,
собирались гангстеры. Если повезет, в один прекрасный вечер...

- Ты позволила ему подцепить тебя?

Она весело кивнула.

- Вернее, я подцепила его. Он был очень славным. Правда.

- А как же муж? Твой муж? Или не помнишь?

Долорес улыбнулась.

- Брошенными мужьями хоть пруд пруди.

- Ты права. Их можно отыскать где угодно. Даже в Бэй-Сити.

Этим я ничего не достиг. Она вежливо пожала плечами.

- Не сомневаюсь.

- Им может быть даже выпускник Сорбонны. Он даже может предаваться
мечтам, практикуя в жалком маленьком городишке. Ждать и надеяться. Это
словосочетание мне по душе. В нем есть поэтичность.

Вежливая улыбка не сходила с красивого лица Долорес.

- Мы не находим общего языка, - вздохнул я.

- Никак не находим. А надо бы найти.

Я опустил взгляд на свои пальцы. Голова у меня болела. Я был совершенно
не в форме. Долорес протянула мне сигареты в хрустальной коробке, и я взял
одну. Свою сигарету Долорес вставила в золотые щипчики. Ее она взяла из
другой коробки.

- Хочу попробовать твоих, - попросил я.

- Но мексиканский табак многим кажется очень крепким.

- Без добавок, - сказал я, глядя на нее. Потом решил не настаивать. -
Нет, ты права. Мне он не понравится.

- В чем смысл этого эпизода? - настороженно спросила Долорес.

- Швейцар курит марихуану.

Она неторопливо кивнула.

- Я предупреждала его. Несколько раз.

- Амиго, - сказал я.

- Что?

- Ты употребляешь не так уж много испанских слов, верно? Может, ты их
не много и знаешь. "Амиго" - совсем уж затверженное слово.

- Надеюсь, мы не будем вести себя, как вчера днем? - протянула она.

- Нет. В тебе нет ничего мексиканского, кроме повторения нескольких
словечек и старательной манеры говорить будто на чужом языке.

Долорес не ответила. Легонько выпустила сигаретный дым и улыбнулась.

- У меня большие неприятности с полицейскими, - продолжал я. - Видимо,
у мисс Уэлд хватило здравого смысла рассказать обо всем своему боссу -
Джулиусу Оппенгеймеру, - и он не остался в стороне. Нанял ей Ли Фаррелла.
Полицейские вряд ли думают, что Стилгрейва убила она. Но они считают, что
я знаю, кто убийца, и поэтому точат на меня зуб.

- А ты действительно знаешь, амиго?

- Я же сказал тебе по телефону, что знаю.

Долорес бросила на меня долгий, немигающий взгляд.

- Убийство произошло на моих глазах. - Голос ее, наконец, стал сухим,
серьезным. - Это было очень захватывающе. Этой маленькой девочке
захотелось повидать игорный дом. Она никогда не видела ничего подобного, а
в газетах писали.

- Она останавливалась здесь - у тебя?

- Не в моей квартире, амиго, а в комнате, которую я для нее сняла.

- Ясно, почему она не хотела назвать мне своего адреса, - сказал я. -
Однако, насколько я понимаю, у тебя не было времени обучать ее этому делу.

Долорес чуть заметно нахмурилась и взмахнула коричневой сигаретой. Я
смотрел, как дымок выводит в воздухе что-то недоступное прочтению.

- Прошу тебя. Как я уже сказала, ей захотелось отправиться в тот дом. Я
позвонила Стилгрейву, он сказал - приезжайте. Когда мы приехали, он был
пьян. Я впервые видела его пьяным. Он засмеялся, обнял маленькую Орфамэй и
сказал, что она вполне заработала свои деньги, что у него для нее кое-что
есть, достал из кармана завернутый в какую-то тряпку бумажник и подал ей.
Когда Орфамэй развернула ее, посреди бумажника оказалась залитая кровью
дырка.

- Нехорошо, - заметил я. - Я бы даже не назвал это типичным для
гангстера.

- Ты плохо знал его.

- Верно. Продолжай.

- Маленькая Орфамэй взяла бумажник, посмотрела сначала на него, потом
на Стилгрейва. Ее бледное лицо было очень спокойным. Она поблагодарила
Стилгрейва, открыла сумку, чтобы, как мне показалось, положить туда
бумажник, - все это было очень захватывающе...

- Душераздирающая сцена. Я бы, задыхаясь, упал на пол.

- ...но вместо этого она выхватила из сумки пистолет. По-моему, тот
самый, что Стилгрейв дал Мэвис. Он был очень похож...

- Я прекрасно знаю, как он выглядел, - кивнул я. - Мне пришлось немного
повозиться с ним.

