Недаром многие невры ушли. Одни раньше Леты, другие позже. Да и сейчас
тоже...
думай. Лес -- это Лес. Все остальное хуже. Лучше быть последним невром в
Лесу, чем солнечным богом на чужбине!
Долго бежали молча, наконец Олег не стерпел, сказал осторожно, чтобы не
рассердить оборотня:
больше по кличке! А в этих краях вдруг да в самом деле стану волхвом!
сперва все понять, а судить буду потом.
совесть? Какая от них польза? Мне вот сразу все понятно. Переметнулся к
чужим, значит -- враг. Аль мы не патриоты Леса?
встречаться. Тот бежал гордый, непреклонный, но косился на обоих с
подозрением. Только последний дурак считает, что если заставил замолчать,
то победил. Или хотя бы переспорил. Нет, они всего лишь замолчали!
жаворонка. Тот кувыркался, смешно трепыхал крылышками, звонко и счастливо
верещал свою нехитрую, но радостную песенку.
быстрые, мечи острые... Да и колчан у каждого полон стрел с калеными
наконечниками. Ну, славяне, покажем прыть...
-- не сопутчики, это малость лучше. Но дальше дороги пересекаются, а пешие
недалеко уйдут от конных.
островками озверевшего от борьбы за выживание чертополоха, сухого,
ощетинившегося колючками. Чаще земля тянется сухая, твердая, где не
удавалось зацепиться даже стелющейся лапчатке.
четвереньках. Таргитай быстро измучился, взмок. Мешок натирал хребет, как
зверь прыгал на затылок.
оборотня такого настойчивого голоса.-- Шевелитесь, если ваши шкуры чего-то
стоят... в чем я сомневаюсь. Киммеры растянулись в цепь, едут не по
дороге, как всегда, а по степи... Просматривают все места, где можем
сховаться!
народу поднять, от делов оторвать!
скуфью с самого Фагимасада, будь он неладен.
тут... Прямо в середине цепи тот смуглолицый, которому я стрелу в плечо...
Фагимасад!
Ползете, как два равлика. Или чересчур храбрые?
лезвиям. Густая цепь всадников прочесывала густую траву как частый
гребень. Из-под копыт выскакивали перепела, зайцы. Мрак ругался злым
хриплым голосом, его зоркие глаза уже различали даже оспины на лице
Фагимасада.
пробежать по открытому...
потешились над Степаном? Но он для них никто, земляной червь, а вы так
легко не отделаетесь!
привстал на руках Олег, заверил торопливо:
ярок... Бегите, чтобы не услышали! Вскочите в яр, сразу на ту сторону.
Опять бегом во всю прыть, аки зайцы... Увидите деревья. Роща, но тоже
лесок... Пошли!
помчался, как стрела, ноги несли сами, а впереди маячила спина волхва --
Мрак сумел забросить худого волхва еще дальше. Жесткая трава, откуда ни
взялась, сразу начала хлестать по ногам, пыталась даже ухватить за пояс.
загремели по сухой земле конские копыта. Таргитай мчался так, что ветер
свистел в ушах. Вдруг возле уха свистнуло, он успел увидеть мелькнувшее
белое перо. Следом загремел яростный голос Фагимасада.
схватило железными пальцами. Его со страшной силой бросило на землю. Он
схватился за горло, нащупал волосяную петлю...
побежал, волоча веревку по земле. Мимо пронесся обезумевший конь, глаза
дико вытаращены, пена на губах, а в пыли волочился, застряв ногой в
стремени, киммер с торчащим в груди пером.
Тот мчался, как лось, напролом через заросли травы, закинув голову, ничего
не видя и не слыша. Сзади гремел яростный Фагимасад, трижды взвивались
волосяные арканы, но теперь Таргитай прыгал в сторону. Тяжело грохались с
коней всадники, их бросало по земле с такой силой, что один, дважды
перекувыркнувшись, догнал и ударил по ногам бегущего Таргитая.
дуге. В воздухе перевернулся, по спине больно ударило, что-то затрещало.
Он зажмурился, успев заметить, как замелькало перед глазами зеленое. Его
бросало, отшвыривало, наконец он так шарахнулся о твердое, что остался
лежать, жадно хватая ртом воздух.
конские копыта молотили воздух возле его головы. Конь остался вверх
брюхом, под ним расплывалась лужа крови, высунулись ноги в мягких сапогах
без подошвы.
глазами Олега. Волхв, весь исцарапанный, взъерошенный, выбрался из
зарослей, с ходу заорал:
Руки были в крови, лук исчез, лишь секира все еще висела за поясом. Увидев
Таргитая, гаркнул люто:
головой.
попадет в руки Фагимасада...
глаз:
это такая невыносимая мука...
оказался на той стороне оврага. Олег на ходу выдернул у друга колючку,
оказавшуюся, правда, целым сучком, даже кровь побежала. Они заспешили
вверх, глина осыпалась, два раза сползали почти на дно. Сухие корешки
обрывались с треском.
крикнул вслед:
уцелеют!
топот. Всадников оставалось семеро, но неслись, пригнувшись к толстым
лошажьим шеям, с еще большей яростью.
бросанья не осталось, а тяжелая секира лишь мешает бежать во всю прыть. Но
без нее все равно гибель. Вон трус и лодырь бегут со всех ног, но мешки и
секиры не роняют...