- Immelsthorunn, - прохрипел Седрик. Глаза его сделались совершенно безумными. - Koi d!hett Immelsthorunn! Immelsthorunn, Dhaanu!
Следом за предводителем на колени попадали и остальные воины.
Привычная речь Дану звучала для Агаты словно музыка. Хотя.., нет, больше она не будет Агатой! Навсегда покончено с проклятым хумансовым прозвищем! Она - Seamni Oeactaccann, равная среди равных, провидица, вернувшая своему народу Деревянный Меч!
- Нет времени для преклонения! - выкрикнула она, взмахивая Мечом. Слова, которые она произносила, были самыми простыми, любой на ее месте сказал бы, наверное, то же самое - но на Дану это подействовало словно откровение. Седрик и остальные тотчас вскочили с колен.
- По слову Меча... - прохрипел Седрик. - Веди нас, Видящая!
Агату-Сеамни захлестывала волна сладкого бешенства. Отмщение. Наконец-то. За все, за все, за все, за все-о-о!..
Последние слова она уже выкрикивала. Цепочка Дану вновь покатилась к деревне; ворваться внутрь можно было со всех сторон, но там, где из поселения выбегала дорога, презренные хумансы соорудили какую-то мусорную кучу, с которой и пытались дать отпор наконец-то перешедшим в наступление воинам старшей расы. Меч содрогнулся от несдержимого гнева. Как? Жалкое охвостье дерзает противостоять ЕМУ, сотворенному на погибель всем врагам Дану?
Агата чувствовала этот гнев. И ничего уже не могла поделать - она сама становилась мечом, их разумы сливались воедино; бешеная пляска вырвавшихся из глубин памяти жестоких видений затмевала рассудок, не оставляя ничего, кроме ненависти к старому недругу.
И Дану атаковали баррикаду в лоб. Впереди - мечники и копейщики, позади - лучники. Густо полетели стрелы, Дану торопились опустошить колчаны, пока свои не полезут на баррикаду и луки поневоле придется опустить.
Никогда еще Агата не ощущала такого упоения силой и местью. Она стала мечом и стрелой, она стала каждым воином-Дану, что убивали сейчас ненавистных хумансов, она не нуждалась в глазах, чтобы видеть все, творящееся на поле; этим новым своим зрением она различила за баррикадой Кицума, Нодлика, Эвелин и Таньшу.
Так. Презренные хумансы решили, что смогут противостоять Силе Дану?.. Наивные. Однако надо поторопиться. В свое время она, Сеамни Оэктаканн, дала слово посчитаться с Эвелин, и она посчитается.
Агата перехватила поудобнее эфес Деревянного Меча и легко побежала к баррикаде.
- Красиво идут, - спокойно сказал Кицум. Старый клоун вытер пот со лба - он взмок, несмотря на холодный день. Из низких туч летели редкие снежинки.
За спинами оборонявшей баррикаду четверки из деревни опрометью бежали прочь ее обитатели. Встать рядом с защитниками не дерзнул ни один.
- Вот и подумай, Кицум, стоит ли умирать ради этого быдла? - коротко и хрипло рассмеялась Эвелин.
- Вспомни как следует все, чему тебя учили в ветви, девочка, и тогда я еще детей твоих в храме Спасителя имяполагать приду, - усмехнулся старик.
- Детей... - Эвелин внезапно дернула щекой и запустила руку куда-то за пазуху. - Кицум... Таньша.., кто выживет.., если выживет.., не оставьте наших с Нодликом.
- Так у вас есть?.. - поразился клоун.
- Есть, - болезненно скривился жонглер, ловя и демонстративно переламывая о колено очередную стрелу. - Иль мы не люди? Мальчик и девочка...
- Кицум, возьми мой... - Эвелин торопливо протянула старику маленький бронзовый медальон. Дешевая грубая работа - верно, чтобы не позарились мародеры, - Нодлик! Таньше дай...
Молчаливая Смерть-дева, не произнося ни слова, взяла бронзу и, все так же не произнося ни слова, кивнула.
- Ничего, ничего, рано себя хоронишь, - ворчливо сказал Кицум. - Ты пока еще в платье, не в саване... Подошедшие почти вплотную к баррикаде Дану дружно взвыли и бросились в атаку. Их лучники перестали метать стрелы. Наступал черед меча.
