Чтение 48–й страницы книги ~Кровь пьют руками~

комнате...

Громыхнуло - совсем близко. Жалобно звякнуло стекло. Какой-то ублюдок
перешел звуковой барьер прямо над нашей крышей. Меня шатнуло, тюльпаны
рассыпались по полу - и сразу его рука поддержала меня под локоть.

- Сегодня б-бомбить не будут. Министр обороны заявил, что это, так
сказать, п-показательные полеты. Давайте п-просто посидим!

Его плечо было совсем близко. Я осторожно протянула ладонь, коснулась его
пальцев. Игорь вновь улыбнулся:

- Н-ничего, ничего! Скоро улетят, у н-них, мерзавцев, керосина мало.

Отвечать я не стала. Какое мне дело до всей этой сволочи? Сероглазый Маг
рядом, его ладонь касается моей. И даже свет включать не надо. Светомаскировка!

Это продолжалось долго, целую вечность. Нет, не продолжалось! Время
остановилось, застыло, словно вода в старом болоте. Грохот, рев, звон стекла -
и моя рука в его руке. Я могла лишь молиться, чтобы керосин в баках не
кончался, чтобы подлец-министр прислал сюда новые эскадрильи...

Тишина упала внезапно - как двухтонная авиабомба. Игорь осторожно отнял
руку, встал. Я разочарованно вздохнула и принялась поднимать тюльпаны с пола.

Взгляд скользнул по циферблату. Без пяти два. Неужели прошло всего
полчаса? Какая короткая вечность!

Да, вечность кончилась. Я вновь взялась за кофе, Игорь принялся
пересказывать последние новости. Я почти ничего не понимала - просто слушала
его голос. Лишь однажды меня дернуло: Маг упомянул знакомые имена. Вчера в
столице, на кладбище Донского монастыря, хоронили отцов Николая Рюмина и
Александра Егорова...

А я даже не помолилась за них - новопреставленных! Неужели еще и этот
камень на душу? Если бы не я, кто знает, может, и не было бы этих страшных
похорон?

Настала очередь рассказывать мне. Да только о чем? Будни нашего "ГКЧП"
(как выразился бы шаман Ерпалыч) - материя скучная. Разве что о самом господине
Молитвине? Игорь - фольклорист, ему интересно будет.

Я не ошиблась. Маг слушал внимательно, не пропуская ни слова. Даже на
кофе, столь кроваво сваренный (без всякой вышней помощи!), внимания не обратил.
Потом задумался. Затем попросил кое-что повторить,

- Умно! - наконец проговорил он. - Ох, неглуп г-господин шаман!

- Кофе! - рискнула напомнить я. - Игорь, я очень старалась!

- К-конечно! Конечно!

Маг сделал большой глоток, но, кажется, даже не почувствовал вкуса.

- Неплохое д-дополнение к теории Олд-Шмуэля. Не рассказывал? Расскажу
обязательно - п-попозже. Только сказавши "алеф", господин Молитвин решил не
упоминать "бейта". А ведь это очевидно!

Игорь встал, чуть не перевернул ашку, пальцы щелкнули:

- К-конечно! Если допустить, что город... То есть не город, а н-новая
реальность в какой-то мере ощущает себя... То... Вы понимаете, Ирина? В эту
минуту он был особенно красив. Человек думал. Умный, сильный человек - с
маленькой ямочкой на подбородке.

- Это очевидно! Ст-тарина Гегель понял это еще два века назад! Абсолютный
Д-дух ищет воплощения! Ему нужен человек! Разум! Так сказать, к-капитан
корабля! Поиск, к-конечно, будет долгим, методом проб и ошибок, затем -
адаптация, она т-тоже будет нелегкой. Но!.. Вы понимаете, Ирина?

- Кажется, да.

"...Сейчас это разум младенца, поэтому вести переговоры будет несколько
затруднительно. Однако вскоре такая возможность может представиться..."

Вот что имел в виду шаман!

- Этот человек, Ирина, сможет не т-только частично контролировать
ситуацию, но и в какой-то мере направлять ее! Значит, тогда... За последние дни
в м-мире было атаковано один-надцать районов, подобных нашему. Отбились п-пять.
Отбились п-потому... Потому что т-там уже были, так сказать, "капитаны"!

Отбились? Цунами, эпидемии, лавины...

- Это не капитаны, Игорь! Это - боги! Вспомнилось: темное подземелье,
недвижное тело на старом надгробии с изуродованными ангелочками.

"...Мы еще встретимся, старший следователь Гизело! Встретимся - но уже не
здесь. Мое царство скоро будет всюду!.."

Выходит, Капустняк - или тот, что назвался Капустняком - тоже решил эту
нехитрую задачку? Только бандит не стал ждать, пока Город его отыщет. Он
вызвался сам.

Я ВОЗЬМУ САМ - как в одном старом романе. - Б-боги? - Игорь задумался. -
Скорее, хранители п-печати. Так сказать, Легаты. К-как у Иоанна Богослова,
помните? И снял т-такой-то по счету Ангел Печать...

Я помнила. Ангел снимает Печать... Армагеддон уже прошел, последние
уцелевшие бегут, спасаясь от Железного Посоха...

"И цари земные, и вельможи, и богатые, и тысяченачальники, и сильные, и
всякий раб, и всякий свободный скрылись в пещеры и в ущелья гор и говорят горам
и камням: падите на нас и сокройте от лица Сидящего на престоле и от гнева
Агнца; ибо пришел великий день гнева Его, и кто может устоять ?"

