машинным маслом джинсах. Вытирая руки куском ветоши, он спросил:
толк не возьму, чего хочет. Про какие-то квитанции бормочет. Мои счета
все оплачены вовремя, что газ, что свет, что коммунальные. Говорю:
уходите, не слушает.
прочь идти, так ступайте, пока не наподдавал.
двух пар глаз.
капли били меня по плечам и спине, затем ледяная вода полилась за
шиворот. Да уж, давно замечено, великолепная теплая майская погода мигом
сменяется отвратительным ненастьем. Тысячи людей мечтают провести
выходные на даче, вскапывая грядки и радуясь первой травке, но тут -
бац! - небо затягивают свинцовые тучи и валит ливень, а иногда и снег.
дома, и никакой куртки с собой нет. С утра-то градусник показывал
двадцать пять тепла, а над столицей простиралось голубое небо.
останавливаться, чтобы подвезти меня. Впрочем, если бы я сидела за
рулем, то тоже бы не захотела подобрать тетку, похожую на бомжиху,
стоящую между двумя мусорными кучами. Делать нечего, пришлось идти в
сторону метро пешком. Ноги в насквозь заледеневших туфлях превратились в
бесчувственные поленья, спина онемела. Сначала меня колотила крупная
дрожь, потом пришло отупение: и так уже промокла до нитки, так чего
дергаться?
шахтера, только что поднявшегося из забоя после двенадцатичасовой смены.
В вагоне стояла плотная толпа, но вокруг меня мигом образовалось пустое
пространство, а одна дама довольно громко сказала своему спутнику:
Олега, естественно, не было, Томуся возится с Никитой, Света с Тусей о
чем-то громко спорят на кухне...
кирпичная! Температуру надо померить! Погоди-ка.
под мышку ткнулось что-то холодное, и раздался голос Тамары:
вкуса, затем натягивали на ноги шерстяные носки. Откуда-то появился
хмурый Олег, возник Ленинид со стаканом, в мое горло полилась обжигающая
жидкость с резким запахом водки. Потом налетела темнота.
из желтого песка. Пить хотелось безумно. Больше всего раздражал огромный
ватный халат, в который было закутано тело. Тяжелый, жаркий, он сковывал
движения и доставлял ужасные неудобства. Попробуйте сами походить под
палящим солнцем, завернувшись в стеганое неподъемное одеяние. Пару раз я
попыталась избавиться от одежды, но не тут-то было, отвратительная
хламида сидела, словно приклеенная. В конце концов, собравшись с силами,
я рванула хламиду и.., села в кровати.
зеркало, стоящее на тумбочке. Не женщина, а оживший кошмар. Волосы
всклокочены и торчат в разные стороны, лицо помято, а вместо глаз две
щелочки.
- Что со мной было? Папенька пожал плечами:
такое. Мое детство прошло в условиях, приближенных к фронтовым. Едва мне
стукнуло четыре года, Раиса заявила:
свет дорогу переходят?
служащих в детском саду, потому что ровно в семь воспитательница
командовала:
забирали родители. ?Домашние? вечно хвастались перед ?Садовскими?:
очень не хотела жить в садике, поэтому дважды воспитательнице повторять
не приходилось. Весной и ранней, теплой осенью девочка Виола
выматывалась на улицу, только поменяв тапки на сандалии. Зимой следовало
долго одеваться. Процесс натягивания колготок, рейтуз, шарфа и всего
остального очень раздражал. Каждый раз я норовила надеть платье, потом
шубу и шапку. Колготы, кофты, варежки просто заталкивала в пакет и
убегала. Воспитательнице было не до меня. Она вообще не слишком
заботилась о малышке со странным именем Виола. Впрочем, теперь я понимаю
почему.
прогулку, потом раздеть, кое-кто плохо ест самостоятельно, другие не
умеют умываться... В группе тридцать малолеток, и на них приходится
всего по одной няне и воспитательнице. А теперь посчитайте. Три десятка
ребятишек, это значит, что только на одну прогулку следует одеть
шестьдесят валенок и столько же рукавичек, тридцать шарфиков и шапочек,
застегнуть сто восемьдесят пуговиц, натянуть рейтузики. Знаете, за что
родители приплачивают няне? За то, чтобы последним одела и первым
раздела карапуза. Меньше вспотеет и не заболеет.
шнурки аккуратным бантиком. У Раисы были простые методы воспитания: не
умеешь сама есть ложкой, сиди голодной, не в состоянии нацепить ботинки,
топай босиком.
задержаться на работе, не волнуясь о падчерице. Окоченев окончательно, я
вытаскивала из сумки вещи и принималась утепляться. Колготки надевала,
стоя прямо босиком на грязных ступеньках. И вот удивительное дело.
Присмотренные дети из благополучных семей, приходившие и уходившие из
садика вместе с мамами или бабушками, которые тщательно укутывали своих
чадушек, все время болели, постоянно кашляли и температурили. Я же могла
пробегать всю прогулку по лужам и потом топать домой без колготок -
простуды и разнообразные детские болячки обходили меня стороной.
взрослом возрасте. Не помню, когда в последний раз укладывалась в
кровать с простудой, и вот, пожалуйста. Ухитрилась подцепить заразу в
самый ненужный момент.
попыталась кое-как собрать расползающиеся мозги в кучу. Как суббота? В
четверг я ходила к неприступной бабушке Клавдии Васильевне, потом попала
под ливень и заработала температуру.
накось, глянь.
на первую страницу. Суббота!
раскалывается.
ногах.
Криська, - начал методично перечислять папенька.
неохота ?наслаждаться? семейным уютом, поэтому и майор, и издатель
обязательно придумают для себя занятие в выходные. У Куприна, как
правило, речь идет о поимке особо опасного государственного преступника,
а у Сени возникают неразрешимые трения с типографией.