В левой руке Таньша, словно веер, держала между пальцев четыре ножа. Пятый - в уже поднятой для броска правой руке. Сама рука не двигается, одно короткое движение кисти - клинок летит сверкающей рыбкой, вонзаясь прямо в глаз Дану. Левая рука подбрасывает в воздух второй нож, правая его ловит - и второй, столь же молниеносный бросок. Падает второй Дану. Теперь за дело берется Эвелин, се звездочки летят одна за другой, но по большей части отскакивают от шлемов и нагрудников Дану.
- Хватит! - орет Кицум, хватая Смерть-деву за руку. - Побереги ножи для данки! Мы их сдержим!
Кажется невозможным, что двое бойцов остановят накатывающийся вал атакующих. Однако коротко свистят мечи Нодлика, петля Кицума вспарывает воздух - два тела падают. Третьему удается перепрыгнуть через преграду, но тут его встречает серп Эвелин.
Четвертый, пятый, шестой...
- Вон она! Вон данка! - кричит Кицум в тот миг, когда его нить начисто сносит едва поднявшуюся над баррикадой голову.
Следом за рядами Дану бежит Агата. В руке - нелепый деревянный меч, пусть даже и красиво сделанный; увы, но Кицум слишком хорошо знает, что такое Иммельсторн и что это отнюдь не игрушка.
Дану напирают. И Кицум, и Нодлик дерутся уже в полуокружении.
- УЛОЖИ данку! - вновь вопит старый клоун. Он ловко уворачивается от серебристого клинка, сверкает летящая к шее обреченного диамантовая нить, но... Кицум внезапно поскальзывается и падает. На ровном месте. Оружие выпадает из его руки - полудюжина мечей тотчас пригвождает его к земле.
Нодлик растерянно смотрит на собственные руки - внезапно утратив всю ловкость, они кое-как отмахиваются отлично сбалансированными, созданными для веерной защиты клинками точно парой деревяшек. Неловко отбивает удар.., и тотчас пропускает выпад. Острие клинка Дану высовывается у него из спины.
Эвелин, только что лихо зарубившая одного, наполовину задушившая, наполовину разорвавшая цепью горло другому и вогнавшая звездочку в раззявленный рот третьему, внезапно ударяет грузиком на конце цепи по темени саму себя. Взор мутнеет, женщина роняет оружие...
Дану рубят ее на части с особым остервенением.
Таньша, прижатая к стене дома, один за другим мечет ножи, затем выхватывает рапиру.., и неумело подставленная шпага тотчас ломается под молодецким взмахом меча. Следующий выпад перерубает женщине шею.
...Сеамни Оэктаканн с Деревянным Мечом в руке перебирается через баррикаду.
Зеркало в башне Кутула померкло. Видение оборвалось.
Деревянный Меч. Тот самый, за которым Красный Арк охотился и уже самонадеянно почитал у себя в руках. А он, оказывается, по-прежнему у Дану, и девочка со шрамом на шее ведет в бой последнюю, наверное, сотню воинов своего народа...
И ведь каким-то образом добрались они до имперских земель, добрались незамеченными - и куда только смотрела пограничная стража? И где бароны с их дружинами - к Императору они могли не пойти, но уж перебить богомерзких, Спасителем отвергнутых Дану, убивающих их сервов и жгущих деревни на их исконных баронских землях...
"Перебить их?.. И эту девочку тоже?
Нет, я не хочу. Не хочу, нет! Я.., я должен сделать это сам. Но сперва - я должен посмотреть ей в глаза, ей, что была живой мишенью, моим деревянным истуканом, на котором оттачиваются удары!.. Она не должна умереть!.."
Император сжал кулаки. Ладони стали мокрыми от пота.
"Не бойся этого и не обманывай себя. - Императору показалось, что с ним заговорило само зеркало. - Никаким баронам не под силу справиться с Деревянным Мечом. Он - сам по себе Сила. Тем более в руках той, что была к этому предназначена. Да и кто знает, сумеет ли справиться с этой магией твоя белая перчатка? Магию Дану - по крайней мере ту, что встречалась доселе, - одолеть удалось, но кто поручится, что она справится и со знаменитым Иммельсторном?"
А что вообще, по легенде, может одолеть Деревянный Меч?
