Чтение 48–й страницы книги ~Мальчик и тьма~

чуть ниже меня расправил Крыло Лэн - на фоне светящейся, вспучивающейся
земли его силуэт был четким, словно нарисованным. А каменный дождь валился
на нас, и я понял, что увернуться невозможно.

Только в этот миг земля под нами расступилась, и вверх поплыло
Солнце.

Оно совсем не напоминало Котенка. Обычное солнце... ну маленькое,
километра два в диаметре, и слишком уж пушистое. Мы падали прямо в него.

Черные камни, из которых была сложена башня, вспыхнули и рассыпались
в пыль. А мы прошли сквозь Солнце, как две пылинки, пролетевшие сквозь
исполинский солнечный зайчик.

Я почувствовал тепло - и только. Ну... еще, словно что-то шершавое
знаком лизнуло меня в щеку. Но, может, мне показалось.

Мы опустились на землю километрах в трех от башни. Впрочем, башни уже
не было. Только облако пыли, повисшее в воздухе. А в небе горело солнце,
понимающееся в зенит. Пока еще слишком большое, но я знал - Котенок
остановится на такой высоте, чтобы казаться Настоящим солнцем. А потом
будет кружить вокруг этого мира. Кружить до тех пор, пока его любят.

Я стоял, глядя на солнце, и плакал. Лэн подошел, складывая Крыло, и
нерешительно сказал:

- Данька, нельзя смотреть на солнце...

- Можно, - глотая застрявший в горле комок, прошептал я. - Можно,
Лэн. Это наш Котенок.

- Я понял.

Мы долго так стояли, пока солнце не стало совсем-совсем обычным. Для
меня, конечно. А Лэн спросил:

- Данька, а что со мной было?

- Нас контузило, - не колеблясь, соврал я. - А Котенок нас пас. И
стал солнцем для твоего мира.

- Ясно, контузило, - без особой убежденности сказал Лэн. Потрогал
порванное на груди Крыло, но ничего не стал спрашивать.

- Теперь у вас будут рассветы и закаты, - сказал я Лэну. - А ночью
звезды, это солнца других миров. А еще есть радуга и... и...

Я снова заплакал. Лэн обнял меня за плечи. Спросил:

- Данька, а мне показалось или нет, что последняя Потаенная дверь в
твой мир...

- Была в башне.

- А как же ты теперь?

Я промолчал.

- А Котенок... когда стал Солнцем, не мог вернуть тебя домой?

Я снова не ответил.

- Данька... Спасибо.

- Вот еще, - буркнул я, чувствуя, как пустота внутри тает - вся, до
конца, заполняясь не то светом, не то теплом. - Словно ты бы по другому
сделал.

- А кто был Настоящим врагом, Данька?

- Не спрашивай, ладно?

- Хорошо. Пойдем?

- Почему "пойдем"? Полетим.

Я расправил крыло. Ох и досталось же ему... От горячей земли шел
ветер, я поймал его, даже не глядя Настоящим зрением. Следом поднялся Лэн.
Мы мчались вверх, не сговариваясь, все выше и выше, словно хотели догнать
Котенка, попрощаться или просто поблагодарить - за все. Но когда земля
развернулась под нами цветным ковром - пока еще мрачным, черно-серо-бурым,
с редкими пятнами темно-зеленой травы, а воздуха не стало хватать, Солнце
было еще высоко.

- Теперь все изменится! - крикнул я Лэну, жадно глотая воздух. -
Знаешь, как это красиво - леса, поля, реки - когда летишь над ними!

- А ты знаешь?

- Я догадываюсь!

Лэн засмеялся. Холодный ветер гладил нас, что-то тихо шептал,
раскачивал в вышине. И нигде не было Тьмы. Нигде. Я знал, что даже там,
куда Солнце-котенок еще не успел заглянуть, Тьма сменилась простой ночью.
И Крылатые смотрят на звезды, а Летящие прячутся в самые глубокие норы.

- У нас есть Солнце! - крикнул Лэн.

- У нас есть Свет! - подхватил я.

- У нас есть Крылья!

- У нас есть мы!

И снова мы хохотали, планируя к горам - туда, где Крылатые сражались
с Летящими. Нам не нужно было сговариваться, куда лететь, - мы знали это и
так.

Нас ждали.

Маленькая кучка Крылатых стояла на ровном плато, откуда можно было
видеть башню. Но смотрели они не на ее руины, и даже не на солнце, а на
нас. Я увидел Шоки и обрадовался. Но потом увидел, сколько Крылатых лежат
на камнях вокруг, - и вся радость куда-то ушла.

