Чтение 48–й страницы книги ~Боги слепнут~

Летиция молчала. Элий тоже.

- М-да... Ну что ж, хотя бы честно,- наконец сказал Элий. - Ты же нам
нужен. Квинт. И мне, и Ле... Августе.

В коридоре послышалась краткая возня, чей-то шепот: "Не сейчас", и в ответ
отчетливое, почти что крик: "Это важно"!

- Ну что там еще! - крикнула Августа. Преторианец заглянул в экседру.

- Августа, только что пришло сообщение с телеграфа, - он протянул бумагу с
сообщением. Она взяла бумагу, прочла вслух:

- Сенат избрал Бенита диктатором. - Хотела встать, но тут же упала назад в
кресло. Сидела и смотрела в одну точку. Известие в голове не укладывалось. -
Бенит диктатор. Какой-то бред. Мы должны вернуться.

Элий молчал.

- Квинт, закажи билеты! - Она встрепенулась.

- Нет, - сказал Элий.

Ей показалось, что она ослышалась.

- Но мы должны...

- Летиция, мы не можем вернуться.

- Почему? - она знала ответ, но не могла, не смела даже подумать такое.-
Элий... нет, это невозможно, что ты говоришь. Ты - Цезарь!

- Я - Перегрин.

- Бред, бред! Ты вернешься, и все изменится.

- Мы не доедем до Рима.

- Да к воронам все! Никто меня не посмеет тронуть! Я - Августа, мать
императора. Я еду. А ты можешь оставаться!

Она кинулась в спальню. Он за нею. Схватил ее за руки, обнял.

- Летиция, я тебя не отпущу. Ты станешь его пленницей, его наложницей...

- Мне плевать.

- Летти!

- Я тебе не жена. Ты меня не удержишь!

- Что ты говоришь!

- Там мой сын.

- И мой.

- Какое тебе дело до него! Ты его никогда не видел!

Элий выпустил ее, отступил. Она шагнула было к двери и встала. Ноги не
шли. Она швырнула собранные в охапку вещи и упала сверху сама. Попыталась
опереться на руки. Не смогла. Все в ней сломалось. Будто не было ни в руках, ни
в ногах костей.

- Что делать, что делать,- шептала. Она знала, что должна остаться.
Должна. Но будто неведомая нить тащила ее в Рим.

Элий сел рядом и обнял. Она уронила ему голову на плечо.

- Я придумаю, как спасти нашего мальчика, обещаю. Но сейчас возвращаться
нельзя. Летиция не отвечала.

Аспер вступил в здание редакции "Акты диурны" как завоеватель. Репортеры и
секретари разбегались при его появлении, будто ожидали погрома и насилия. Аспер
в сопровождении исполнителей первым делом заглянул в таблин главного редактора.
Главный поднялся из-за стола при виде Аспера.

- Мы поддерживали Бенита. Мы с самого начала были за его избрание, -
поспешно заявил главный.

- Даю три часа на сбор вещей, - сказал Аспер.- И чтоб больше тебя никто
здесь не видел.

- Но как же... - начал было редактор.

- Теперь главным будет Гней Галликан. Это первое решение диктатора Бенита.

- Но "Акта диурна" не принадлежит императору, - попытался протестовать
главный.

- Разумеется. Но тридцать процентов акций скупил банк Пизона. А еще
двадцать пять находятся в личной собственности императора. Так что все решает
Бенит.

Глава 23

Июньские игры 1976 года (продолжение)

"Вчера большинством голосов сенат утвердил Бенита Пизона диктатором".

"Акта диурна", 16-й день до Календ июля*

* 16 июня.

- Ты отказываешься возвращаться в Рим, Августа? - посол Империи в Готии
был сама предупредительность: он встретил Августу в вестибуле и провел в свой
таблин - слишком тесный для посла Великого Рима. Но что поделать - все
помещения в Танаисе тесны.- Но это невозможно. Есть же протокол.

- Я уже созвала пресс-конференцию. И делаю заявление: пока диктатором
будет оставаться Бенит, в Рим я не вернусь.

- У тебя есть веские причины? - Послу решение Августы не нравилось. Очень.
Да все ему не нравилось - и вести из Рима, и вести с севера, и вести с востока.
Из Танаиса сейчас лучше всего уехать. А глупая девчонка зачем-то тянет время.
Впрочем, ясно зачем.

- Бенит - подонок. А подонки не должны решать чужие судьбы. - Послу
показалось, что она намеренно провоцирует его на дерзкий ответ. Но послу не
полагается отвечать матери императора дерзко.

- Августа, хочу напомнить, что сенат избрал Бенита диктатором и...

