кроваво-красным губам утопленницы.
Глава 23
отлично помнил, что последним навещал больную не кто иной, как ее муж.
Евгений Николаевич наведывался к жене довольно часто, примерно два раза
в месяц. Его загородный дом находился всего в пяти километрах от
клиники, а если идти через рощу, по проселочной дороге, и того ближе.
Пешком меньше часа, на велосипеде не больше двадцати минут.
приезжал к жене, часов в девять вечера, один, на велосипеде. Никто,
кроме него, не мог передать больной аппарат. Накануне днем, пока Галина
Дмитриевна была на прогулке в больничном парке, ее палату обыскали самым
тщательным образом и ничего запрещенного, опасного для больной, не
нашли.
за больными не вели, но все происходившее записывалось, и врачи
периодически просматривали пленки.
у своего отца, который смотрел все новости подряд, была ли какая-нибудь
неприятная информация, связанная с именем Рязанцева. Отец рассказал о
прямом эфире, об ужасном звонке и даже описал голос анонима - ни
мужской, ни женский. Затем доктор просмотрел кассету, на которой была
записана последняя встреча четы Рязанцевых, и обнаружил, что Евгений
Николаевич не оставлял жене телефона. Он принес ей немного фруктов,
баночку черной икры, попросил у няньки посуду, хлеба и масла, сделал
пару бутербродов и кормил Галину Дмитриевну из рук. Она согласилась есть
только потому, что он обещал ей за это прочитать письмо от старшего
сына. Со стороны все выглядело очень трогательно. Он провел в палате
около двадцати минут. Говорили они в основном о детях, Галина Дмитриевна
беспокоилась из-за того, что у младшего сына может обостриться весенняя
аллергия, Евгений Николаевич мягко убеждал ее, что в Англии врачи не
хуже наших.
попросила поискать у нее в комнате зеленую общую тетрадь в клеточку. Что
это была за тетрадь, существовала ли она на самом деле и что могло в ней
быть написано, не знали ни Евгений Николаевич, ни доктор. Комнату Галины
Дмитриевны десять раз обшарили, ничего похожего не нашли. В ее палате, в
тумбочке, лежало несколько разных тетрадей, купленных в магазине, новых
и чистых, в клеточку, с зелеными обложками, но Галина Дмитриевна к ним
не прикасалась, повторяя, что ей нужна ее тетрадь, вся исписанная, а эти
чужие, пустые.
спросил, не помнит ли она, кто передал ей телефон и кто велел включить
телевизор именно в начале двенадцатого. Больная стала объяснять, что
телефон был посланием оттуда и ей в очередной раз дали понять, что
хватит ей жить, пора и честь знать. Это справедливо, поскольку она
страшная преступница и заслуживает смерти. Единственный способ спасти ее
родных - умертвить ее, мерзкую, греховную, и так далее.
исключительности, характерный для инволюционного психоза. Ничего иного
доктор не ожидал услышать.
обычной больной, Сацевич просто обратился бы в милицию. Но в данном
случае об этом не могло быть и речи. Главный врач, лечащий врач,
несколько медсестер и нянь - все, кто имел доступ в ?VIP" - отделение,
получали дополнительные суммы за соблюдение строжайшей секретности. Для
остального персонала больницы Галина Дмитриевна существовала под другим
именем. А сам Рязанцев, когда приезжал к жене, проходил не через пост
охраны, а через заднюю калитку, которой пользовался только персонал и от
которой у него был ключ.
взял начальник охраны и сообщил, что Евгений Николаевич еще спит. Доктор
не стал по телефону излагать суть проблемы, только сказал, что дело
очень срочное и может иметь прямое отношение к трагическим событиям в
пресс-центре.
Егорович.
большой рюмкой коньяка, он предпочел, чтобы прислали машину. Через час
он уже поднимался на крыльцо загородного дома Рязанцева.
появилась толстая женщина в спортивном костюме и предложила чай или
кофе. Сацевич скромно признался, что еще не завтракал и с удовольствием
выпьет крепкого кофейку. Когда женщина удалилась, он от нечего делать
принялся листать свежие газеты, сваленные на журнальном столе, и
наткнулся на информацию об убийстве Виктории Кравцовой и гражданина
Америки Томаса Бриттена.
занимала цветная фотография, на которой Рязанцева запечатлели вместе с
яркой холеной шатенкой и широкоплечим мужественным господином
(аккуратный седой бобрик, очки в тонкой оправе). Под фотографией была
потрясающая по остроумию подпись:
светского репортера, не плакал, но ниже объяснялось, что для партийного
лидера безвременная гибель красавицы пресс-секретаря, да еще в компании
с американским коллегой - тяжелая личная драма. Недаром он исчез из
прямого эфира сразу после анонимного звонка, и не случайно все окружено
такой страшной секретностью. Все, кто мог бы пролить свет на это двойное
убийство, - пресс-центры МВД и ФСБ, сотрудники американского посольства,
люди из окружения Рязанцева - категорически отказываются говорить с
журналистами. У всех только один ответ: ?Без комментариев?.
является столь популярной личностью и что каждый его шаг не
сопровождается жадным клацаньем фотокамер и наглыми двусмысленными
вопросами.
гульбуна, бабника. На нее работали вовсе не факты и даже не слухи, а
мужская привлекательность, игривый взгляд, кошачья хитрая улыбка.
Евгений Николаевич нравился женщинам, но использовал это свое счастливое
качество исключительно в партийных интересах.
наркозависимости, нервных переутомлений и прочих хворей не только
родственников известных людей, но и самих знаменитостей, прежде всего
политиков и крупных бизнесменов. Если бы его спросили, возможно ли, что,
имея психически больную жену, Евгений Николаевич Рязанцев завел себе
любовницу, психиатр ответил бы однозначно и уверенно: нет. Только темные
обыватели верят в подобные глупости. Во-первых, это огромный риск.
Во-вторых, настоящая, высокая политика требует полнейшей аскезы. Она
выматывает, высасывает все соки. Ни на что другое просто не остается
сил. Постоянные стрессы, недосыпание и нервные перегрузки не
способствуют мужской потенции. Кому, как не придворному психиатру, знать
эту пресную правду?
несколько огорчила Валентина Филипповича. Кроме чашки кофе на столике
были яйцо, поджаренный хлеб, масло, пара салатных листьев и сыр,
нарезанный мелкими кубиками.
произойдет, если именно сейчас, в связи с двойным убийством и грязными
намеками, в прессу просочится информация о том, где на самом деле
находится супруга господина Рязанцева, какой у нее диагноз, какие
приступы случаются, сколько зафиксировано попыток суицида. И не успел он
счистить скорлупу, не успел дорисовать картину громкого, губительного
скандала, как внутренняя дверь открылась и на веранде появился сам
Евгений Николаевич в сопровождении начальника охраны.
футболка.
попытался улыбнуться, но получился мучительный нервный оскал.
Егорович. В отличие от интеллигентного хозяина, он был груб и резок, не
считал нужным даже здороваться. И доктор решил не спускать ему этого
хамства.
Евгением Николаевичем, - произнес он, осторожно слизывая с ложки каплю
теплого яичного желтка, - при всем уважении к вам, я не могу говорить
при третьем человеке.
доктор сам был мастером всяких взглядов, и в течение нескольких секунд
оба тщетно дырявили друг друга глазами. Первым сдался охранник. Он
отвернулся и злобно буркнул:
пришел, а доктор. Я хочу остаться с ним вдвоем.
хлопнуть дверью.
Акунин Борис
Василенко Иван
Махров Алексей
Акунин Борис
Афанасьев Роман
Березин Федор