Рожковых слыла одиозной. Разбирательство было поверхностным,
виноватых не нашли. Дознаватели просто перепугались за свою
жизнь, уж очень агрессивно были настроены жители Мартынова,
к тому же над Москвой вздымалась заря перемен, и сотрудники
НКВД понимали, что народ, доведенный до крайности, лучше не
дразнить лишний раз. Дело спустили на тормозах.
одноклассники встретили его тягостным молчанием. Потом чья-
то меткая рука швырнула железную линейку, тонкая полоска
угодила мальчику прямо в лицо и рассекла лоб. Неизвестно,
что последовало бы дальше, но тут в класс вошла Анна
Ивановна, должен был начаться урок математики. Мигом оценив
ситуацию, директриса протянула пареньку ключи и со словами:
"Иди быстро в мой кабинет" - вытолкала его в коридор.
и потом, у него только что погибли отец и мать...
был посажен Рожковым, потом встал внук Шульман, потом Леня
Kеонидов, потерявший деда с бабкой...
поднимались, и через пару секунд стоял почти весь класс,
осталась сидеть лишь Майя.
директора. Коломийцева рухнула на стул и зарыдала:
с нами сделаете, когда вырастете!
преграду, потому что Миша Сомов, признанный лидер класса,
Миша, которого воспитывала полуслепая бабушка, так как мать
сидела в лагере, решительно сказал:
только пусть он с нами не разговаривает. Простить его все
равно не сможем.
медали не получит!
пришла оттуда, откуда Коломийцева ее совсем не ждала.
экие вы смелые после драки кулаками махать. Месяц тому назад
небось побоялись бы Рожкова сыпать, а теперь обрадовались?
Стыдно на вас глядеть, Ушинские вы мои!
том учебном году, но никакого ликования по этому поводу в
школе не устраивали.
Ивановна у него после экзаменов.
просто было некуда деваться.
Новосибирский университет.
посоветую. Отправляйся лучше в Москву, с золотой медалью и
такой светлой головой можешь попробовать штурмовать МГУ. И
потом...
позицию.
пойму.
Новосибирск ехать нельзя.
родителей там на слуху. Москва - огромный город, там легко
затеряться в толпе. И еще...
другие люди к власти. Видишь, что вокруг творится, ну
подумай, каково тебе будет по жизни идти с такой анкетой,
как только ты напишешь, где отец и мать работали, сразу...
не сделать?
меня в восьмом классе учится Семен Новосельцев, жуткий
двоечник, первый кандидат в ремесленное училище.
готова, чтобы Сеню в девятый перевели. Сам понимаешь, без
десятилетки теперь никуда.
Коломийцева, - и сделает тебе новую метрику, а аттестаты я
сама выписываю, никто проверять не станет. Матерью меня
поставим, а отцом покойного Славина Сергея, папу Майи, земля
ему пухом. Станешь Славиным и начнешь жизнь с чистой
страницы. Поверь мне, безупречная анкета в нашей стране
главное.
страшно, вдруг проверят?
Анна Ивановна, - главное, чтобы здесь никто не узнал, а в
столице растворишься.
состряпала нужную бумагу, просто списала бланк, как
испорченный, но не уничтожила зелененькую книжечку, а отдала
со всеми необходимыми печатями Коломийцевой.
брат Майи, и фамилия у нас одна - Славины.
образование получить. Ничего, что-нибудь придумаем.
исчез без следа. Майечка осталась в Мартынове, с ее
сплошными тройками нечего было рассчитывать на столичное
образование. Майе предстояло идти в Мартыновское медицинское
училище.
Слава сообщил о поступлении, потом пару раз писал о
студенческих делах, а потом замолк. Майечка извелась, бегая
к ящику, но конвертов со штемпелем "Москва" не было.
уговорила Майечку выйти замуж. Девушка послушалась, но из
брака ничего хорошего не вышло. Молодые пожили полгода и
разбежались.
больше не пыталась строить семейную жизнь, и Анна Ивановна
только вздыхала, когда дочь звонила домой с работы и
сообщала, что остается в больнице на незапланированное
ночное дежурство. Да и что было Майе делать вечерами? А
остальных медсестер ждали мужья и дети.
двухнедельной поездкой в столицу. Девушка вернулась назад с
чемоданом покупок и страшно веселая, в истерическом,
"'"(-g%--., настроении. Анна Ивановна даже перепугалась,
услышав раскаты громового хохота, с которым Майя
рассказывала о своих московских приключениях. До сих пор ее
дочь была тихой и разговаривала почти шепотом.
Беднягу выворачивало наизнанку и тошнило при виде любой еды.
И только когда дочь стала стремительно раздаваться в боках,
директриса прозрела:
ответила:
матерям-одиночкам относились иначе, чем сейчас. В глазах
общественности они прочно были шлюхами. В Европе и Америке
зарождалась сексуальная революция, молодежь уже не считала
нужным вступать в брак, а женщины рожали детей "для себя".
Но СССР находился в изоляции, и там сохранились
патриархальные взгляды. Даже в Москве косо поглядывали на
даму, имевшую в паспорте при отсутствии штампа загса запись
о ребенке. Что уж говорить о Мартынове! Но Коломийцеву в
городе любили, а Майечке многие были благодарны за бессонные
Сертаков Виталий
Круз Андрей
Круз Андрей
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Шилова Юлия