"Когда в бою сойдутся Два Брата-близнеца..." - всплыли в памяти слова. Драгнир, Алмазный Меч - Арк тоже почитал его своей добычей. И где он сейчас, этот Меч? Сказки говорили, что он спрятан глубже самых древних гномьих пещер, но кто же верит в сказки, тем более во время всемогущества Радуги? Кому могло прийти в голову, что Алмазный Меч - по преданию, громадный кристалл, выращенный гномами, из одного-единственного зародыша и впитавший в себя всю древнюю силу гор, - сможет в один прекрасный день вырваться на поверхность? Да и где искать этот самый Драгнир? Нет ни времени, ни сил, чтобы обшаривать бесконечные лабиринты под Хребтом Скелетов и в иных местах, где в древности обитало Подгорное Племя!
Император последний раз взглянул в зеркало. Поверхность быстро покрывалась сетью мелких трещин. Первый осколок, дзинькнув, расплескался по каменному полу едва видимой жемчужной пылью. Зеркало не выдержало напора бушевавших за холодной стеклянной стеной сил.
...Уже утром имперские легионы оставили башню. Все, что могло горсть, было предано огню. Император отводил армию. Маги отдали ему одно из своих укреплений, несколько десятков аколитов младших ступеней; основные силы Радуги по-прежнему не показывались.
Легионеры устали. Войско нуждалось в отдыхе. Ничего иного, кроме как отвести потрепанную армию к ближайшему воинскому лагерю, никто предложить не мог. Похоже, что оставалось только одно - сковыривать орденские башни по одной, подобно тому, как хирург вскрывает многочисленные нарывы. Война затянется на голы, а казну пополнить неоткуда, потому что бароны, само собой, налоги платить перестанут, воспользовавшись наступившей смутой. А многие наверняка встанут на сторону Радуги - впрочем, этого Император как раз не боялся. Оставшиеся у него когорты справятся с любым баронским ополчением. Но задачи это все равно не решит.
"Радуга медлит. Радуга тянет время, отделываясь мелкими подачками. Семицветье хочет, чтобы я радовался этим малым, дорого купленным и в общем-то бесплодным победам. Пока что каждый убитый маг обходится мне больше чем в сотню легионеров. Чтобы истребить таким образом всю Радугу, не хватит никаких воинов.
Нужно что-то совершенно неожиданное. Нужно заставить Радугу собрать все силы в один кулак.., хотя все наставления по военному искусству рекомендуют бить распылившего свои силы противника только по частям, создавая численное превосходство в каждом отдельном бою. С Радугой это не пройдет. Хотя.., с другой стороны.., если бы башню Кутула обороняли несколько тысяч магов - что осталось бы от моего войска даже при всей мощи подаренного неведомым союзником амулета?"
Серая Лига разгромлена. От некогда могучих тагатов, не менее могучих ветвей остались лишь воспоминания. Все, кто хотел сражаться с Радугой и имел для этого достаточно смелости или хотя бы безрассудства, остались в Мельине грудами костей и праха под обугленными развалинами. Часть Патриархов бежала. Часть - не сомневался Император - наверняка уже продалась Радуге. Хорошо дразнить могучего зверя, когда он в клетке. Семь Орденов сквозь пальцы смотрели на Серых. Теперь так уже не будет.
Бароны крайне ненадежны. Изменят при первой опасности. Тем более что на этой войне, похоже, поживиться им будет нечем - громадная сокровищница Кутула так и осталась нетронутой. Преодолеть завесу пламени не смогла даже белая перчатка.
А впереди зима. Пусть даже не слишком суровая здесь, на юге, неподалеку от берега Внутренних Морей - но все-таки зима. Зимой положено не воевать, а сидеть по лагерям, муштруя новобранцев и доводя до уставного блеска все бляхи с оковками.
До ближайшей башни - не меньше трех недель пути. А если начнутся метели с мокрым, быстро тающим снегом, что превратят тракты в непролазную кашу, даже те из них, что замощены, - то и все четыре, если не пять.
А за каждый день на этой войне Император платит вдвое...
А на востоке Дану, предводительствуемые девочкой с Деревянным Мечом, уже мстят вечным врагам.
И совершенно непонятно, где Радуга? Где Сежес, Гахлан, Реваз, остальные? Что, хотелось бы знать, предпримет Бесцветный Нерг? Неужели и на сей раз останется в стороне?
Никто не знает ответов.
Император обернулся. Над башней Кутула еще плыли облака дыма, а чуть выше, в разрыве угрюмых туч, внезапно мелькнула стремительная крылатая тень. Очень похожая на ту, что вырвалась из подземелий башни.
