Чтение 48–й страницы книги ~Старый год~

- Чем мотивирует? - спросил император. Никогда бы настоящий Павел Первый
не сказал так - мотивирует...

- Он сказал, что никому не подвластен. И никому не слуга.

- Дантес, душечка, объясни этому ослику, что он здесь совершенно одинок.
Здесь нет его славы, нет его денег, нет его друзей. Только он. Пообещай
показать ему обгорелые столбы на площади. Пускай посмотрит и подумает... Ну
ладно, ты убедительно сможешь это сделать. А сейчас - за честной пир! Гуляем!

И опять - словно и не прошло шести лет - перед императором и первыми
сановниками стояли блюда с бананами, ананасами, ветчиной и сыром. Дальше -
бутылки с соком, стаканы с портвейном, печенье на тарелках, а в дальнем конце
стола - только вода.

Впрочем, не важно, что есть, - важно, где сидеть.

Люсе есть не хотелось.

- Не отказывайся от пищи, - сказал император. - Я себя заставляю есть
каждый день. Вот мне не хочется, а я заставляю, потому что хочу остаться
здоровым, хочу быть человеком! Понимаешь меня, Люси?

Люся кивнула. В императоре прятался человек, которому очень страшно.

- Ты съешь банан, ты же императрица.

- Да у нас их вагонами привозят.

- А у нас их только император кушает. И те, кому он дозволит.

Он оторвал от грозди банан, и Люся почувствовала, как весь длинный стол,
замерев, смотрит на руки императора.

Император протянул банан Люсе, та взяла, по столу прокатился удрученный
вздох.

Император засмеялся.

- Ждут, - сказал он. - Ведь это главнее ордена. Я с орденами все никак не
разберусь, что попадется, тем и награждаю. А с бананом все ясно.

Он оторвал от грозди еще один банан и кинул его через весь стол. Над
столом поднялись руки - гости старались перехватить снаряд. Но тот точно
опустился в руки незнакомой Люсе худенькой женщины. Издали не было видно,
старая она или молодая.

Женщина взяла банан и стала его чистить.

- Ты не знаешь, - сказал император, - она у нас новенькая. На тот Новый
год примчалась. И что любопытно - оставила там у вас мужа и двоих детей. Она у
меня числилась в фаворитках до твоего приезда. Так что держись от нее подальше
- убьет.

Император засмеялся. И тут же оборвал смех и закричал:

- Ура! Наконец-то! Главное развлечение!

Люся увидела Веню Малкина. Он стоял справа от стола, вместо куртки на нем
был малиновый пиджак. В руках гитара. Веня не смотрел на императора.

- Надо бы поклониться, - сказал Дантес.

Веня как будто не услышал. За столом восстановилось молчание.

Веня начал петь свой известный шлягер "Ты моя малайка, Дай-ка!".

Слушали его внимательно, это было непривычное развлечение.

Веня пел скучно, даже не прыгал, не махал гитарой, как обычно. Поклонники,
которым достались стоячие места в дальнем конце зала, покрикивали и
посвистывали, стараясь поддержать знатного гостя.

Император также пытался изобразить внимание и благосклонность. Но ему было
скучно. Он обернулся к Люсе:

- Я любуюсь тобой, моя повелительница. - Он не переставал жевать банан и
делал это скучно и упорно, как корова. - Сегодня самый счастливый день моей
жизни.

Он положил руку ей на колено, и Люся непроизвольно дернулась, чуть не
свалившись со стула.

- Ну-ну, - сказал Кюхельбекер, который наблюдал эту сцену сзади.

Веня кончил петь, поклонники кричали, кто-то захлопал в ладоши, но
аплодисменты получились жидкими. Придворные смотрели на императора.

Тот не спеша оторвал еще один банан и метнул его Вене.

- Держи! - крикнул он. - Я тебя жалую.

- А пошел ты!.. - взорвался Веня. - Тоже мне благодетель. Кто тебе эти
бананы приволок, кто тебя подкармливает, ублюдок? Молчал бы уж.

Веня подобрал банан с пола и метнул его со злостью в императора.

Люся могла бы поймать банан - летел он небыстро. Но ей не хотелось
защищать императора.

Банан ударился о щеку императора, который не успел или не догадался
уклониться.

Гости за столом ахнули, зашумели.

Император стал подниматься, но велосипедисты стояли далеко и не успели
подбежать, и он снова плюхнулся на свой трон и запыхтел.

- Я тебя... я тебя... кто тебя облагодетельствовал... да ты у меня сгниешь
в подвале! Я тебя живьем сожгу...

Веня сделал к императору несколько шагов и остановился совсем рядом,
император отшатнулся, испугался.

