вас наказать.
надеялся, что высокородная дама, возвращающаяся ранним утром с
любовником, предпочтет не доводить дело до огласки, уладит дело мздой. А
уж если мы упремся вконец... по крайней мере удастся пройти до участка,
посидеть в тепле, глотнуть горячего чая, а то и чего покрепче...
алчность, и желание уйти с этого продуваемого перекрестка, и радость
простолюдина, глумящегося над людьми неизмеримо выше и умнее его...
ритм.
дубинку. Пожалуй, он будет очень рад меня огреть, да и Хелен приложит
без снисхождения.
полагалась строгая кара... только редко доводилось слышать, что
стражника поймали за этим повседневным делом.
Ну, присудят вам штраф в участке... марок пять, а то и больше.
кинжал радостно ткнулся в руку. Я еще глянул на Хелен -- та пожала
плечами.
пронзило его сердце.
опоры во вмиг утратившем прочность мире.
сам перебирал ногами, тупо глядя мне в лицо. -- Что, неприятно?
Лишний след...
Бегущая вода потемнела.
прошел?
закаленный солдат.
еще умирающий. Но иллюзий у меня не было -- это восьмой, и гнев
Искупителя все ближе и ближе.
с которой я расправился со стражником. И ведь правда особой нужды в этом
не было, дал бы несколько марок -- и никаких проблем...
рука... -- Давным-давно, когда я еще был ребенком, вблизи нашего городка
объявились волки.
скажу, как звался городок... мои родители и сестры до сих пор там
живут...
матерый волк. Он даже скот не трогал, знал, чем это чревато, но облаву
все равно устроили. По всем правилам, с собаками, с арбалетами, кольцо
замкнули. Даже нас, мальчишек, поставили с трещотками... там, где волка
совсем не ждали...
дальше.
нас и оружия толком не было, мы бросились в стороны. Только один пацан
остался -- размахивал трещоткой, и вопил. Думал, что волк кинется назад,
на загонщиков.
наши крики и шум он и внимания не обращал... А потом побежал дальше.
Знаешь, я тогда понял, что никогда не надо загонять в угол... ни
человека, ни зверя.
зверя?
вместе, все такое... только вот волка я тоже понимал. Волк убил не
потому, что чувствовал свою силу и его слабость. Он бы и на взрослого
мужика с оружием так же бросился, встань тот на пути. Волк давал нам
понять -- не стоит загонять его в угол.
от старости уже видно, от слабости. На диких зверей охотиться не мог, а
к загонам не подходил. Но тогда -- ушел.
быстро глянула на меня, -- ты предупреди. Вначале просто предупреди. Я
понятливая. Хорошо?
наткнулись на уныло катящийся навстречу экипаж. Обрадованный кучер
заломил несусветную цену за поездку к летному полю Лиона, но я не стал
торговаться.
сразу это понимаю.
когда-то на охране города, тянется летное поле. Не самое большое и
современное, как сказала Хелен, однако меня впечатлило. Куда там
узенькой полосе на скале, выстроенной на Печальных Островах. Здесь все
оказалось огорожено крепким деревянным забором, за которым нервно лаяли
собаки, ангаров было штук двадцать, а взлетные полосы выложили камнем
так искусно, что это сделало бы честь площади перед Лувром.
остановился перед воротами. Охраняли вход не стражники, а преторианцы, и
это немного успокаивало, но все же...
оживленным лицам и непринужденному разговору, Ночную Ведьму знали даже
младшие чины... причем короткий разговор с ней был для них предметом
гордости. Я вдруг снова, как тогда, на Островах, ощутил неловкость.
Хелен перестала быть женщиной, с которой я провел ночь, перестала быть
надменной аристократкой, владеющей искусством полета. Это была живая
легенда. Женщин-летуний и так немного, но прославилась среди них лишь
одна Хелен.
старшему караула. -- Не люблю позировать. Но придется.
скульптуру летуньи, сидящей в планёре... Интересно, в таких случаях сам
планёр тоже лепить положено?..
жадное любопытство -- позировала мне Хелен обнаженной, или нет?
Наверное, им на весь день хватит этой темы для разговоров.
Небожителям положено любить лишь равных.
Машина должна быть готова. Надо спешить, пока дождь совсем не
разошелся...
птицы не летали. Как она собирается подняться на планёре... на крыльях
материя отлакирована, но, наверное, все равно будет мокнуть, а уж
кабина, которая обтянута обычной тканью, вмиг отяжелеет...
видно. Но я не спорил. Не учи бабу рожать, а летунью летать, права
Хелен...
была охрана, но здесь Хелен обошлась лишь приветственным жестом. Мы
прошли коротким коридором -- за открытыми дверями сидели люди, возились
с какими-то бумагами, двое считали на огромной машине для сложных
расчетов, чей привод по команде уныло крутил рослый солдат. Жизнь
бурлила, хоть все и предпочли укрыться от дождя под крышей.