***
Гномы творили свое чародейство добрую половину ночи. Давно уже пошла на спад луна, клонясь к темному горизонту, медленно поворачивались звезды, а над холмом переливалось матово-жемчужное облако.
Шестеро гномов-волшебников неутомимо плели сеть сложного заклятия. Драгнир был неспокоен. Он рвался вперед, он чувствовал врага - и теперь осталось этого врага найти. Никто не сомневался, что этот враг - отнюдь не жалкие легионы презренной Империи. Маги Радуги наконец стряхнули оцепенение и собирают силы? Возможно. Это предстояло выяснить.
Сидри первым почувствовал неладное. Под землей зашевелилась, сбрасывая каменные оковы, какая-то новая сила, доселе крепко спавшая в глубине; сила Алмазного Меча потоком устремилась сквозь дольмен и дальше, вниз, вниз, вниз...
Гном заорал, пытаясь предупредить своих. На мгновение он увидел все - и подземную камеру, и кости на полу, и каменный саркофаг; но поздно, слишком поздно.
Земля прямо под ногами Сидри брызнула вверх черным фонтаном. Легко, словно гнилую ткань, разрывая земные пласты, на поверхности появилась жуткая тварь, какую гномы не смогли бы увидеть даже в кошмарном сне.
Черные крылья. Шипастый хвост. Туловище хуманса, только без рук. Тупая черная морда, более напоминающая рыбью. Пара алых глаз.
Хвост молнией прорезал жемчужное светящееся облако, что окутывало гномов. Сидри услыхал сдавленный крик кого-то из сотоварищей; не помня себя, гном рванулся к кристаллическому ковчегу с Драгниром. Остатки линий пентаграммы под ним вспыхнули огнем, на Сидри загорелась одежда, однако он этого даже не заметил.
Схватив ковчег в охапку, Сидри кубарем покатился вниз по склону; за его спиной раздался свирепый рев, свист рассекаемого воздуха и отчаянные крики - тварь добивала остальных волшебников, не столь сообразительных и не столь проворных.
,., А когда все было кончено, существо взвилось в воздух. Алые глаза обладали способностью видеть за десятки и сотни миль - оно мгновенно узрело собрата, кружащегося над башней Кутула.
Черные крылья широко развернулись. Издав пронзительный вопль, тварь понеслась на восток.
Тави уже давно закончила с мечом, тщательно очистила от плоти врага гномий зазубренный кинжал, успела отполировать его до немыслимого блеска, а маг Акциум все продолжал свое кажущееся бесконечным колдовство. Стоял, замерев, в глубоком трансе, с широко раскинутыми руками; глаза открыты, немигающий взор смотрит в недоступную для Тави даль, и магический Эфир трепещет от бесконечных и неимоверно сложных заклятий, постоянно творимых волшебником.
Тави и сама была б рада не видеть, не чувствовать той пропасти, которую маг спешно мостил сейчас своими заклятьями. Однако она могла зажмуриться, могла даже запечатать себе взор несложными заклинаниями, однако перед ней по-прежнему стояло жуткое видение бездны без конца и края, откуда медленно поднималась неисчислимая волна каких-то белесых созданий. Ощущение бескрайности и бесконечности бездны странным образом сочеталось с четким осознанием - еще немного, и бездна переполнится.
...Сколько прошло часов, Тави не знала. Она забыла о голоде и жажде. Она просто ждала, когда Акциум закончит свою великую битву - или по крайней мере сумеет подать ей знак, что она тоже может помочь.
Однако Акциум внезапно лишь глубоко вздохнул и бессильно уронил руки; взгляд его вновь обрел осмысленность.
Тави со всех ног бросилась к нему.
- Ты что.., с ног меня собьешь... - слабым голосом запротестовал волшебник, когда Тави с разбегу бросилась к нему на шею.
- Учитель!
Волшебник слабо улыбнулся.
- Да, ничего себе попалась работенка... Такого даже и не припомню.
- Что это было, Учитель? - жадно спросила Тави, снимая с пояса флягу.
Акциум припал к горлышку, сделал несколько глотков, задохнулся, отер губы ладонью.
- Крепка, зараза.., то, что надо. А было это.., это было вторжение, Тави.
- Вторжение? Кого?
- Тех самых козлоногих тварей, за которыми мы с тобой охотились. Мы оказались правы - здесь их ковен. Точнее, один из главных ковенов. Эти твари, что погребены здесь, - их ближайшие сородичи. А теперь.., теперь эта нежить возвращается. И притом в таких количествах, что даже мне не удалось полностью перекрыть перед ними проход.
