пусто... Ни надувного плотика, ни спасжилета. То ли пилот, приписанный к этому
флайдарту, был фаталистом, то ли просто здравомыслящим человеком.
Менигон вынырнул, отплевываясь. Дыхания он не потерял, и выдержало сердце. Кожу
лица стянуло холодом, ледяные струи растекались под отяжелевшей одеждой.
Медленно колыхалась зыбь. Вода была обыкновенная, почти такая же, как в земных
океанах, только чуть меньше горечи и соли. "Что ж, - подумал он с последней
иронией, было бы досадно целый год прослужить на Капле и ни разу не попробовать
ее на вкус..."
Он видел, как снизилась платформа, зависла в полуметре над вяло шевелящейся
водой, словно застряла в воздухе. Неужели возьмут на борт?
Не возьмут... Не дадут даже подплыть поближе - как видно, наслышаны и
проинструктированы. Глупый инстинкт самосохранения скомандовал нырнуть, когда
один из двоих, вылезших наружу полюбоваться, навел автоматический карабин, и
Менигон с трудом подавил желание подчиниться команде. Какая глупость... Будь ты
хоть трижды жителем Ореола - все равно человеческое тело цепляется за лишнюю
минуту жизни.
Второй, видимо, старший по чину, отвел ствол карабина в сторону... Вот как. Он
жаждет посмотреть, как бывший ведущий эксперт, а ныне разоблаченный преступник,
устлавший трупами свой путь бегства с Поплавка, будет замерзать. Ну что ж, это
не займет много времени, хотя, по правде сказать, интересного в этом мало.
Один из стоящих на платформе показал на что-то рукой, и тогда второй совсем
опустил карабин. Это "что-то", по-видимому, находилось за спиной, и Менигон
обернулся, вытолкнувшись из воды по плечи. В следующую секунду он уже плыл к
платформе что было сил.
Когда из глубины к поверхности океана всплывает облако хищного криля, вода,
только что бывшая спокойной и как бы маслянистой, вдруг начинает метаться
множеством бестолковых мелких струй и почти сразу вскипает, резко выделяясь
обширным пятном, иногда - правильным кругом. Почуявшие добычу рачки безумствуют,
тысячами выскакивают из воды, щелкая пластинками крохотных панцирей, и падают
обратно с шумом, похожим на дождь. Эти рачки плавают удивительно проворно.
Острые жвалы с легкостью рвут броню местных рыб, не то что человеческую
одежду...
Пятно беснующегося криля всплыло позади - но уже вытягивалось, преследуя добычу.
Менигон терял силы. Мешала тяжесть одежды, мешал воздушный пузырь под курткой, и
щелканье приближалось очень быстро. Он поднял голову. Багровые круги
расплывались в глазах.
"Ну же!.. Где вы там, честные служаки, оболванцы Федерации? Я убивал таких, как
вы, но убивал не так... Неужели ни один из вас не подарит мне пулю?!"
Он увидел их, все ту же парочку служак, и увидел их ухмылки. Платформа совсем не
приблизилась - она медленно-медленно скользила над водой прочь. Ничуть не
быстрее, чем плывет коченеющий пловец в пропитанной водой одежде. Но и не
медленнее.
Оглушительно щелкнуло прямо под ухом.
- Застрелите же! - крикнул, задыхаясь, Менигон. - Скорее, сволочи! Я прошу
милости! Вы мусор, но вы же люди...
Первый рачок вцепился в лицо.
* * *
Медленно, словно большие рыбы, плывут над Каплей корабли эскадры ближнего
прикрытия. На высоте в три десятка километров над океаном они уже прекрасно
видны на фоне звездной черноты. Стоит приблизить такой корабль оптикой - и его,
словно муху под микроскопом, можно рассмотреть во всех подробностях, вплоть до
сварных швов обшивки, избитой ударами микрометеоритов, до сизой окалины на
дюзах...
Незачем рассматривать, лучше обдумать, как проскочить между ними. Правда,
придумаешь тут немногое: если на эскадре уже известно о беглецах, а скорее всего
это так и есть, то обнаружение и уничтожение цели - вопрос минут, и гарантия
стопроцентна. Одна надежда на доброго дядю куратора...
"Тебе надо всего лишь выйти в космос, дальше не твоя забота", - говорил Менигон.
"Лучше быть мусорщиком Ореола, чем президентом Федерации", - говорил Менигон.
Посмотрим...
Кстати, где он?
Погони не видно, попыток перехвата тоже. Горизонт чист. Зенитной ракетой с
Поплавка или платформы меня уже не достанут, да и энергоизлучателем, пожалуй,
тоже: не позволит рассеяние в атмосфере. Но то меня, подумал Шабан, - а
Винсента? Позднее стартовал, плохо летел... Удивительно, что летел вообще!
Он выкрутится. Он всегда находил выход - за себя и за других. "Обо мне не
беспокойся", - сказал он, и не было в его голосе ничего, что пробудило бы
сомнение. Значит, выкрутится.
"Шершень" быстро набирал высоту и чуть медленнее - скорость. Сопротивление
воздуха в стратосфере все же чувствовалось, на кожу передавалась упругая отдача
и легкое, терпимое жжение. У огромной жидкой Капли невелика скорость убегания, и
выход на низкую орбиту возможен уже через несколько минут...
"Там все и решится", - подумал Шабан.
Спокойствие... Сосредоточенность на цели... Давно пропал страх первых минут
полета, вслед за ним без остатка рассосалась вспышка пронзительной радости:
оказывается, он ничего не забыл! А неплохо они усовершенствовали управление за
двадцать лет... И все равно нельзя управлять флайдартом, когда в голове ревет
торнадо. В голове должен царить штиль.
