пять десяток.
деду под зонт.
рукой.
как влюбленная парочка под одним зонтом. Впрочем, дождь был такой, что и
зонт толком не помог: ноги мгновенно промокли до колен и выше. За спиной
взревел мотор, грузовик развернулся и понесся к шоссе.
кабанчика завалил... предупреждать надо, вечно сваливаешься, как снег на
голову... привыкли там в своей тундре...
утром еще не знал, что поеду к тебе.
видел?
Снежкой еще жили вместе, дед уже поселился отдельно от Клавдии Павловны - на
этой самой ферме. Потом они как-то незаметно развелись, дед женился на
турчанке Софии - это было ее христианское имя, старого я не запомнил. Но
через год София задохнулась в дыму, когда загорелся старый дедов дом, - сам
дед уехал на базар в Ржев; София должна была вот-вот родить, у нее страшно
опухли ноги, и она не сумела выбраться из своей комнаты, дом потушили, но
спасти ее не смогли. Прошло пять лет с тех пор, теперь и дом у деда был
новый, и жена новая, и сам дед все еще был как новенький; черный,
мелкоморщинистый, но совершенно железный... а все равно что-то от Софии
осталось во всем: и в доме, и в деде, и даже в новой его жене...
нее была жесткая и шершавая, зато сама она - сдобная, состоящая из тугих
шариков, с соломенными выгоревшими волосами, веснушками на круглых щечках и
курносом носу, но чернобровая и черноглазая. - Лучше просто Стефа.
смутилась. На вид ей было лет двадцать шесть - двадцать восемь. Деду в
октябре стукнет семьдесят...
втором этаже, в кабинете - так называл дед эту комнату, где у него хранились
всякие бумаги, деньги, прочие ценности. Тут он и отдыхал, если было время.
Одна из стен была целиком завешена турецким ковром - память о Софии. От
ковра несколько лет пахло дымом. Посередине ковра висело отделанное серебром
охотничье ружье. Это было так - украшение.
глаза новая фотография на стене: дед, молодой, двадцатилетний, в летном
шлеме и очках-консервах на лбу стоит, положив руку на лопасть винта
тупомордого самолетика. Белыми буквами в углу: "19.06.1941 г. Южный фронт".
как-то... маленькая такая, не разобрать ни черта. Отвез в Ржев, в ателье,
говорю: увеличить. Они говорят: ладно, завтра будет. А сделали вон как -
лучше новой. Но и взяли, канальи... да.
кажется? А немчик там, в ателье-то, сидел, скалится на меня, в "ишака"
пальцем тычет: о, мол, руссиш вундер! Я ему и говорю: а я на нем, между
прочим, тринадцать "мессершмиттов" завалил. Его всего и перекосило,
бедного...
"юнкерсы", "хеншели", под завязку - "дорнье"...
двадцать восьмого года. Из такой машины должны появляться вертер геррен в
белых цилиндрах и фраках и либен дамен ну просто не знаю в чем. Поэтому
благородно-серый парижский костюм отца семейства и темно-вишневое и черное с
золотом платья дам, изящные, но недостаточно замысловатые, как-то не так
выглядели на фоне машины. Красиво. Но не так. Но красиво. Если не рядом с
машиной... Мы с дедом соорудили галерею из парниковых рам, и гости могли
пройти в дом, не намокнув. Итак, Дитер Клемм, отец семейства, лет сорока
пяти, стрижен под ежика, голубоглаз и как-то сразу располагающ; фрау Ольга
Клемм, та, что в черном с золотом, слегка за тридцать, бронзового цвета
тяжелые волосы, в глазах что-то татарское, фигура со склонностью не то чтобы
к полноте, но к пышности; сестра ее Вероника, помладше лет на пять,
тщательно сдерживаемая бесоватость в лице и повадках, необыкновенно красивые
ноги; плюс две девочки семи и девяти лет, Ева и Ута. Еще одна семья, Виктор
и Дарья Тихомирновы, тоже приглашенные дедом, просили начинать без них:
ветеринар делает прививки, и когда закончит... Предполагался "русский ужин"
- наедимся пельменей, сказал дед, напьемся водки и будем петь похабные
частушки. Но и кроме пельменей - боже ж ты мой!.. Учитывая, что на все про
все у Стефы было три часа времени и одна помощница... нет, она явно родилась
с поварешкой в руке. Рыбные и мясные салаты, маринады, холодные тушеные
грибы с горчицей, копченое мясо, фаршированные блинчики, что-то еще, еще,
еще - и водка. Девять сортов водки в заиндевевших графинчиках. Дед по
каким-то одному ему известным признакам ориентировался в них. Это для дам,
говорил он и наливал понемногу в хрустальные рюмочки. А это - для настоящих
мужчин... ну, как? Неимоверно! Тогда - за прекрасных дам, господа офицеры!..
лейтенантом, командиром истребительного звена. После разгрома он и еще два
десятка летчиков на дальнем бомбардировщике перелетели в Иран к англичанам.
Там он поступил на службу в Королевские ВВС и за три года дослужился до
капитана. Сбитый над Францией, дед через Испанию и Португалию добрался до
Лиссабона, откуда хотел попасть в Англию или Америку, но сумел получить лишь
венесуэльскую визу. В Венесуэле его сразу произвели в полковники и поручили
комплектование истребительной авиадивизии. Дивизия уже была готова к
погрузке на корабли и отправке в воюющую союзную Великобританию, когда
грянул переворот. Часть самолетов дед сумел перегнать на Кюрасао, а оттуда
через Колумбию - в Панаму. В Панаме были американцы. В это время в Каракасе
высадились первые полки германской морской пехоты. Начиналась затяжная
Карибская кампания.
аэродрома на аэродром у его "тандерболта" загорелся мотор. По
красноармейской привычке дед спасал машину до последнего и сел на брюхо на
речную отмель. Машину все равно списали в лом, а ноги деда обгорели до
костей. Ходить без костылей он начал только года через два, перенеся полтора
десятка операций...
крутые парни!
раскраснелся, взъерошился и освободился от пиджака и галстука. Сестры Ольга
и Вероника мило щебетали, и подтекстом щебета было: ах, как бы поближе
познакомить Веронику с этим мужественным, но ужасно одиноким сибирским
офицером. Дети сначала вяло ковыряли угощение, но потом я догадался принести
свой раухер, поставить игровую программу - и теперь из угла доносились ничем
не сдерживаемые вопли восторга. Стефа смущалась так, что румянились даже
пухленькие плечики. Каждая похвала ее искусству - клянусь, не было
незаслуженных похвал! - вызывала новую вспышку румянца.
Клемм положил себе еще грибов. - И организовать охрану, может быть, нанять
кого-нибудь... есть же небогатые отставные офицеры,
пенсионеры-полицейские... назначить им неплохой оклад содержания,
вооружить...
Не знаю, как ты, а я надеюсь только на свои силы. Наемники почему-то всегда
оказываются не там, где стреляют.
животрепещущем, - объяснил герр Клемм.