- Не удалось? - Акциум казался Тави если и не всемогущим, то по крайней мере...
- Конечно. И не удалось бы никому. - Маг тяжело присел у стены. - Слишком велика Сила.., и слишком чужда нам. Я прошел немало миров, но нигде не встречал ничего подобного. Они - Извне, и этим все сказано.
- Я видела бездну... - тихонько сказала Тави.
- Ты тоже? - слабо улыбнулся Акциум. - Сильная девочка.., только тебе туда смотреть вовсе не полагалось.
- Что это было, Учитель? - вновь повторила Тави. - Эта бездна? И твари в ней...
- Они ведь не просто злобные бестии, одержимые лишь манией пожирания, - устало прикрыл глаза волшебник. - Это.., куда большее. Бездна - лишь тщетные попытки нашего сознания представить непредставимое. На самом деле это похоже на разрыв - разрыв в ткани мира, точнее, все утончающуюся и утончающуюся ткань, под которой формируется то Ничто, которого я так боюсь.
- Ты - и боишься? - поразилась Тави.
- Боюсь, - признался Акциум. - Потому что я не могу понять законов магии моего врага. И не могу понять, что это такое. А если они одолеют - это будет означать распад сущего в пределах этого мира.
- А как же твои опасения, что каждый твой шаг тоже может приблизить конец?
Акциум помолчал. С сомнением покачал головой.
- Мы с тобой, милая Тави, сейчас в таком месте, что каждое лишнее заклятие может оказаться роковым.., хотя, с другой стороны, оставаться сейчас слепыми, быть может, еще страшнее. Наверное.., да, ты, пожалуй, права. Надо заглянуть за грань - пусть даже это и станет моим концом.
- Зачем тогда?! - так и вскинулась Тави.
- Затем, девочка, - с неожиданной мягкостью произнес маг, кладя руку на плечо Тави, - что я хочу знать, к каким последствиям привело сотворенное мной. Я призадержал натиск врага, но надолго их не остановить. Нужно поистине высокое волшебство, магия крови, чтобы запечатать крысиный лаз так, чтобы они забыли даже дорогу сюда. Ты понимаешь меня?.. Нет?.. Э, а слезы, слезы-то нам зачем?.. Ну-ка, глядеть веселей!..
- У-у-учи-и-тель.., ты.., ты.., хочешь.., убить... - Что за глупости! - Акциум аж побагровел и притопнул ногой - поскольку он пытался проделать это сидя, получилось только какое-то расшаркивание. - Ты что же, решила, будто я притащил тебя сюда, чтобы принести в жертву?! Тьфу, тьфу, даже говорить о таких глупостях не желаю! Да задумай я такое, ты просто обязана была бы всадить мне нож под ребра и была бы полностью права!.. Ну, все еще плачешь?..
- У-читель.., я подумала, что вы хотите.., убить себя...
Акциум как-то странно и резко дернул головой. Лицо его скривилось в недовольной гримасе. Тяжело вздохнув, маг принялся мять свободной рукой подбородок.
- Тави, девочка.., пойми, бывает такое, что маг не может справиться с выпущенными им на свободу Силами. Даже самый сильный маг. Твой первый Наставник не мог не рассказывать тебе об этом. Тогда - если, конечно, это настоящий волшебник - он должен сделать так, чтобы эти силы никому не причинили вреда. Если для этого ему придется пожертвовать собой - поверь, зачастую это бывает наилучшим выходом. Кроме того, - Акциум неожиданно усмехнулся, - настоящие волшебники умеют умирать не насовсем. Они умеют спрятать свою память, и тогда, пусть даже тело их погибнет, через некоторое время они вновь смогут бродить под звездами. Конечно, так могут поступить не все. Вот как-то раз, помню... - лицо Акциума сделалось очень старым и усталым, - как-то раз во время войны один маг произнес настолько страшное заклятье, что вызвало из не представимых глубин пространства и времени такое чудовище, с которым не смогли справиться сами боги. Тварь пожирала вокруг себя все, даже самое пространство и самое время. Магу, что сотворит такое, следовало бы принести себя в жертву - там же, на том месте, где он сотворит роковое волшебство, - но куда там! Стал искать способ выпутаться... - Акциум тяжело вздохнул. - И... нашел как будто бы. Да вот только кажется мне, что наши нынешние беды с тревогами все берут начало свое там...