- ...она повернулась и прикончила его одним выстрелом. Это было очень
драматично.

Долорес опять сунула в рот коричневую сигарету и улыбнулась мне. Как-то
странно, холодно, словно думала о чем-то далеком.

- Ты заставила ее признаться в этом Мэвис Уэлд, - сказал я.

Долорес кивнула.

- Тебе, насколько я понимаю, Мэвис бы не поверила.

- Я не хотела рисковать.

- А не ты ли дала Орфамэй тысячу долларов, милочка? Чтобы заставить ее
признаться? Эта маленькая девочка ради таких денег может пойти на многое.

- На этот вопрос я не отвечу, - с достоинством сказала Долорес.

- Конечно. Значит, вчера вечером, везя меня туда, ты уже знала, что
Стилгрейв мертв, что бояться нечего, и спектакль с пистолетом был просто
спектаклем.

- Не хочу разыгрывать из себя благодетельницу, - негромко проговорила
она. - Но там сложилось трудное положение, и я знала, что ты как-то
вызволишь Мэвис. Никто больше не смог бы этого сделать. Мэвис решила взять
вину на себя.

- Мне, пожалуй, надо выпить, - вздохнул я. - Силы совсем на исходе.

Долорес подскочила и пошла к маленькому бару. Вернулась она с двумя
большими стаканами разбавленного виски. Подала один мне и, держа свой у
губ, смотрела, как я пью. Виски было замечательным. Я отпил еще. Она вновь
села в свое кресло и потянулась к золотым щипчикам.

- Я вывел Мэвис на чистую воду, - наконец сказал я. - Она утверждала,
что сама застрелила его. Пистолет у нее был. Точно такой же, какой дала
мне ты. Кстати, ты, очевидно, не обратила внимания на то, что из твоего
пистолета стреляли?

- Я ничего не смыслю в пистолетах, - мягко произнесла Долорес.

- Конечно. Я сосчитал патроны, и, если предположить, что обойма была
полной, израсходованными оказались два. А Квест как раз и был убит двумя
выстрелами из пистолета тридцать второго калибра. Того же самого, что и у
тебя. Я ведь собрал пустые гильзы в том притоне.

- В каком, амиго?

Это стало мне надоедать. Без конца "амиго", "амиго".

- Разумеется, я не мог знать, тот ли это пистолет, но выяснить стоило.
Заодно можно было слегка запутать дело и тем самым помочь Мэвис. Поэтому я
подменил пистолеты, и тот, что был у Стилгрейва, спрятал в бар. Черный,
тридцать восьмого калибра. Если бы Стилгрейв отправился кого-то убивать,
то только с ним. Отпечатки пальцев могут остаться и на рубчатой рукоятке,
но на рукоятке из слоновой кости четко отпечатывается весь набор. Брать с
собой такой пистолет Стилгрейв не стал бы.

Глаза Долорес округлились, взгляд стал пустым и недоуменным.

- Я, кажется, не совсем понимаю тебя.

- И если б он убивал человека, то уложил бы его сразу, можно не
сомневаться. А Квест поднялся и еще немного походил.

В глазах ее что-то мелькнуло и тут же исчезло.

- Мне бы хотелось добавить, что он немного поговорил со мной, -
продолжал я. - Но он не мог говорить. Его легкие были полны крови. Он умер
у моих ног. Там.

- Где там? Ты не сказал...

- Нужно ли?

Долорес отхлебнула виски. Улыбнулась. Поставила стакан. Я сказал:

- Маленькая Орфамэй ведь при тебе говорила Стилгрейву, где искать
Оррина.

- Ну да, конечно.

Долорес полностью овладела собой. Быстро и четко. Лишь улыбка ее стала
казаться чуть более вымученной.

- Только Стилгрейв не стал его искать, - произнес я.

Сигарета ее замерла на полпути к губам. И все. Ничего больше. Потом
рука медленно двинулась дальше. Долорес изящно затянулась.

- Вот в чем было дело с самого начала, - сказал я. - Я не хотел верить
очевидному. Стилгрейв - Плакса Мойер. Это ведь точно?

- Абсолютно. Можно доказать.

- Стилгрейв сошел с преступной дорожки и добился успеха. Тут появляется
этот Стейн и начинает донимать его, хочет отобрать дело. Я, конечно, строю
догадки, но так вполне могло было быть на самом деле. Что ж, от Стейна
нужно было избавляться. Стилгрейв не хочет никого убивать - и его никогда
не обвиняли в убийстве. Кливлендские полицейские не приехали за ним. Над
ним не висит никаких обвинений. Никаких подозрений - разве только в том,