Машина послушно отзывалась на любое желание не мозга - тела. Тело лучше знает,
как лететь. Если бы сейчас навязали воздушный бой, можно было бы смело принять
его, не пытаясь уклониться.
Как нечто мелкое, не заслуживающее внимания вспоминался прорыв к флайдрому через
центр Поплавка. Менигон, старый опытный волк, верно рассчитал за волчонка: там
не ждали прорыва, единственный заслон состоял целиком из корабельной полиции,
меньше всего желавшей связываться с опасной дичью.
На свою беду они все же попытались остановить его. Они пытались его убить, по
приказу или с испуга, и тогда он стал убивать их, как убивал в Порт-Бьюно почти
таких же, как эти. Уже на флайдроме насели так, что пришлось пустить в ход
ритуальный кортик - там он и остался в чьем-то животе... Они ожидали лишь
ненависти глубинника к холуям, они не знали, что этот человек станет неожиданно
для самого себя холоден и расчетлив, что он вырывается из запертой жестянки не в
первый раз...
Невелика разница - из куба или из конуса, вросшего в опрокинутую полусферу.
Детали... Только тот, прежний Шабан уже порядком поистаскан, поизношен и
вдобавок наделен памятью лейтенанта Альвело, рядового оболванца Федерации.
Может, стереть эту память? Винсент говорил, что в Ореоле сделать это нетрудно,
хотя, по правде сказать, это можно сделать и на Земле...
Незачем стараться. Жизнь Шабана - тоже ненастоящая, гуманный подарок Ореола
забракованному мальчишке. По правде сказать, до изгнания в отставку эти две
жизни были схожи, как две шаровые молнии под грозовыми тучами тропиков Капли. И
обе лопнули, как мыльные пузыри.
"Нет, память я не отдам..."
Капля висела под ним, как висела когда-то Земля, и белая звезда отчаянно слепила
глаза. Планета перестала напоминать вогнутую чашу, горизонт отступал вниз,
граница света и тени тихо ползла по облачному одеялу. Яркая вспышка внезапно
прорезала теневую сторону Северного полушария - не иначе, очередной надводный
ядерный взрыв, и довольно мощный. Какая плавбаза северян перестала существовать?
"Вы сделали глупость, Велич, Андерс и другие, слышите, вы? Не начни вы первыми,
Филипп Альвело был бы сейчас там и вместе с такими же, как он, истреблял не
желающих покоряться северян. Мусорщику Винсенту Менигону пришлось бы ждать,
когда подопечный "созреет" сам собой. Может быть, и никогда".
Скорость полета росла, но в милосердно врущем цереброшлеме перегрузка
практически не ощущалась, лишь стало труднее дышать. Пожалуй, тело прибавило в
весе раза в три, если считать от земной силы тяжести, а если от местной - почти
в десять раз. Сто пятнадцать километров высоты... сто двадцать пять... сто
сорок...
Для протяженной атмосферы Капли это еще субкосмос - на такой высоте не сделать и
четверти витка. Но выход на настоящую орбиту близок: еще два-три десятка секунд
на крейсерской тяге.
А там посмотрим...
Большие рыбы ходят над Каплей... Словно акулы над головой неосторожного
ныряльщика. На Сумбаве было опасно купаться из-за акул... Попытаться проскочить
под кормой вон у того корвета? Или остаться на низкой орбите и ждать столько,
сколько получится?
Шабан почувствовал странный привкус во рту и несколько тревожных мгновений не
мог понять, что это такое и как связано с полетом. Понемногу он успокоился:
похоже, никак. Вероятно, просто-напросто прикусил губу до крови...
Ждут - или не ждут?
Его ждали. Он понял это по слабым факелам из дюз двигателей ориентации -
ближайший корвет, неспешно проплывая над головой, разворачивал свое тело, ловя
беглеца в прицелы энергоизлучателей. Промах!.. На миг потемнело в глазах и
усилился привкус во рту. Хитрый финт, почище тех, что приходилось делать в
ущельях хребта Турковского на Прокне, удался - наверно, там, внизу, очередь
импульсов напробивала дыр в облаках. Но некогда было смотреть вниз.
Второго залпа не последовало, и Шабан не сразу понял почему, а увидев -
оцепенел... Капля меняла форму. Это выглядело так, словно по жидкой планете
катился гладкий водяной вал тысячекилометровой высоты. Флайдарт сразу "просел",
и резко возросла перегрузка. Поднимаясь стеной, загибался горизонт. После
немногих секунд замешательства дюзы плывущих над Каплей рыб вспыхнули
нестерпимым светом. Теперь планета уже не походила на шарообразную каплю воды в
свободном полете - она была похожа на дождевую каплю, разбивающуюся о невидимый
асфальт. Шабан успел заметить, как тяжелый крейсер, флагман блокирующей эскадры,
не сумел уклониться - накатывающийся вал слизнул его с низкой орбиты, как
океанская волна слизывает песчинку с мола.
В этот миг Шабан вспомнил о Менигоне. Винсент и здесь оказался прав...
Немногие из людей видели действие туннельного оружия не в записи. Еще меньше
тех, кто видел и сумел потом рассказать.
Неведомая субмарина Лиги, несущая на борту туннельный заряд, прежде чем
погибнуть, выполнила свою миссию. Скорпион ужалил себя в голову. Агрессор
просчитался, полагая себя в относительной безопасности после уничтожения
Березин Федор
Корнев Павел
Эриксон Стивен
Курылев Олег
Максимов Альберт
Орловский Гай Юлий