- Уж не хочешь ли ты меня обвинить в оскорблении его диктаторского
достоинства? - Она прошлась по таблину, остановилась у окна. Она явно
нервничала. И играла какую-то роль. Посол надеялся разгадать к концу разговора,
какую именно. На Летиции была белая стола без вышивки и украшений. И ни одной
золотинки в волосах, ни одного кольца на руке. Даже сандалии, и те из
некрашеной кожи. Строгий траур. Хотя срок траура уже несколько дней как вышел.
А между тем послу доподлинно известно, что в покоях Летиции обретается какой-то
парень и делит с нею постель. Наглец даже не выходит из комнат Августы. А еще
говорили, что она любила покойного Цезаря! И не удержался, чтобы не уколоть:

- Почему ты носишь траур, Августа? Год уже миновал. Носить траур дольше
года неприлично.

- Я ношу траур по Риму. После избрания Бенита вчера многие надели траур,
не так ли?

Да, посол слышал про выходку сенатора Флакка и прочих оптиматов. Но
предпочитал об этом не распространяться.

- Надеюсь, ты собираешься жить не в Альбионе? Альбион сейчас настроен по
отношению к Риму чрезвычайно негативно.

- Нет, могу тебя заверить, я отправлюсь не в Альбион. В ближайшие дни моя
личная яхта "Психея" придет в Танаис, и тогда я покину Готию.

- Тебя ждет крейсер "Божественный Юлий Цезарь".

- Нет, доминус, я же сказала - в Рим я не вернусь.

Зазвонил телефон. Аппарат из зеленого мрамора, отделанный золотом и
слоновой костью. Внутренняя связь. Значит, что-то, касаемое Августы или посла.
Или предстоящей пресс-конференции.

- С твоего разрешения. - Посол взял трубку.

- Человек, который живет в покоях Августы, - это Элий. Наш агент сумел его
засечь. Он почему-то прячется. Но что это бывший Цезарь - несомненно.

"Бенит меня убьет",- посол против воли улыбнулся, вешая трубку.

- Что-нибудь важное? - Августа нахмурилась - почуяла неладное.

- Ерунда. Мелочь.- Посол опустил голову, потому что дурацкая улыбка вновь
растягивала губы. "Так вот какова твоя игра..." Раздражение ушло, как вода в
песок.

- Твое право. Августа, следовать, куда ты пожелаешь, - сказал вслух.

Нет сомнения, что Бенит вскоре узнает о возвращении Элия. Но он узнает это
не от посла в Готии.

Глава 24

Июльские игры 1976 года

"Согласно последним опросам общественного мнения, диктатора Бенита
поддерживает восемьдесят девять процентов граждан Великого Рима. Да здравствует
ВОЖДЬ!"

"Те люди, что надели траурные тоги, протестуя таким образом против
избрания Бенита диктатором, демонстрируют миру лишь свою недальновидность".

"Акта диурна", 6-й день до Нон июля*

* 2 июля.

Гет проснулся. Предчувствие встревожило. Во сне мелькнуло видение
крадущихся фигур. Вот они пересекают двор, вот в недвижной глади бассейна
отражаются их темные силуэты. Стоящий на пороге гвардеец, не вскрикнув, валится
на плиты нумидийского мрамора. Кто привел в Палатинский дворец неведомых
гостей, кто отворил дверь? Неважно. Они крадутся по галереям, пересекают залы.
Мраморные статуи провожают их взглядами нарисованных глаз. Гвардеец,
расхаживающий по пустынной галерее, сейчас падет от их руки. Ну почему он не
видит этой черной скользящей тени, почему?!

- Постум! - догадался Гет и вскинул плоскую голову. Стрелой вылетел в
галерею. Стоящий на часах преторианец глянул в недоумении на огромного змея.

- Они пришли! Они здесь! Постум! - выкрикнул Гет, и огромное пестрое тело
заскользило по полу.

Авл Домиций, не спрашивая ни о чем, побежал следом. Но они были слишком
далеко. Ну почему, почему Гет не ночевал сегодня в комнате императора. Ясно
почему - остался на кухне пожрать дольше обычного, а спальня императора
далеко...

Гет ударился всем телом в дверь детской. Одетые в черное фигуры метнулись
в стороны. Он кинулся на них. Сбил одного с ног. Второй замахнулся мечом. Все,
конец - решил Гет. Но тут неведомый боец - не гвардеец, другой - ринулся на
убийцу. Он был стремителен, он был быстрее всех. Меч его сверкнул лунной
дорожкой, и лунное серебро затмилось дымящимся кармином. В сумраке спальни