попросить товарищей заколоть меня от позора, что я не сумел оберечь тебя,
и чтобы избежать казни, которую придумает Птолемей... да что он, сам
божественный наш Александр!
водой, что будет послушна. Она не собирается удаляться от храма даже на
лошади: "В таком случае достаточно одного воина, - решил начальник, - он
сумеет прикрыть отступление, пока Таис поскачет за подмогой". Тут же юный
гестиот Ликофон, красивый, как Ганимед, пересел со своего коня на Салмаах,
покорившуюся наезднику, и помчался к дому македонцев за оружием. Четверо
товарищей дождались его возвращения и с пожеланием здоровья прекрасной
подопечной поскакали на соединение с семью другими македонцами,
проезжавшими коней к югу от храма. Таис знала провожатого по совместному
пути в Гиераполь и не раз замечала его восторженные взгляды. Улыбнувшись
ему, ока направила иноходца на восток, где сосны мельчали, редея, и
начинались холмы песка с шапками тамарисков. В нескольких стадиях впереди
волны песчаных бугров окружали крупную рощицу незнакомых, сходных с
тополями деревьев. Таис вдруг захотела заглянуть в уединенную заросль,
казалось скрывавшую нечто запретное. Лошади добросовестно трудились,
увязая в песке, пока не приблизились к особенно большому холму. Едва
всадники достигли его вершины, как у обоих вырвался возглас изумления.
Синим серпом прилегая к подножию холма, блестело маленькое озеро чистейшей
воды. Там, где озеро углублялось и тень высоких деревьев стелилась по
водной глади, густой бирюзовый цвет очаровывал взгляд. Ветер с востока не
залетал сюда, и тростники, зеленым полукругом обнимавшие синюю воду, чуть
покачивали тонкими вершинками. Пришельцы не заметили признаков человека,
Таис загорелась желанием искупаться в этом прекрасном месте.
Растительность указывала на пресную воду. У северо-восточной оконечности
озера, "рога серпа", кипели выходившие там ключи.
лошадей, а я искупаюсь и приду к тебе.
товарищей, чтобы не гоняли туда лошадей.
тонкостеблистая трава, прорезаясь полосами между кустиками полыни и
высокими пучками чия. Заросль тянулась до опушки удаленного соснового леса
по краю покрытых дубняком предгорий.
там вода...
края воды, сбросила сандалии, попробовала ногой, потом плеснула себе в
лицо. Чистая холодноватая, ключевая вода. Давно Таис не видела такой воды
после мутных рек Нила и Евфрата. Как истая эллинка, она очень ценила
хорошую воду. С радостным визгом гетера кинулась в стеклянистую бирюзовую
глубь, переплыла узкое озерко, выскочила на отмель белого песка, снова
стала плескаться, наконец устремилась к северному "рогу". Здесь восходящее
течение подземных ключей подбросило ее, затем, будто переваливая в мягких
огромных лапах, потащило вниз. Таис не испугалась, а всплыла, откинувшись
на спину и широко взмахивая руками. Ключи оказались не холодными. Таис
поиграла на бурлящих водяных куполах, потом, утомившись, вернулась на
глубину и снова легла на спину. Так она плавала, ныряла и плескалась,
смывая все кошмары Антэроса, пока нетерпеливое ржание иноходца не
напомнило ей о времени. Освеженная и счастливая, Таис взобралась на холм,
где под деревом приютились кони и ее провожатый. По румянцу щек и легкому
смущению Таис поняла, что молодой воин любовался ею.
- и мне захотелось тоже...
гетера потрепала по шее Боанергоса, в то же время поглаживая морду ревниво
косившейся Салмаах.
берегу. Таис одобрительно осмотрела его отлично сложенную мускулистую
фигуру, гармонировавшую с красотой лица.
взобрался на вершину холма.
мог, а теперь не знаю, когда попаду домой. Может быть, совсем не попаду...
тебе. От тебя пойдут хорошие дети!
завистливы боги... Поедем?
