существовать на этом свете. Он лежал на животе, но лицо смотрело вверх,
прямо на желтую луну.
зажигалкой. Но поднести огонек к сигарете не мог: сильно дрожали руки.
изуродованный труп. - Осталось достать заказчика...
вспомнил, что "Козерог" работает до трех часов, и, остановив такси,
отправился туда.
пищей. Блондинка Лиза собирала со столиков зеленые скатерти, аккуратно
встряхивала и складывала пополам. Увидев Фокина, она удивленно улыбнулась.
своим. И действительно: раньше она только догадывалась, что он из Конторы, а
сейчас спросила и получила ответ. Обстановка расположенности и
доверительности возникла сама собой.
свежих эскалопов могу поджарить. Есть зеленый горошек, маринованные
грибочки...
Прямо сейчас...
Татарина он тоже остро испытал голод, и после Маза разыгрался зверский
аппетит...
горошек и скользкие острые грибы и снова ел мясо...
полустертый карандашный контур вокруг глаз, освежила помаду на тонких губах.
посмотрела внимательно. Глаза у нее были прозрачными и откровенными.
застоявшийся табачный дух. Она пожала плечами.
ворох стодолларовых бумажек. Брезгливо отбросил, комок перелетел через стол
и упал Лизе на колени.
портретом в одну сторону.
кривоватые ноги в черных колготках и открытых домашних шлепанцах и понял,
что аппетит у него проснулся не только на еду.
горошком желудком прямо на полу остервенело таранил теплую, будто наскоро
подогретую Лизину промежность, словно задался целью прикончить податливую
смазливую блондинку, которая лежала под ним, подогнув к подбородку
беззащитные колени и вытаращив очумелые глаза. Она разделась до пояса снизу,
и сейчас голые ноги резко контрастировали со строгой белой блузкой, "черной
бабочкой" и официальной именной табличкой, наполовину прижатой мягким, с
синими прожилками бедром.
это никогда не получится. Он почти воочию видел ее: подавленную
транквилизаторами, апатичную, с потухшим взглядом. Странное дело: чем дальше
он мстит за ее боль и унижение, тем больше отдаляется от нее. С каждым
трупом. С каждым погружением в чужую плоть. Вдруг он поймал себя на мысли,
что после происшедшего и Наташкина плоть стала чужой.
тело, лаская самые потаенные закоулки... Потому что там побывали грязные и
мерзкие твари, оставившие свою слюну, сперму, микрочастицы кожи и волосы на
территории, где мог оставлять все это только он сам. Осквернение святыни!
Эта мысль доминирует, она превратилась в идефикс, недаром след от скотча
вокруг губ воспринимался им как засос от поцелуев этих скотов... Эффект
отчуждения - вот как это называется. Избавиться от него очень не просто,
даже с помощью психиатров. Те говорят, что надо уничтожить причину - ту
закорючечку в мозгу, которая все это и вызывает. Но забраться в мозг
невозможно, и он уничтожает первопричину - выкорчевывает из реального мира
виновников происшедшего зла. Это куда более радикально, но и это не приносит
результатов, во всяком случае, пока. А может, и не принесет вовсе!
Руками она упиралась ему в грудь, нащупав растопыренными ладошками твердый
прямоугольник удостоверения в кармане и ремни пистолетной сбруи. Вначале он
подумал, что она смеется над ним, над его полной рас конспирацией, и испытал
сильнейшее раздражение.
раздражение нейтрализовало возбуждение, он почувствовал запах ее ног, и пыл
его безвозвратно пропал. Лиза добросовестно пыталась поправить дело:
раскидывалась на столе в позе, подходящей для гинекологического осмотра, тут
же соскакивала и опускалась на колени, умело работая то рукой, то языком,
когда ее усилия давали некоторый результат, разворачивалась и перегибалась
через стойку, растягиваясь в полушпагате, становилась на четвереньки на
пол...
распахнутой красно-шерстяной промежности, приглашающе распущенных ягодиц,
белых, слегка волосатых ног с бледными пятками, жадных чувственных губ... Но
почему-то все это утратило для него сексуальный смысл и напоминало то ли
медицинское освидетельствование, то ли анатомический театр. Бессмысленная и
бесплодная возня продолжалась до утра и закончилась ничем.
дому. Темно, улицы пусты, лишь фонари отражаются в мелких весенних лужах.
Слипались глаза, болела голова, на щеках чернела и отвратительно скрипела
под пальцами щетина, во рту - будто кошки нагадили, влажно и липко в трусах,
ныли яйца, как после школьной вечеринки с поцелуями и обжиманиями. Бр-р-р...
Он был противен сам себе! Больше всего хотелось добраться до кабинета,
побриться, почистить зубы, сменить белье на чистое из "тревожного
чемоданчика", выпить кофе с таблеткой американского аспирина, посидеть с
закрытыми глазами, а может, и вздремнуть до начала работы...
голос.
черного "Мерседеса" с проблесковыми маячками и правительственным номером
стоял молодой человек в строгом прямом пальто и без головного убора. В вырез
пальто проглядывала белая сорочка с серым галстуком. Волосы зачесаны на
аккуратный пробор и слегка блестят - то ли от воды, то ли от укладочного
лака. Майор увидел себя глазами этого франта и почувствовал себя бомжем.
небритого детину с красными глазами.
солидное удостоверение в натуральной бордовой коже. - Меня зовут Валентин
Егорович Шаторин.
типографским шрифтом фамилия, имя, отчество, указана должность: "помощник
главы администрации Президента Российской Федерации", заверяли эти сведения
личная подпись Президента и его же гербовая печать.
располагаете временем. Он ждет вас прямо сейчас.
- К сожалению, мы не смогли вас найти...
важности, которое не терпит отлагательства. Поэтому ваш внешний вид не имеет
никакого значения.
дорогим одеколоном. Затемненные стекла не позволяли всматриваться в ночь,
казалось - машина летит в пустоте. Фокин развалился сзади на широком, мягко
пружинящем сиденье и старался не дышать, хотя и понимал, что все равно
испортит благородную запаховую гамму. Водитель и молодой человек сидели
вытянув спины, смотрели прямо перед собой и не разговаривали.
"свечки" из желтоватого кирпича.
глупая мысль, что его заманивают в ловушку.
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Конан-Дойль Артур
Роллинс Джеймс
Сертаков Виталий