Чтение 48–й страницы книги ~Чужая игра~

парням оказывает. Из милиции тоже обещали усиленный наряд прислать. Ну, и из
ФСБ подтянулись. Они у контейнера, рассматривают его. Представляешь, Сергей,
даже им невдомек было, _что_ конкретно на этом полигоне хранится...

Вдали показалась колонна из нескольких грузовиков. По всей видимости,
на полигон возвращались с "учений" местные. За ними пылили несколько
легковушек милицейской раскраски -- словно пионерскую колонну
сопровождали...

-- Ну что, Константин Дмитриевич, -- сказал я, -- теперь здесь и без
нас обойдутся. А нам пора и до дому.

-- Погоди, Сергей, -- приостановил меня Голубков. -- Надо же
разобраться с вашими пропавшими вещами! Я тут малость пообщался с
приехавшими чекистами, оказывается, один из ваших паспортов уже всплыл...

-- Да? А вот это уже интересно! -- напрягся я. -- И как же он,
интересно знать, "всплыл"?

-- Местный ОМОН проводил рейд на колхозном рынке, попался им на глаза
один подозрительный. Сам кавказец, а по паспорту -- русский: Хохлов Дмитрий.
("Боцман!" -- мелькнуло у меня в мозгу.) Прописка подмосковная и все
такое... Короче, они сейчас из этого то ли дагестанца, то ли ингуша цепочку
тянут на того, у кого он паспорт взял. Если у них выйдет, глядишь, вы себе
все свое барахло и документы сможете вернуть. Это же проще, чем новые
оформлять! Да и потом, Сергей, у тебя же машина была такая отличная, по
горячим следам ее тут еще можно отыскать. А через несколько дней разберут ее
на запчасти или перекрасят и из этой области в другую переправят, так что
ищи-свищи тогда...

-- Так что вы предлагаете, Константин Дмитриевич? -- спросил я. --
Ждать тут, пока нам все наше барахло не отыщут?

-- Конечно, можно и домой поехать... -- дипломатично заметил Голубков.
-- А там уже ждать у моря погоды и надеяться на лучшее. Но, зная тебя не
первый год, я все-таки посоветовал бы тебе и ребятам проявить активность и
помочь местным спецам в поисках. С такой командой, да с таким-то опытом! Да
вы тут за пару суток управитесь...

Доводы Константина Дмитриевича были убедительны: действительно, проще
было задержаться еще на несколько дней, чем потом в Москве ломать себе
голову над вопросом: найдут местные опера мою тачку или нет, всплывут, как у
Боцмана, наши документы или так и канут -- хорошо, если бесследно!
Затеряются на необъятных просторах нашей страны. Ну а про вещи я не говорю,
вот только спальники жалко, они с нами столько прошли... Да и не купишь их,
такие спальники-то!

Видя, что я всерьез задумался над его словами, Голубков предложил:

-- Пойдем к вертолету, я вас с тем самым фээсбэшным опером сведу,
который хохловский паспорт обнаружил. Может, он тебе лучше, чем я, все
объяснит...

После разговора с местным оперативником, после его обещания пристроить
всех нас в их фээсбэшной гостинице и даже прикрепить к служебной столовке,
нам не оставалось ничего другого, как согласиться. А узнав от Голубкова о
том, что только благодаря нашему вмешательству был уничтожен учебный
чеченский лагерь, фээсбэшный полковник, между прочим, так к нам проникся,
что даже пообещал выписать за это поощрительную премию (оказывается, есть у
них некий свой фонд для таких вот целей)...

Мы распрощались с Константином Дмитриевичем и на "Волге" полковника из
областного ФСБ покатили туда, где еще пару дней назад вся милиция стояла на
ушах, занятая нашей поимкой. Не скажу, что мы триумфально въехали в город,
но ощущение радости от честно сделанного дела присутствовало.

Нас привезли сразу в областное УВД, где Боцмана сфотографировали,
вклеили его собственное фото в его собственный паспорт и тут же выдали ему
на руки, а всем остальным вручили по справке о пропаже документов. Затем на
той же "волжанке" нас отвезли в чекистскую гостиницу, выдали на неделю
вперед талонов на питание, по три тысячи рублей премии (оперативно работают,
черти!) и только тогда оставили нас одних, поселив в двух просторных
номерах.

Мы плотно поужинали в довольно приличной столовой, накупили на выданные
нам деньги туалетных принадлежностей и потом чуть не по часу каждый
полоскались в душе. И только после всего этого дали навалиться на нас той
страшной усталости, которую мы все эти дни старались не замечать. Ни на
разговоры, ни на что-нибудь другое у нас просто не было сил: мы полегли на
свои заправленные свежим бельем кровати и тут же провалились в глубокий сон.
Все остальное случилось с нами уже завтра...

Мы проспали больше двенадцати часов -- до тех пор, пока в десять утра к
нам в комнату не постучался присланный за нами шофер из местного УВД.
Пришлось ему ждать, пока мы умоемся и позавтракаем. На то, чтобы купить себе
что-нибудь из одежды (старая, в которой мы пробегали все эти дни, стала
похожа на обноски), уже не было времени.

