этом старому Пихто Твердятичу подумать, как над толпой воздвиглась
шапка на высоком шесте, и чья-то луженая глотка играючи перекрыла
людской гомон:
государевы!..
взревывающий голос было просто невозможно. И все же народ перед тем,
как заворчать утробно и двинуться на протяжный сей вопль, подсучивая
рукава да перехватывая посподручнее дреколье, опешил и заморгал.
Конечно, Шумок всем и каждому известен был своим бесстрашием, но чтобы
взять и вот так охально и срамно передразнить крик бирюча, оглашающего
указ! Да еще и шапку вздеть на шест!.. Заворчали, двинулись,
подсучивая да перехватывая, и налетели вдруг на окаменелые спины тех,
кто стоял поближе.
тресветлое! Что ж это такое деется-то?.. В толпе, бросив пальцы на
сабельные рукояти, надменно деревянели рылами пятеро суровых храбров
из княжьей дружины, а меж ними узрел изумленный люд благообразно
одетого Шумка с шестом в правой руке и свитком пергамента в левой.
Всеволок, пыша на нас злобой, вновь умышляет навести полки свои на
теплынскую землю, ради чего повелел сложить с варяжской помощью на
Мизгирь-озере превеликую пристань для переправы на сей берег. А вам
бы, теплынцам, верным княжьей власти, быть по сему случаю при оружии и
зорко следить, не учинит ли враг копания или иные шкодливые
лукавства...
огляделся, нахлобучив. Народ моргал да покряхтывал. Дивно, ох,
дивно... Перво-наперво, с пристанью... От великого ума, что ли,
взбрело сволочанскому князю Всеволоку ладить переправу через
Мизгирь-озеро, когда можно отступить вверх по Сволочи перекликов на
двадцать - и вброд ее! Там куры пеши ходят... А первей того - чудо
чудное! Шумок-то, а?.. Это что ж теперь, и пальцем его не тронь?..
что ли, теперь?..
небрежной лихостью. - За службу верную...
смущать?.. Вот ведь времена пошли! Докуку - в волхвы, Шумка - в
бирючи...
будешь оглашать?..
он. - Идите в красные ворота на широкий боярский двор! Вереи точены,
столбы золочены! С широкого двора в новы сени, на часты ступени, в
дубовые двери! Выдает боярин Блуд Чадович племянницу свою Ш-ш... - Тут
Шумок выпучил глаза и, удавив горлом этот странный змеиный шип, взвил
голос звонче прежнего: - ...племянницу свою Забаву Путятичну за гостя
греческого Сергея Евгеньевича! Просим всех о десятый день на почестен
пир, на веселое похмелье!..
а, дескать? Каково?
как?..
знаешь, что бывает? Тут уж не "из головы", а "без головы" станешь...
Ты поди посмотри, что на боярском дворе делается! "Из головы..."
разводили усы и вообще охорашивались. Давненько, давненько не радовал
боярин пиром али свадебкой.
- По первому-то указу нам при оружии надлежит быть! А ну как враг и
впрямь подкопается?..
смысла не дадено... Эх, и погуляем, братие!..
Дубовые скамьи были отодвинуты от стола к стенам, так что розмыслы,
сотники, ну и еще кое-кто чином помельче располагались теперь
супротивно друг другу подобно двум воинствам, выстроившимся на поле
брани. Теплынские участки, ежели смотреть с порога, - по левую руку,
сволочанские - по правую...
не ушибет да на копье не взденет. Хотя уж лучше бы ушибли... Наверху -
что?.. Так, съехались, погремели сабельками по щитам да по шеломам,
положили на зелену траву сотенку-другую храбров, да и расточились
восвояси. А тут - не-ет. Тут, ежели на то пошло, вся дальнейшая участь
земли берендейской на кон поставлена. Да и твоя заодно...
живот, а на смерть схватились за дубовым столом Завид Хотеныч и
Родислав Бутыч. Давно к тому шло. Накопилось обид - выше горла...
Главный розмысл преисподней явился на брань в шубе и в горлатной
шапке, напоминая тем самым о высоком своем происхождении. Кого он этим
сразить хотел - неведомо. Перед кем-перед кем, а уж перед боярами
навьи души ни малейшего трепета не испытывали. Впрочем шапку горлатную
он вскорости скинул, явив излыса-кудреватую маковку, и парился теперь
в одной только шубе.
лепоте покроя, однорядку ему шили, скорее всего, по ту сторону
Теплынь-озера.
прожигая супротивника темным взором. - От Ахтака хотя бы лошадка в
доказательство осталась, да и доспех у него был приметный... Но ты мне
покажи один-разъединственный след от этих твоих лазутчиков, теплынских
да греческих!.. Не было их, Родислав Бутыч, не было! Придумал ведь,
признайся!..
самого так и вился в судороге. - А вырубка лесов на юге? Это я тоже
придумал?.. Что ж мы здесь, слепые, по-твоему? В Мизгирь-озеро бревна
вон из Вытеклы каждый день выносит - померещилось это нам, что ли?..
Нездилыча и на Ухмыла, коего вопреки пьянству произвели-таки недавно в
старшие наладчики. Оба напряженно внимали, личико что у того, что у
другого - белехонько. Да оно и понятно. Беда одного только рака
красит...
завершил слегка уже задохнувшийся Родислав Бутыч - как клеймо
приложил.
- обиженно.
Завид Хотеныч. - Родина-то тут при чем? Снасти все ветхие, изношенные.
Греки нам за бесплатно новые не изладят. Вот лесом и рассчитываемся...
было трудненько.
мы ваши снасти!.. У Ярилиной горы близ боярского терема потаен вами
рычаг от кидала, сеном забросанный, якобы стог... Отложиться
мыслите?..
кидало, видел? С пьяных глаз кому-то померещилось, а ты и рад... Лучше
вон скажи, что это ты на Мизгирь-озере затеял! Уж не причал ли с
перечапом ладишь?
возвести вздумал!..
гостей!.. А то мы не ведаем, как вы там со Всеволоком ради
строительства этого весь хлеб варягам на корню продали... А сам вон
лесом нас попрекаешь!..
раньше теплынцам шел!..
Ярилину Дорогу вывести да преисподнюю нам обрушить? Ты или Всеволок?..
сухие старческие длани. - Первым на Ярилину Дорогу вывел дружину
теплынский князь Столпосвят! Ибо чаял тяжестью двух ратей своды
обвалить, чтобы преисподняя еще тогда надвое распалась!..
Невмоготу уже было париться.