Чтение 48–й страницы книги ~Удар "молнии"~

хороших зайцев благодаря такой авантюре. Я, наконец, поставил проблему
перед всей "опричниной". Ведь ее как бы не существовало! Пусть, наконец,
поставят хоть какие-нибудь заслоны. Примут законы! А потом я заряды найду.
Правда, только эти три... И не дай Бог, если, кроме них, через фабрику
проходили еще. Я понимаю, метод провокации не совсем честный, но иначе меня
не услышат. Что делать, если некоторые болезни без провокации никак не
выявить? - Сыч развел руками. - Они же бьют себя в грудь -
государственники! Так пусть похлопочут о государстве и о его безопасности.
Вакуумные заряды в руках террористов заставят хлопотать! Почему, думаешь,
Комендант жаждет встречи с тобой? Никогда не хотел и вдруг захотел?

- Звучит убедительно, - сдержанно заметил дед Мазай. - Ты, брат, наловчился
в аппаратных интригах...

- К сожалению, это не моя идея, - вдруг признался полковник.

- Чья же?

- Твоих мужиков, а значит, можно считать, твоя... Крестинин предложил свой
план операции - взорвать дудаевские спецслужбы изнутри. Причем по принципу
действия вакуумной бомбы. Мы изымаем заряды из хранилища и мгновенно
устраиваем тщательный обыск, ищем их целенаправленно, допрашиваем на этот
предмет всех задержанных и арестованных, создаем полное впечатление, что
заряды мы упустили. Хотели отследить потребителя и в результате потеряли
предмет наблюдения. У них должна начаться большая разборка: кто и куда
вывез бомбы. А накануне исчез Кархан с водителем! Смотри, что получается:
едва он начинает переговоры с генералом Дрыгиным, тот сгорает в пожаре.
Едва заряды привозят на фабрику - исчезает сам Кархан, а потом и заряды.
Вся его компания попадает под подозрение, а она приличная и дел в Москве
раскручивала очень много. Когда страсти раскалятся и охватят всю его
структуру, мы выпускаем Кархана. Ему уже никто не поверит, что он попадал в
руки ФСК и все это инспирировано Лубянкой. Он сработает, как детонатор. А
после взрыва можно собирать осколки. Все будут на виду... План мне
понравился, пустил в реализацию. Только Крестинин не догадывается, что
одновременно взрыв этот потрясет и "опричнину". И пусть, не его забота.

Генерал походил за его спиной, заложив руки назад" поломал себе пальцы, но
так и не мог скрыть обиды.

- Что же мне-то ничего не сказали?.. Вот сволочи! Будто и впрямь
похоронили! Ну Крестинин! Ну Василек! Промолчал, гад!

- Зачем тебе эта головная боль? - хохотнул Сыч. - У тебя серьезнее дела
предстоят. Сам Комендант соизволил!

- Это не твое дело, Коля! Он обязан был доложить!

- Он ни тебе, ни мне не обязан докладывать. И вообще, он в "Альфе".

- Ну да, правильно, я ведь теперь бывший служащий речного пароходства, - он
пытался за сарказмом спрятать тоску. - Даже не капитан баржи - просто
служащий, уволенный по сокращению штатов. Отрезанный ломоть... Никогда не
думал, что я такой ревнивый и завистливый. Вот уж стал никому не нужен.
Даже на новоселье нельзя пригласить всех, кого бы хотел. Разве что тебя, но
мне рожа твоя и так надоела. "Мусорный ящик" смотреть не могу, газеты в
руки брать стыдно, хотел дачу отремонтировать и пожить - нет дачи. Сижу -
позвонить некому! И мне никто не звонит.

- Ну перестань, Сережа! Что за настроение? - попытался взбодрить Сыч. -
Твои мужики без позволения деда Мазая шагу не ступят!

- Ладно врать-то! - отмахнулся генерал. - Не ступят... Целые операции вон
разрабатывают за моей спиной!.. Кому я нужен? Знаешь, когда Кархан Катю
захватил, во мне кровь забродила, злость появилась. А теперь чую, как
становлюсь нудным стариком. Все плохо, всем недоволен, ворчу... Думал, Катя
обрадуется, когда освободили. А она - с претензиями!.. И сейчас вон что
вытворяет...

- Что она вытворяет?