Маг умолк, с подозрительно виноватым видом опустив голову. Тави тотчас прижалась к его плечу.
- Ты говорил о себе, Учитель, ведь так? - Она отбросила вежливое "вы".
- Гм.., с чего ты взяла? Поверь, я вовсе не собираюсь умирать! - Акциум сердито затряс головой. - Вот глупость какая!
- Не надо, Учитель, не умирай, пожалуйста-а-а...
- Ну вот! Что за фокусы - плакать тут вздумала! - всполошился Акциум. - Брось, Тави, девочка, брось. Я затянул на время проход, сколько-то эта заплата продержится, а нам пока надо будет придумать, как заткнуть ее окончательно.
Тави вновь вспомнила бескрайний, бездонный провал и невольно поежилась. Да есть ли во всем мире сила, способная на такое?
- Вот это мы с тобой и узнаем, - словно прочитав ее мысли, Акциум подмигнул девушке. - А ты молодец. Удержала эту тварь, - внезапно сменил он тему.
"Понятно, хочет подбодрить..." - подумала Тави.
- Да нетрудно это оказалось, учитель.
- Нетрудно? - Брови мага взлетели вверх. - Вот как? А ну-ка, дай мне руку, надо пойти взглянуть...
Акциум долго водил руками над уродливой мордой и грудью бестии, то и дело скептически хмыкая.
- Ничего не понимаю, - наконец признался он. - Ты ее прикончила, это несомненно... Но вот только откуда же... - Что "откуда же?". Учитель? - недоуменно спросила Тави.
Вместо ответа Акциум схватил ладонь Тави, поднеся ее прямо к развороченному горлу чудовища.
- Закрой глаза! - властно приказал маг.
Тави повиновалась.
Сквозь закрытые веки она ясно видела сейчас и заваленный костями пол склепа, и распластавшуюся тварь, и даже легкий парок, курящийся над глубокой раной. Взор с легкостью проникал сейчас сквозь плоть и покровы. Три громадных сердца бестии не бились, однако тень сознания ее так и не угасла. Подернутая серым пеплом, она слабо и мрачно светилась сквозь завесу - дикое сочетание перемежающихся угольно-черных и снежно-белых полос с темно-алыми кляксами, словно там разбились о камень капли ее крови. Эти кляксы до сих пор слабо дрожали - несмотря на страшную рану, существо не было мертвым.
- Но почему?.. - невольно простонала Тави. Маг отпустил ее руку, и пальцы девушки тотчас стиснули эфес. Отрубить бестии голову!.. Почему она, Тави, не сделала это сразу?!
- Боюсь, тут столь грубыми мерами не обойтись, - едва заметно усмехнулся Акциум, однако усмешка получилась уж очень бледной и вымученной. - Каждая тварь - часть надвигающейся Бездны. Это не просто живое существо, которое можно проткнуть мечом, отважная Тави. Она - часть Бездны, но и Бездна - часть ее. Это не тварь вышла из привидившихся тебе провалов - это сами провалы идут к нам. Бездна в каждой из этих.., и козлоногих, и... - он кивком указал на распростертое чудовище. - Понимаешь, Тави? Где они - там и Бездна. Невозможно убить Пустоту, Ничто, Отсутствие Сущего. Невозможно отнять жизнь у этого создания. Оно имеет сердца - но на самом деле это лишь подобия их. Оно имеет кровь - но это опять же не кровь, это даже не ихор (Ихор - кровь магических созданий, прежде всего - чудовищ), "одна видимость", как сказал бы один мой старинный знакомый.., гм.., вампир. Не вздрагивай, Тави, у меня были о-очень, очень странные знакомства. Я понял это, увы, "юльки сейчас.., иначе никогда бы не послал тебя против такого врага. - Он с силой провел ладонью по лицу. Вид у мага был виноватым. - То, что ты сразила ее, - чудо.., просто чудо. Наверное, надо сказать спасибо тем древним, что творили основанное на крови жертв заклятье.., оно ослабляет связь твари с Бездной. Бестия становится больше похожа на обыкновенное страшилище, не ужаснее какого-нибудь хеда или мормата...
Тави никогда не слышала о таких созданиях, но не получилось и спросить - Акциум говорил все быстрее и быстрее, точно боялся, что их прервут.