Шофер привез нас прямо к зданию местного уголовного розыска. Он
позвонил кому-то по внутреннему телефону, и нам навстречу вышел улыбающийся
крепыш.

-- Старший оперативный уполномоченный областного отдела по борьбе с
организованной преступностью майор Мальцев Антон Егорович, -- официально
представился он. А потом неофициально добавил: -- Так вот вы какие!

-- Это какие же такие? -- ехидно поинтересовался Муха.

-- Ну мы тут в отделе грешным делом думали, что те, которые чеченцев
так пошерстили, -- богатыри, не иначе. А вы обычные люди, каких много... Чем
же вы берете, не раскроете секрет?

-- Наша подготовка, майор, -- военная тайна... -- встрял донельзя
серьезный Артист. -- Мы не имеем права ее разглашать...

-- Да? Жаль... -- не понял шутки Мальцев. -- Ну что, пойдем к нам? Я
введу вас в курс дела.

Комната, где базировались оперативники, прямо скажем, была не ахти:
тесновато, темновато, пыльно. За пятью столами, заваленными папками с
бумагами, сидело восемь человек. А майор, казалось, вовсе не замечал
неухоженности своего хозяйства.

-- Знакомьтесь, вот мои люди...

Он по очереди представил своих коллег, потом назвали себя и мы. На этом
официальная часть встречи подошла к концу и все, усевшись кто куда, стали
обсуждать, с какого бока нам можно подступиться к поиску наших вещичек.

Один из следователей отдела, который вчера уломал-таки на признание
фальшивого Хохлова (на самом деле оказавшегося жителем Махачкалы Вагизом
Алишеровым), доложил, что дагестанец дал наводку на одного торговца
документами.

-- Есть на колхозном рынке один мужик -- все зовут его Семь-Сорок за
любовь к этому мотивчику; так вот он -- по рассказу Алишерова -- настоящий
спец по документам. Сначала он скупает у алкашей паспорта, а то использует
ворованные бланки паспортов, каких-нибудь других корочек, а потом по
требованию желающих вставляет туда их фотографии. Берет всего пятьсот
"зеленых", сам за бланк дает не больше пятидесяти -- отличный бизнес!..

-- А вы раньше что -- о нем ничего не знали? -- спросил у Мальцева Док.
-- Он же, наверное, не первый год таким вот макаром промышляет?

-- А наверно! Но доказательств нет. Есть только косвенные подтверждения
вроде высокой квалификации Семь-Сорок -- такую руку на двух-трех паспортах
не набьешь... Его можно только с поличным взять, а поскольку его клиенты
сплошь и рядом из криминальной среды, пока нам его зацепить не получалось.
Так что этот Алишеров его первым, получается, сдал...

-- Ну что же, и этого достаточно, -- сказал я. -- Думаю, самое время
пойти и познакомиться с этим Семь-Сорок...

-- Валяйте! Только не спугните его, -- предупредил Мальцев. -- Он мужик
нервный, если раскусит вас, потом год его не найдешь.

-- Не раскусит! -- засмеялся Муха. -- У нас знаете какой артист есть!
Что, Семен, сыгранем спектакль?

-- Нет проблем! -- Артист привстал со своего места, шаркнул ножкой и
галантно поклонился. Аплодисментов он не сорвал, но и сомнений его
кандидатура не вызвала: потрепанный вид Артиста и вечный авантюрный блеск в
глазах идеально подходили для первого контакта с торговцем документами.

Договорившись о связи и получив на руки пятьсот меченных специальной
краской долларов, мы вышли из здания УВД, схватили частника и поехали к
колхозному рынку.

x x x

Мы зашли на рынок по одному и тут же растворились в толпе покупателей,
снующих грузчиков и вездесущих горбоносых перекупщиков. Я шел шагах в
пятидесяти от Артиста и, посматривая для отвода глаз на красиво разложенные
на прилавках фрукты и овощи, старался не выпускать Семена из вида. Он тоже
повертелся среди прилавков, купил грушу у толстой тетки кавказского вида и
направился к противоположной от входа стороне рынка. Там, как нам рассказали
оперативники, возле будочки с вывеской "Ремонт обуви" и ошивался постоянно
Семь-Сорок.

По описаниям милиционеров, это был вертлявый и костистый человечек лет
сорока. Мальцев уверял, что мы его сразу узнаем -- Семь-Сорок косил левым
глазом и заметно шепелявил (когда-то в пьяной драке ему выбили передние
зубы, он потом их, конечно, вставил, но дантист оказался плохой, зубы
торчали вперед, и выпяченная верхняя губа при разговоре шлепала).

Я увидел, что Артист завязал разговор с каким-то мужиком, сидящим на
ящике возле обувной будки, а приглядевшись как следует, понял, что этот
низкорослый и щуплый собеседник и есть тот самый Семь-Сорок. Я с независимым
видом подошел к будке обувщика и принялся рассматривать выложенные в
плексигласовом ящичке набойки и стельки. Одновременно я внимательно
вслушивался, о чем Артист и Семь-Сорок толкуют.

-- У меня поезд через четыре часа, мне сваливать срочно надо, мужик! --
говорил Семен.