только и ждут, чтобы ударить нам в спину. Я выступаю против войны.
присутствующих взором, задержавшись на Тирпене.
Он решил, что Леонид, злорадствуя, осудит афинян на гибель. Слишком много
свар лежало между двумя великими эллинскими городами.
более невыносимой.
сиракузские побрякушки?
по вкусу. - Леонид улыбнулся старику афинянину. - Вы дали им землю, а мы
дадим воду. Вот мое слово!
Покинув храм Аполлона, они направились в дом Леонида.
соображениям безопасности. Ночью в Спарте было действительно небезопасно,
особенно во времена, когда Лакедемону грозило нападение извне. В эти дни
поднимали голову илоты - обращенные в рабство коренные жители Лаконики и
Мессении. Спартиаты держали их в страшном угнетении, безжалостно истребляя
самых сильных и непокорных во время криптий [криптия - форма обучения
молодых спартиатов, в ходе которой осуществлялось наблюдение за поведением
илотов, а в случае необходимости организовывались карательные операции
против них].
по ночам подстерегали на дорогах одиноких лакедемонян, а то и пробирались
в Спарту в надежде прикончить из-за угла припозднившегося гуляку.
пытались искоренить их вообще. Постоянное напряжение сил в борьбе против
илотов поддерживало в лакедемонянах боевой дух и приучало их к чувству
опасности. По той же причине герусия запрещала ходить по ночным улицам с
факелом.
необходимости выкладывать ее камнем или хотя бы выровнять. Почти на каждом
шагу встречались рытвины. Павсаний то и дело оступался и яростно
высказывал все, что он думает о прячущейся в эту ночь Селене [Селена -
древнегреческая богиня Луны]. Леонид лишь посмеивался. Он обладал кошачьим
зрением и видел ночью хуже, чем днем.
спать.
случаи, когда илоты забирались прямо в дом. Леонид пропустил гостя, а уж
потом зашел сам. Горго зажгла свечу.
Павсаний был ко всему прочему большой любитель поесть. Злые языки
поговаривали, что сразу после фидитии он отправляется домой, где съедает
полтуши барана. Так это или не так, царь поручиться не мог, но был лично
свидетелем того, как на пиру Павсаний съел три свиных окорока, каждым из
которых могли насытиться по крайней мере три спартиата.
тушеных с мясом овощей. Не тратя время на церемонии, Агиады уселись за
стол. На какое-то время установилась тишина, прерываемая лишь чавканьем и
хрустом хрящей. Первым отодвинулся от стола Леонид. Налив себе вина, он
окропил им съеденную пищу. Спустя несколько мгновений, устал и Павсаний.
мяса и проглотил его.
ведь и сам высказался против. К тому же ничего еще не решено. Апелла может
отвергнуть наше решение.
будут колебаться?
миски. - Послушай, Леонид, ты никогда не задумывался над тем, чтобы стать
полновластным повелителем Лакедемона? Ведь предложи ты подобную сделку
парсам, думаю, они согласились бы поддержать тебя. Да что там Лакедемон!
Они отдали бы тебе всю Элладу!
Павсания. Лишь усилием воли Леонид успокоил себя.
блеклые полосы рассвета.
злоба.
май и дни становились все длиннее.
стояли на площади перед зданием герусии. Отсутствовали лишь несколько сот
человек, несших постовую службу, да отправленных феорами в дружественные
державы. Прочие, заблаговременно предупрежденные о созыве апеллы, пришли
на площадь. Восемь тысяч мужественных обветренных лиц, восемь тысяч мощных
загорелых тел, облаченных в одинаково грубые гиматионы, восемь тысяч
отточенных коротких мечей у пояса. Поставь рядом царя и едва наскребшего
плату за фидитии воина и не сразу угадаешь, кто есть кто. Все они были
царями своей судьбы и все они были воинами - так эта судьба решила.
те в свою очередь ждали, когда появятся мидяне.
зданием герусии. Очевидно толстяк Абрадат рассчитывал произвести
впечатление на лаконцев. Для этого он облачился в еще более роскошный
халат, чем накануне, тщательно завил бороду и волосы и навесил на себя
массу украшений. Одних колец на его пухлых руках было не менее десятка.
Спартиаты взирали на эту разряженную куклу со сдержанным неодобрением.
Товарищ Абрадата выглядел куда скромнее, золото на нем вообще
отсутствовало, если не считать золоченого эфеса сабли. Рядом с ними стоял
толмач. Он знал суровые нравы спартиатов, поэтому был бледен и трясся
мелкой дрожью. За спиной этой троицы выстроилась шеренга мидийских воинов.
отголоски разговоров. - Мидийский царь Ксеркс желает объявить нам свое
слово. Для этого он прислал сюда вот этих мидян. Эфоры предлагают вам
выслушать гостей и выразить свою волю.
вперед. Его голос взлетел вверх подобно петушиному крику, вызвав смешки
спартиатов. Посол говорил столь быстро, что толмач едва успевал за ним.
Великий царь, царь царей, царь Востока Ксеркс передает вам свое
приветствие и свою волю. В течение долгих лет мой мудрый повелитель следил
за жизнью Лакедемона и без устали восхищался доблестью его воинов,
невзирая на то, что они некогда осмелились оскорбить великого царя Дария
неповиновением, убив людей, посланных с его словами. Великий царь, царь
царей, покоритель сотен народов и городов моими устами возвещает вам свою
волю. Лакедемоняне, я буду счастлив видеть вас в числе моих детей и
эвергетов. Дайте мне землю и волю, иначе несметное воинство мое обрушится
на плодородные равнины Пелопоннеса и не будет спасения ни воину, ни
старцу, ни женщине, ни младенцу...
Спартиаты переглядывались, слышались возмущенные реплики, кое-кто
пробовал, хорошо ли выходит из ножен меч.
герусия и высказалась за то, чтобы прислушаться к предложению мидян, то
возмущенные бесцеремонной речью Абрадата лакедемоняне вряд ли вняли совету
своих вождей.
жизнь, ею здесь дорожили не очень, а на свободу и на честь. Сдаться без
боя? О какой чести после этого могла идти речь!
подразделения] с трудом удерживали разъяренных воинов. Посол струсил,
воины-мидяне невольно схватились за рукоятки сабель. Немного растерялся и
Павсаний, который подобно прочим спартиатам, не был хорошим оратором и
Черепнин Владимир
Бажанов Олег
Сертаков Виталий
Маккефри Энн
Куликов Роман
Посняков Андрей