- Бить я тебя, жаба, не буду, - сказал Веня. - Но ты учти, что сидишь
здесь, потому что я так хочу. Ты думаешь, я не знал все про вашу дырку? Ты
думаешь, мои люди здесь не побывали? Ты думаешь, я здесь один, да? Ты думаешь,
что твои трупики тебя защитят?

Веня кинул в императора гитарой, Кюхельбекер перехватил ее, и два
велосипедиста, добежавшие наконец до своего монарха, кинулись на певца и стали
его бить. Он отмахивался руками, но под их ударами упал.

Поклонники Вени бежали к нему, они накинулись на велосипедистов, Дантес
хотел было помочь охране, но кто-то ударил его ботинком по ноге, и Дантес
отпрыгнул назад, крича:

- Стража! На помощь! Бунт во дворце! Никто из гостей и придворных не
пришел на помощь императору - все стали отступать к дальней стене, подальше от
драки, но так, чтобы видеть ее.

Меломаны оказались шустрее велосипедистов или, по крайней мере,
целеустремленнее. Девушки вырвали Веню Малкина у стражей. Подняли его и
потащили прочь, к открытой двери, ведущей на перрон.

Остальные отчаянно прикрывали их отступление, и, хотя их вскоре смяли и
одолели и поле боя осталось за велосипедистами, главной цели поклонники Вени
добились - они увели его и убежали сами.

Те несколько минут, что продолжался бестолковый бой, император провел,
сидя на троне и прикрывая толстыми руками лысую голову, и был похож на очень
крупного младенца.

Когда же шум в помещении стих, он опустил руки и стал медленно
оглядываться, стараясь понять, что же изменилось в зале.

- А где он? - спросил император.

- Временно сбежал, - ответил Дантес. - Но уже отряжена погоня. Куда он
денется?

- Куда захочет, туда и денется. Как вы его отыщете? Он уже укрылся у моих
врагов. Я буду страшен... Это было сказано почти шепотом.

- Да, я буду страшен! - Вдруг император вскочил, словно в ноги ему
вставили пружины. Он вытянул руку вперед и стал похож на перекормленного
Муссолини или Нерона.

Зараженные порывом императора, придворные и гости завопили, размахивая
руками, сжимая кулаки, топоча ногами. Шум поднялся страшный.

Император стал падать назад, Люся старалась удержать его и не смогла -
ладони утонули в мягкой спине, которая обтекала их невероятной тяжестью, но
велосипедисты и Кюхельбекер успели на помощь, и император упал в кресло.

Потом, не открывая глаз, он несколько раз вяло махнул рукой перед лицом,
как бы отгоняя табачный дым.

Свадьба завершилась.

Гости стали расходиться.

Люся вдруг хихикнула. Не хотела, а хихикнула.

- Ты что? - спросил император, услышав смех.

- А у нас всегда так - не бывает свадьбы без драки, - объяснила Люся.

- Свадьба с дракой, - сказал император. - А кого у вас обычно бьют?

- Вы же знаете - незваного гостя.

- Слава Богу, а то я уж подумал, что жениха.

Праздник закончился, и императора потащили в ковровую комнату.

- Ты прости, - сказал император, - но твоя комната еще не готова.

- А что за сложности? - спросила Люся. - Отдайте мне комнату матери и
ребенка.

- Там у нас склад оружия. Арсенал, - сказал император.- Ничего страшного,
поживешь в одной комнатке со мной.

Они вошли в ковровую комнату. Царь Иван Васильевич Грозный все еще убивал
на стене своего сына. Это была большая картина, может быть украденная из
Третьяковки, но вернее всего - копия. Кажется, шесть лет назад император что-то
говорил об этой картине.

- У вас пустой город, - сказала Люся, - а вам для меня комнаты жалко.

- В пустом городе тебя в два счета достанут. Ты должна быть рядом со мной,
под защитой, под охраной, черт побери! И у нас с тобой вечность.

- Так не бывает, - возразила Люся.

Она села на кучу ковров, как раз под умирающим царевичем, и прислонилась
головой к прохладной стене. "Что же я так устала? Может, они меня напоили
чем-то? Да нет, я даже банана не съела".

- Бывает... В этом была моя великая хитрость, - ответил император.

В дверь сунулся Дантес.

- Что-нибудь надо, Павел Петрович?

- Его поймали?

- Нет еще, но ловят!

- Чтобы поймали, но не трогали. От него многое зависит, если мы его
потеряем, оборвутся важные ниточки.

- Я знаю, - сказал Дантес.

- Тогда захлопни дверь, умеешь? И прикажи велосипедистам никого не
пускать. У нас начинается брачная ночь. Понял?

- Ой!.. - испугалась Люся, - Подождите. Какая еще ночь? Я хочу пить. И
потом, мне надо выйти...

- Проводите ее, - сказал император. - Как странно, этого же с людьми не