- Ничего... Болтается без дела, целый день ждет Тучкова. Наконец узнала,
что она - княжна! А Тучков, видите ли, князь!.. А какой он, к черту, князь?
Тучковы такого и титула не знали. Нашла себе князя, дура. Историю бы
открыла и почитала...

- Да, и проблемы же у тебя! - засмеялся Сыч, собираясь уходить. - Но
ничего, завтра поговоришь с Комендантом, он тебе других навалит. Машина за
тобой придет, встреча на конспиративной квартире.

Дед Мазай ощущал желание позлорадствовать и над Комендантом, но уже не
оставалось сил.

- Чего он-то боится? - спросил уныло. - Я уж подумал, завтра в Кремль
съезжу. Все радость для старика...

- Если Комендант боится - знает чего, - на прощание сказал Сыч.

- Но пасаран, - проворчал дед Мазай, закрывая за ним дверь.

Ничего особенного он не ждал от встречи с Комендантом - человеком незримым
и малоизвестным в широких политических кругах. О нем говорили всякое, им
были недовольны и левые и правые; он много чего знал и, видимо, кое-что
мог. Мог, например, предложить генералу должность тайного советника или
консультанта, ибо в новой ипостаси генерал не имел права появляться в
высоких кругах: "воскрешение" Дрыгина могло стать политическим скандалом,
очередной причиной для газет поиздеваться над службой безопасности, и так
униженной и оскорбленной. Мог, наверное, рекомендовать советником в
какое-нибудь посольство, где требуется человек, знающий шпионское ремесло,
- это еще куда ни шло. Хоть какая-то живая работа.

А что еще можно предложить генералу ФСК в отставке, который вроде бы и умер
и вроде бы еще жив?

С Комендантом дед Мазай встречался прежде, как и с Завлабом, всего один
раз, при случайных обстоятельствах и тоже в Доме Советов. Только уже в
девяносто третьем. Давно молчали танки у гостиницы "Украина", усмиренные
спецподразделениями во главе с "Альфой", заглушили моторы БТРы и БМП,
прекратив стрельбу после того, как почувствовали, что профессиональные
вояки - люди серьезные: пришлось из одной машины сделать факел. Правда, еще
постреливали снайперы-провокаторы из соседних зданий, исполняя чей-то
приказ вызвать ответный огонь войск, да жаждущие крови бандиты,
изображающие "народный" гнев к законодательной власти. И сама эта
расстрелянная власть уже стояла на высоком парадном крыльце, выведенная
из-под снарядов. Бойцы спецподразделений контролировали договоренность о
прекращении огня, додавливали снайперов, разоружали защитников Дома
Советов, а генерал тем временем бегал по знакомым уже этажам и искал
однокашника по школе КГБ - своего тезку, который состоял в охране
Хасбулатова. Почему-то казалось, что он погиб и каждый убитый походил на
Серегу - у одного будто его руки, у другого - голова... И если он все-таки
остался жив в этой бойне, его следовало переодеть и вывести из дворца в
безопасное место, поскольку МВД был отдан приказ арестовать телохранителей
руководства Верховного Совета. Дед Мазай наконец отыскал кабинет
Хасбулатова, но охраны с ним уже не было. Вместо нее стоял Комендант со
своими сотрудниками, присланный арестовать спикера и вице-президента.
Генерал, обряженный, как и все бойцы "Молнии", в бронежилет, каску, а тем
более еще и с маской на лице, ничем не отличался от рядового.

- Где ваша личная охрана? - спросил он спикера... Хасбулатов, одетый во все
белое, держался гордо, как истинный горец, и, кажется, презирал все, что
творилось сейчас вокруг него, и потому никого не слышал.

Комендант вдруг надвинулся на деда Мазая - каменнолицый, тяжелый и суровый,
как Будда. Его сотрудники потянули автоматы из-под плащей.

- Что нужно? - быстро спросил он напряженным, резким голосом. - Иди отсюда.
Выйди! Выйди вон!

Генерал оттянул маску на подбородок, демонстративно сдвинул автомат за
спину.

- Спокойно, мужики, - мирно сказал он. - Здание Дома Советов под нашим
контролем. Вопросы есть?

Вопросов не было. Комендант все понял, проявил выдержку, надо сказать,
завидную при своих полномочиях и положении. Генерал склонился к уху
спикера, спросил полушепотом:

- Где Серега?

Это подействовало как пароль, у гордого чеченца открылся слух.