- Понятно, почему Древние так боялись их.., понятно, почему поклонялись точно богам. - Губы мага искривились в странной гримасе. - Понятно, почему обитатели этих мест пошли на эти гекатомбы, чтобы только усыпить страшных своих повелителей. Я не понимаю лишь, почему этот мир до сих пор держится, почему он не обратился в Ничто, почему надвигающаяся Бездна не поглотила его, обратив в часть самое себя... Древние как-то остановили угрозу, но как?.. Смешно - я провел здесь столько времени, я составлял подробную летопись и при этом не озаботился заглянуть глубже!
- Зачем казнить себя, Учитель! - не выдержала Тави.
Казалось, Акциум почти не слушал ее. Он говорил с лихорадочной поспешностью, словно это и впрямь были его последние слова.
- А ведь все, что надо было сделать, - заглянуть в те священные книги, которые я по недомыслию и гордыне почитал сказками!.. Как же все, оказывается, просто!.. Древние не поняли, что случилась, те, кто творил заклятья, пожертвовали собой, лишь бы спасти соплеменников от участи, что хуже смерти и хуже посмертия в Нифльхеле... Они облекли правду в витиевато-красивые сказания о Спасителе, а я, а я... Уже нет времени расшифровывать символизм тех книг, Тави. Посвященные спрятали тайну среди строчек красивой сказки о явившемся Искупителе, что взял на себя грехи и не правды заблудших людей, избавил их от небесной кары - черных демонов - и, закончив свой путь, непонятый, оклеветанный, преданный позорной казни, как преступник, распятый на косом кресте, вознесся на небеса, откуда спустится вновь, когда настанет черед Страшного Суда... Все это, конечно же, не более чем аллегория, криптограмма, шифр... Ключ к той магии, с помощью которой было отбито первое нашествие из-за пределов Великой Тьмы... - Акциум в ярости ударил кулаком в ладонь. - Если бы у нас было время! Я смог бы, я распутал бы этот клубок, но.., что толку сожалеть теперь об этом? И на помощь позвать тоже некого. Великие маги покинули этот мир, а новые... что говорить... Радуга... - Он поморщился. - Мы вынуждены с тобой идти вслепую... Силе противопоставлять Силу, а этот путь почти всегда ведет в тупик. Один мой враг пытался так сделать.., и пал, а другой поступил умнее, он научился поворачивать Силу, не отражая ее, а уходя из-под гибельного потока... Впрочем, что я... Тави, девочка, прости старого болтуна. Настало время платить за давние, давние ошибки. Брандей... Поколение.., судорожно цеплялись за жизнь, слишком хотели жить, поражение никак не могло уложиться у нас в головах...
- Учитель! Учитель, о чем вы говорите, Учитель! - чуть не в голос разрыдалась Тави. Наставник явно бредил и нес какую-то чушь. Нифльхель, Брандей - слова эти ничего не говорили девушке. Это были отзвуки чего-то невообразимо далекого, тайного, совершенно непонятного - и что толку думать еще и об этих тайнах, когда в гости к ним вот-вот пожалует сама Бездна!..
Акциум внезапно умолк. Глаза его блестели, как будто от сдерживаемых слез.
- Прости, Тави. Я.., я расчувствовался. Очень, знаешь ли, невесело вновь осознавать, каким болваном ты оказался. - Волшебник вздохнул. - Что ж, проигрывать тоже надо уметь. Нам ничего не осталось, девочка, как только лишь держаться.
- Где держаться, здесь?! Учитель, но ведь я ничем, совсем-совсем ничем не могу помочь!
- Твоя храбрость и жажда боя - лучшая помощь, - слабо улыбнулся Акциум. - Ты думаешь, магия - это просто видоизменение Силы? Нет, Тави. Когда я чувствую рядом твое сердце.., твое желание жить.., твою ненависть.., моя мощь словно утраивается.
- Да, но что же мне делать?..
- Пока мы с тобой должны ждать. Думаю, не слишком долго. Бездна не любит, когда ее останавливают силой. - Акциум задумчиво покачал головой. - И еще.., знаешь, Тави, девочка, мне кажется - козлоногим друзьям мы противостоим не в одиночку.
На лице Тави отразилось недоумение.
- Ты забыла о Радуге, Тави. Я почувствовал присутствие почти всех лучших их магов. Конечно, они не проникли так глубоко, как я, но тоже стараются изо всех сил, Твои бывшие враги.
- Мои всегдашние враги!