- Так что же это, Игорь? Конец? Всем нам? . Я посмотрела в черное окошко
под потолком и внезапно почувствовала себя под сводами склепа.

- Н-нет!

Его рука дотронулась моего плеча. Склеп исчез.

-Это новый мир. И н-нам здесь. придется жить. А с вами, Ирина, н-ничего не
случится. Честное с-дово! Я не позволю!..

Теплая ладонь коснулась моих волос. Я сдержалась - не разревелась, не
кинулась ему на шею. И не скромность помешала, не конспирация, будь она
трижды!..

Просто я вспомнила.

Мне уже обещали это. Давно, так давно, что я успела забыть. Саша
рассказывал мне древнее предание своего народа. Странного народа, считающего
себя потомками ангелов.

...Конец света наступит, когда придет на землю Вечноживущий Владыка и
соединятся вместе Четыре Реликвии, потерянные в далекие века. И тогда потомки
ангелов снова станут Светом. "Эхно лхаме" - будут как Свет. Все - живые и
мертвые.

Трудно сказать, верил ли Саша. Может, и верил. Ведь показывал же он мне
фотографию. Мессии - Владыки Вечноживущего! А мне стало смешно - и немного
обидно. Саше хорошо, он станет ангелом!

И тогда он сказал - спокойно, без тени шутки.

Он не оставит меня. Меня и нашу дочь. Он вернется. За мной. За нами.
Ангелом, светом - вернется. Вернется - и поможет.

Теперь ты, наверное, ангел, Саша!

Только тебе больше не вернуться.

Сразу с колоколенки, весело чирикая, В грудь слетели пташечки...

Первый взрыв прогремел ровно в шесть. То есть уже потом я узнала, что это
взрыв. Вначале подумалось о непрошеной мартовской грозе, затем - о ночных
самолетах. И лишь дежурный по телефону поспешил успокоить: "наши".

Бойцы молодого полковника занялись делом.

"Покров" начался.

Взрывы гремели все утро - то отдаленные, то близкие, совсем рядом. А затем
по площади повалили беженцы - в автобусах, автомобилях, просто пешком. Огромная
толпа молча шла прямо по мостовой. Ни крика, ни ругани, даже дети не плакали.
Кентавров - ни с повязками патрульных, ни обычных - я не заметила; зато
обезьяны оказались тут как тут. Белые твари неслышно скользили почти под самыми
ногами уходящих. Никто не обращал на них внимания, словно "коропоки" были столь
же привычны, как и пропавшие начисто бродячие псы.

Люди и обезьяны молчали, зато ожили репродукторы, наплевав на отсутствие
антенн и проводов. Каждые десять минут из черных раструбов доносилось
однообразное: "Постановление Временного Комитета Обороны... Основные маршру ты
организованного выхода населения из города... Октябрьский район - Змиевское
шоссе по направлению к населенному пункту Змиев... Дзержинский район - Изюмское
шоссе..."

В городском управлении ничего толком рассказать не могли. Новый дежурный,
на этот раз лейтенант, посетовал на нехватку сотрудников и плохую проходимость
грунтовых дорог возле Балаклеи. В ранней мартовской грязи вязли не только
легковушки, но и всепроходимые кенты.

Итак, эвакуация. Эвакуация, решение о которой мною не визировалось и даже
не читалось. Хороши порядки!

Я вновь засела за телефон, но текста постановления достать не удалось.
Карту города искали - не нашли. Дежурный на проходной на мои вопросы лишь
разводил руками. Оставалось разозлиться и потребовать машину, чтобы увидеть все
происходящее своими глазами. Первое удалось, второе - нет. Машин тоже не
оказалось, в придачу приказ не покидать здание оставался в силе.

Будь я и в самом деле Прокурором Фонаря, то гильотина заработала бы
немедленно, причем с частотой газонокосилки. Но мне, бодливой, Бог рогов не
дал, а посему довелось смириться и идти разбираться лично с Бажановым. В его
кабинет меня попытались не пустить, но тут сильно пригодился опыт общения с
господином Ревенко. Мой рык сорвал секретаря с места и впечатал в стену.
Хотелось поддать ногой дверь, но створки отворились - сами.

Обдумывать это очередное чудо не оставалось времени.

Бажанов был в кабинете не один. У громадного стола, за которым восседал
трехзвездный генерал, пристроился мотоцикл системы "Фол" (не узнала, если бы не
встрепанная борода) и некто стриженный "ежиком", мне покуда неизвестный.

На мое появление никто не обратил внимания. Сообразив, что чины отменены,
я, не дожидаясь приглашения, подсела к столу. Бажанов чуть покосился в мою
сторону, но смолчал. Исполняющий обязанности был занят - внимал мотоциклу.

- Оно не успеть, начальник! - басил господин Фол, тыча пальцем в
расстеленную на столе карту (нашлась-таки карта!). - Ну никак не успеть! Дороги
- дрянь, улицы сам знаешь какие, кое-где и лед не сошел. Ежели через Выворотку
только... Детей на себя погрузим и баб, которые женщины, тоже на себя. Через
Выворотку быстро будет! С нашими старшинами я договорился, они согласные,
препятствовать не станут... А мужики своим ходом по Лицу пойдут!