рукавицу о ее лицо. Сергей стоял как дурак посреди зала, продолжая сжимать в
руках гнилые коровьи кости. Он не понимал, что происходит... не понимал, что
это за идиотская игра, в которой ему приходится принимать участие.
Ее подружку рвало.
оскалив зубы. В руках у него - горлышко водочного графина. Рядом, присев на
корточки, сидела молодая женщина.
от ужаса глазами.
помнил - когда и за что.
переворачивая столы и стулья.
здесь приличным людям впадлу находиться... Вот и все. И нечего.
требует.
переоделся.
фургоне воняло по-прежнему. Паша устроился прямо на полу, подстелив под зад
газету; всю дорогу он жевал резинку и молчал. В полумраке его лицо с
насупленными бровями и тугими буграми желваков неожиданно показалось Сергею
знакомым. Может, Паша Дрын просто напомнил ему какое-то животное?
взяли три ящика с наклейкой "Шпроты балтийские". В "Лабинке" их встретил сам
директор, Гога называл его Ираклий Андреевич.
говно какое-нибудь привезли?
непереваренное.
пробормотал:
швырнул обратно - во влажный, драпированный по углам складками кожи рот.
Сергей, дома проверим, что за добром вы здесь торгуете... Паша схватился за
ящик, понес его внутрь, Сергей взял второй. На кухне никого не было, кроме
двух парней в джинсе, которые сидели на металлическом разделочном столе и
играли в карты.
Валыч пригласил в кабинет, где вручил всем троим по двести пятьдесят
долларов ("это премиальные, за перевыполнение плана") и сухо попрощался.
Кажется, ему не очень понравился запах.
они вышли на улицу.
полдня после приема "поросячьего сока" слюна у него оставалась розовой. Он
посмотрел на свои расписные "Командирские" часы, потом приложил их к уху,
прислушался. - Ираклий в "Лабинку" приглашал, для своих у него жрачка
бесплатная. Зайти, что ли?.. Ты - как?
полутени, ритмично прыгающие на скулах, устремленный вверх кончик носа - ну
точно... что? кто? где?
остановки, что он рискнул проехаться в автобусе, пассажиры в открытую на
него пялились, почему-то сразу безошибочно определив источник
распространения миазмов. Сергей вышел и оставшуюся часть дороги проделал
пешком. Дома были гости: отцов университетский однокурсник Дима с женой - у
них своя арт-галерея в Петербурге.
гостиной.
ней был светлый брючный костюм с большой модерновой пряжкой, отец привез его
из Вены, когда у него еще не было ни одной любовницы. Выглядела она классно,
только вид испуганный.
случилось? Димина половина чуть со стула не свалилась, когда ты появился.
Сергей даже испугался, что сейчас она начнет шпуляться в него глазными
яблоками и ронять челюсть на пол, как этот придурок Джим Керри в "Маске".
прикрывая рот и нос рукой. Она стала раза в два белее своего брючного
костюма. - Чем это воняет от тебя?.. Ты что, убил кого-нибудь?
мясокомбинате сегодня вывозили костную муку. Я хочу как следует помыться.
раньше не замечал, что она так бегает, - взяла баллончик с освежителем,
попрыскала на лампочку в коридоре, очертила аэрозольной струей магический
круг около Сергея.
плесни в воду. Не жалей. Отмокни хотя бы полчасика... О Господи... Это
мертвечина какая-то, да?
шептались. Подождал, когда уйдут обратно ("гостей нельзя оставлять одних,
Игорь, после поговорим"). Потом выскочил на кухню, схватил консервный нож и
вернулся. Включил воду, открыл флакон с шампунем "Шварцкопф", вылил весь его
в ванну. Запахло разогретой жарким солнцем лимонной рощей - как под
Гурзуфом, где они отдыхали... Сергей не помнил, в каком году. Он достал
банку шпрот из кармана, встряхнул над ухом.
Это ему потом получать Звезду Героя и очередное звание. А то еще скажет,
козел, что Сергей сам натоптал туда порошка...
железного ободка. Банка, звякнув, встала на ребро, Сергей поправил ее. И
ударил по деревянной ручке ладонью.
стоял, слушал. - Нам надо поговорить. Неужели тебе нравится эта работа?
Сергей.
рыбными крошками. Нож дальше кромсал жесть, оставляя на краях неровный
зубчатый след. Сергей представлял, как однажды возьмет эту банку и накроет
ею морду Агеева.
И Светлана Котова, последняя подружка Солоника, тоже знала - пока ее не
прижмурили в Афинах.
ягодицами. Монетка не должна упасть, даже если перебегаешь дорогу перед
фырчащими мордами автомобилей. Даже если тебя бьют под ложечку и легкие
сворачиваются внутри мокрыми безжизненными полотенцами. Ты плюешь на все и
гордо перемещаешься в пространстве, удерживая чертову монетку за самый ее
краешек с вертикальными насечками, и твоя прямая кишка сжата, как слипшаяся
макаронина, - а зомбированные мужики на проспекте Маркса смотрят тебе вслед,
забыв обо всем на свете, они восхищены, они падают в открытые
канализационные люки, летят под колеса машин, они таранят стекла витрин,
фонтанируя кровью из порванных аорт, они топчут прохожих, как стадо
взбесившихся слонов. Можно ставить десять против одного, что вечером, после
ужина и "Крутого Уокера", натянув вьетнамский шипованный презерватив, эти
мудаки скажут своим женам и любовницам: слушай, дорогая, а теперь пройдись
туда-сюда и поверти очком, как эта сучка, которую я видел сегодня на
проспекте...
в жопе.
Каменистый Артем
Контровский Владимир
Володихин Дмитрий
Роллинс Джеймс
Соломатина Татьяна