- Но не сейчас, - мягко сказал волшебник. - Кое в чем они мне помогли. Отвлекли внимание козлоногих... Конечно, мою заплату им не подкрепить, а сами они противостоят врагу слишком близко к собственному миру, мне помогать им - лишь впустую растрачивать силы. Да кроме того, столько времени было б потеряно на переговоры и согласования... - Акциум усмехнулся. - Они настолько боялись меня, пока я оставался в заточении... Тем не менее сейчас они нам союзники. И война, начатая против них Императором или ими против Императора, меня искренне огорчает.
- Н-но... - растерялась Тави. Уж слишком привычно было представление о Радуге как о смертельном, вечном враге. - Почему бы тогда тебе не прекратить эту войну?
- Как! Я и без того каждый миг ожидаю кары за нарушение собственного слова. - Чародей вздохнул. - Нет, Тави, давай не мечтать о несбыточном. Нам бы остановить натиск козлоногих. Потом уже можно мирить противников - хотя, честно говоря, я бы предпочел вернуться в свою келью.
Войско гномов двигалось на восток форсированным маршем. Их встречала пустота - никто не осмеливался преградить им дорогу. Хумансы бежали, не принимая боя. Случившееся на холме походные вожди и сам Сидри посчитали трагической случайностью. Наверное, Радуга, не имея сил для открытого боя, решила нанести удар из-за угла. Волшебники хумансов славились своей властью над разными страховидами. Небось и сейчас выследили и послали такую тварь по четкому следу гномьего чародейства. Впредь нужно быть осмотрительнее. Впрочем, потеря пяти волшебников-гномов не смертельна. Главное, что уцелел Драгнир, - не исключена, что Радуга замышляла похищение чудесного меча. Одна эта мысль мгновенно заставляла гномов выть от ярости, грозя хумансам самыми страшными пытками и казнями. Беда была только в том, что пленных гномам захватить так и не удалось - деревни вымерли, обитатели их поголовно ушли в леса. Воины Каменного Престола с удовольствием предали бы леса огню, чтобы потом, после победы, в которой никто уже не сомневался, в тех лесах не расплодились бы противные естеству истинного гнома мерзкие Дану, но на это сейчас не было времени. Впереди таился какой-то могущественный враг, а навстречу по Тракту, как доносили разведчики, двигалось сразу несколько легионов. По численности имперское войско превосходило отряд гномов самое меньшее вчетверо, если не впятеро.
Впрочем, пусть их. Воинство Подгорного Племени заскучало без боя. Хумансы бежали, бросая все добро, - какой интерес в таком походе? Прежде чем войско доберется до Мельина, каждый топор должен покрыться вражьей кровью во много слоев.
Сидри теперь не отходил от ковчега с Алмазным Мечом, до рези в глазах всматриваясь в прихотливую игру огоньков на блестящих отполированных гранях. Меч чувствовал впереди врага. Врага настоящего, которому все имперские легионы в совокупности - ничто, прах, пушинка. Волшебство обернулось кровью, и больше гномы повторять его не пытались, а на встречающиеся порой холмы с долменами взирали мрачно и подозрительно.
На следующий день, когда с небес вовсю сыпала сухая снежная крупа, армия Каменного Престола лицом к лицу сошлась с имперскими легионами.
Ночью, когда Император начал уводить войско из башни Кутула, на дороге его встретил еще один гонец. И вновь - в алой рясе с белой оторочкой.
Сцена повторилась. За тем лишь исключением, что в первый раз письмо архиепископа доставил другой монах.
- Что тебе, Божий человек?
- Послание, - кратко произнес монах. Протянул ящичек и тотчас отъехал к обочине дороги - читать молитву.
Император развернул свиток.
"Вновь пишу к тебе, неразумный и неуверовавший: бойся, ибо настал День Гнева Его, и кто может устоять? И, как гласит пророчество, сняты уж две из трех печатей Гнева Его; два Зверя на свободе, пробудился и Третий, Четвертого же нашему миру не видать. Покайся, сын мой, и склонись перед магами, ибо сказано в Книге Прихода Спасителева: "Но, коли найдется Один, что превозможет Зверя, - стоять миру другие двунадесять тысяч лет" (Приход, 11 - 8)".
Подписи не было, стояла оттиснутая в алом сургуче печать архипрелата.
Император молча пожал плечами.
Акунин Борис
Лукин Евгений
Флинт Эрик
Пехов Алексей
Шилова Юлия
Фазиль Искандер