песков. Чтобы хорошенько размять лошадей, Таис повернула по дороге на
север и, проехав около парасанга, поднялась на перевал в поперечную долину
притока Евфрата. Корявые раскидистые дубы окружили замшелый портик с
четырьмя колоннами, приютивший статую Иштар Кутитум из гладко
полированного серого камня. Зелено-золотистые хризолитовые глаза блестели
в тени. Слегка скуластое скифское лицо, обрамленное спускающимися на плечи
подстриженными волосами, хранило презрительное выражение.
хорошо освещенную широкими проемами под крышей. В нише восточной стены над
почерневшим деревянным алтарем была вделана плитка обожженной глины с
очень выпуклыми скульптурными изображениями. Обнаженная богиня стояла,
тесно сомкнув оканчивавшиеся когтистыми совиными лапами ноги и подняв на
уровень лица руки с обращенными вперед ладонями. В левой руке отчетливо
изваян был узел веревки. За спиной изображения совиные крылья спускались
до половины бедер, следы оперения виднелись над щиколотками.
головой в другую сторону, а по сторонам нижние углы плитки занимали
огромные совы, значительно больше львов. По нижнему краю чешуйчатые
выступы символически означали горный кряж. Все изваяние было раскрашено в
яркие цвета: красный для тела богини, черный - для львиных грив. В
оперении ее крыльев и сов чередовались черные и красные перья.
ужасных лапах и крыльях для Таис промелькнуло что-то пугающее, сразу же
исчезнувшее в восхищении телесной красотой ее. Стройные сильные ноги,
очень высокие полусферические груди, подобные которым Таис видела лишь на
критских или позднеэллинских изваяниях, узкий стан и крутые бедра - все
было слито в гармонический образ, полный чувственной силы. Богиня была
обольстительней Ашторет-Иштар, агрессивной в женской власти над зверями и
людьми, грознее Реи-Кибелы, таинственнее Артемис и Афродиты.
цветов.
богине, она узнала, что при храмах Матери Богов во времена древних царей
Месопотамии около полутора тысяч лет тому назад существовали отдельные
святилища Иштар-Кутитум, которой поклонялись вместе с царицей ночей,
богиней Лилит, которая всего лишь одно из обличий Великой Матери: Лилит -
богиня служения мужской любви, и веревка в ее руке - символ этой
обязанности. Таис вспомнила рассказ Геродота о вавилонских обычаях
служения Великой Богине, когда лучшие женщины города отправлялись в храмы
Ашторет, чтобы там отдаваться чужеземцам. В знак своего служения они
обвязывали толстую веревку вокруг головы. Наверное, Иштар-Кутитум дала
начало сирийской и финикийской богине Котитто, почитавшейся владычицей
безумной страсти.
Стараясь отогнать вещее чувство недоброго, Таис погнала иноходца бешеной
рысью вниз, в сосновую рощу. Наслаждаясь быстротой, теплым ветром и
свежестью омытого тела, Таис под(r)ехала к храму Великой Матери, отдала
поводья Ликофону и поблагодарила воина. С того момента, как они выбрались
из озера Прибывающей Луны, как прозвала его Таис, тессалиец хранил
молчание, словно под заклятием.
бронзовый диск. Как только госпожа отдохнет, то пусть ударит в него.
Посланная придет снова и поведет в храм. Гетера поморщилась. Ей вовсе не
хотелось идти в обиталище могучей богини. Она предчувствовала новые
испытания.
отличалась от грозной необоримой Матери Богов, не противостоя ей, но и не
соглашаясь. Одна была глубью плодоносящей Земли, а другая - как полет
ветра на облаках...
поесть, почти не притронулась к пище. Молчаливая, с опущенными глазами она
уложила гетеру и принялась массировать ей утомленные скачкой ноги. Таис
исподтишка присматривалась к рабыне и наконец спросила:
много выпила отравы?
страстно прошептала:
я сделаюсь жрицей - служить Ашторет-Кибеле, как они.
захочешь даже думать о храме? Наверное, тебя заставят служить Кибеле с
Шилова Юлия
Панов Вадим
Афанасьев Роман
Русанов Владислав
Роллинс Джеймс
Лукин Евгений