- Вы вернули солнце, - сказал Шоки, когда мы приземлились. Сказал
даже не с радостью, а с изумлением.

- Мы все его вернули, - попытался возразить я, но Шоки лишь покачал
головой.

- Что нам делать теперь? - спросил Шоки. Нормально спросил, без
издевки, а словно ожидая приказаний.

- Да что хотите, - вмешался Лэн. - Кто хочет, может наниматься к
торговцам. А кто хочет - просто жить.

Шоки послушно кивнул.

- Многие погибли? - риторически спросил я.

- Особенно среди взрослых, - кивнул Шоки. - Им досталось от Летящих,
прежде чем мы смогли ударить.

- У кого-нибудь еда есть? - спросил Лэн. Со всех сторон к нам
протянулись руки - с остатками полетных рационов. Крылатые знали, как пьет
силы Крыло, и никто не счел вопрос неуместным. Пока мы ели, Шоки
рассказывал, как шел бой, как Летящие зажали колонну взрослых в ущелье, но
почти до конца не снимали постов. И лишь когда они перестали ожидать атаки
и расслабились, Крылатые набросились на них из засады.

- Почти никто не ушел, - с хмурой ненавистью сказал Шоки. - А потом,
когда взошло солнце, оставшиеся окаменели прямо в воздухе.

Наверное, нам бы еще многое могли рассказать. Про каждую минуту боя и
про то, как погиб каждый из ребят. Только я это все слушать не хотел. И
Лэн, наверное, тоже.

- Мы полетим, - сказал я Шоки. - Ладно?

Шоки запнулся на полуслове и с сожалением спросил:

- Так скоро? У вас еще есть какие-то дела?

- Нет, - вмешался в разговор Лэн. - Но мы ужасно устали. Полетим
домой, отдохнуть.

- Конечно, - кивнул Шоки. И, словно осененный неожиданной мыслью,
спросил:

- А мне можно с вами? Надо сообщить в город, как дела.

Я пожал плечами. Почему бы и нет?

Шоки с видом человека, которому оказали огромную милость, подозвал к
себе кого-то из Старших, смутно знакомого мне по единственному визиту в
Клуб.

- Гнат, вы с Алком остаетесь руководить Крылатыми. Я лечу в город, а
вы прочешете окрестности и развалины башни... А где Алк?

Гнат поморщился. Неохотно сказал:

- У него ранили Младшего. Они там, у обрыва.

Шоки, не говоря ни слова, зашагал к обрыву. Мы с Лэном двинулись
следом.

Алка я узнал, он сидел вместе с Шоки за столиком в Клубе, когда я
туда приходил. Наверное, они были друзьями.

При нашем появлении Алк поднял голову и беспомощно, неестественно
улыбнулся. Он сидел на корточках, держа на коленях голову совсем еще
маленького, лет одиннадцати, мальчишки. Крыло на груди Младшего было
прорвано, и там пузырилась розовая пена. Меня стало подташнивать.

- Вот, - зачем-то сказал Алк. - Уже когда солнышко всходило. Старший
Данька, ты не сможешь помочь?

Я лишь покачал головой. Не было во мне ни капли Настоящего света, я
отдал его Лэну весь, без остатка.

- А что делать? - Алк спросил это с такой надеждой, словно я был
знаменитым врачом или могущественным магом... Впрочем, они так и думают.

- Верить и любить, - словами Солнечного котенка ответил я. - У нас
нет ничего, кроме веры и любви, Алк. И не было никогда ничего другого.

8. МЫ ОТПРАВЛЯЕМСЯ В ПУТЬ

Мне никогда не доводилось летать с настоящим Старшим. И теперь, когда
мы втроем отправились в наш город, я увидел, как дается Шоки полет.

Нет, он летел довольно быстро, а иногда так удачно ловил воздушные
потоки, словно имел Настоящее зрение. Наверное, ему помогал многолетний
опыт. Вот только не было в его полете той легкости и красоты, которая была
у любого Младшего, и лицо было таким сосредоточенным, словно он выполнял
тяжелую работу.

Предлагать Шоки отдых было неудобно, смотреть, как он летит, -
неприятно. Мне помог случай.

На грязно-бурой цепочке холмов, где исходили паром от света Солнца
лужи и зеленели редкие пятна травы, мы увидели караван.

Самое удивительное было в том, что караван шел по тропе. Солнце лишь
пару часов назад зажглось в небе, и вряд ли сейчас хоть кто-то в мире
Крылатых занимался повседневной работой. А торговцы продолжали свой путь.

- Ты видишь их? - крикнул я Шоки. Тот кивнул, распластывая в воздухе