-- волшебной кузнице и ее обитателям -- ковачам, свирепым и
негостеприимным -- как характеризовал их Прометей у Эсхила,
очерчивая несчастной беглянке Ио путь с Севера на Юг. Такие
древнейшие кузницы воссоздаются и в одном архаичном
древнерусском заговоре, где поминается фольклорный коррелят
Гипербореи -- Остров Буян: "На море на Окияне, на острове на
Буяне стоят три кузницы. Куют кузнецы на четырех станках".124
циклу былин о Святогоре, о чем свидетельствует также и сказание
о его женитьбе. Текст сохранился только в прозаическом
пересказе; в нем место действия поделено между Сиверными
(Северными) горами, где находится волшебная кузница, Поморским
царством, где живет невеста богатыря-волота (на Севере оно
может располагаться только на берегу Ледовитого океана или его
морей), и Святыми (Светлыми, то есть Подсолнечными) горами, где
живет сам исполин. А начинается сказ со знаменитой встречи
Святогора с Микулой Селяниновичем и его сумочкой переметной.
Хранилась в ней тяга земная, да не далась она Святогору: как ни
тужился великан -- не смог даже приподнять той сумы. Захотел он
тогда узнать про свою судьбу и что ему на роду написано. Микула
предсказывать ничего не стал, но зато подсказал, что надобно
делать. Далеко на Северных горах "под великим деревом"
(отголосок мировой легенды о Космическом древе) стоит кузница,
в ней кузнец-провидец кует два тонких волоса и знает все про
судьбу каждого (знаменитый общеславянский всезнающий Дед
Всевед). Добрался Святогор до вещего ковача, тот ему все и
поведал. В Поморском царстве найдет богатырь свою суженую, она
вот уже как тридцать лет "лежит в гноище", покрытая коростой.
Нашел Святогор ту страдалицу -- тело от струпьев, что "кора
еловая". Подумал: "На что нужна такая жена". Ударил ее мечом в
грудь и ускакал. Хорошо, что денег не забыл оставить. А девица
тем временем очнулась и превратилась в неописуемую красавицу.
На деньги, оставленные вероломным женихом, разбогатела и
поплыла "по славну по синю морю" к "городу великому" на Светлых
горах, где и нашла Святогора. Тот ее не узнал, но тотчас же
влюбился, и в урочный час стала красавица его женой. А как
повел богатырь новобрачную к супружескому ложу да увидал
шрам-рубец от своего же меча, то сразу обо всем догадался и,
главное, понял: не уйти никуда от своей судьбины125.
наделены космогоническими чертами. Классический пример --
северный ковач Ильмаринен из карельских рун и финских
песнопений, соединенных впоследствии в связный и литературно
обработанный текст "Калевалы". Как и небесные кователи других
мифологий, Ильмаринен выковывает небесный свод, звезды, солнце,
месяц, а также плуг и меч. Многие события карело-финского эпоса
происходят в далекой и таинственной северной стране Похьеле --
одновременно и враждебной героям, и средоточия всех культурных
и материальных благ. Аналогия между небесным кузнецом
Ильмариненом и сюжетной линией "Илья Муромец -- отец Святогора"
не случайна. Не случайна и созвучность имен Илья -- Ильмаринен.
Последнее -- от финского ilma -- "воздух", "небо".
Первое -- христианизированное имя библейского происхождения; от
имени пророка Илии, означающее "мой Бог" и восходящее к другим
именам древних семитских Богов: угаритский Илу (также звали и
древнейеменского верховного Бога), финикийский Крон -- Эл и др.
По-аккадски, например, в "Эпосе о Гильгамеше" ilu также
означает Бог. Данный корень фигурирует и в индоевропейской
мифологии: Ила -- ведийская Богиня жертвенного возлияния и
молитвы, Иллуянка -- хеттский дракон, победивший Бога грозы, и
др. Наконец, нельзя не заметить, что в исконном названии
легендарной Трои -- Илион присутствует все тот же корень "ил".
фундаментальное значение в индоевропейской, финно-угорской и
семитской мифологии и восходит к той эпохе, когда между
соответствующими протоэтносами, их языками и культурами не
существовало непроходимой грани. Представляется достаточно
вероятным, что образ русского былинного богатыря Ильи Муромца
как раз и совместился с более древним мифологическим героем,
древнее имя которого оказалось созвучным новому
христианизированному имени. Во всяком случае, углубленный
лексический и смысловой анализ свидетельствует в пользу такого
предположения. Кто был этот древний герой? Какой культуре
принадлежал? Какие напластования отделяют его от современной
эпохи? Возможно, дальнейшие изыскания дадут ответы на
поставленные вопросы.
представляется нынешнему поколению читателей и слушателей,
вовсе не является каноническим. Уже упоминавшийся выше польский
путешественник Эрих Лассота, который побывал в XVI веке на
месте захоронения Ильи, называет его Моровлянином. В ряде
былинных записей он именуется Муриным или Муровичем, что еще в
прошлом веке крайне озадачивало исследователей былевого эпоса.
Ныне не подлежащим сомнению считается объяснение прозвища Ильи
от названия города Мурома, в окрестности которого расположено
село, где родился русский богатырь. Это -- явно позднейшая
версия, "отредактированная" каликами перехожими. Если же идти в
глубь веков с учетом зафиксированных неканонических прозвищ
Ильи, то придется принять во внимание, что город Муром
поименован так по самоназванию финно-угорского племени муромы,
жившего в тех краях. Но в основе этого этнонима лежит корень
"мур", имеющий наидревнейшее происхождение и в одних языках
означающий "море", а в других языках "траву". Отсюда русская
"мурава", а от нее -- "муравей", имеющий в том числе и тотемную
значимость (вспомним описанное Аль-Массуди языческое славянское
капище с изваянным идолом в виде старца, окруженного муравьями,
а также легендарный народ мирмидонян -- дословно
"муравьиные", -- который их вождь Ахилл привел с Севера к
стенам осажденной Трои). Наконец, в основе основ обнаруживается
все тот же доиндоевропейский корень mr, давший жизнь и
названию вселенской горы Меру, и египетским пирамидам, и емкому
русскому слову "мир", и множеству аналогичных слов в других
языках.
героям русского эпоса. Павел Николаевич Рыбников (1831
-- 1885) -- один из первооткрывателей неисчерпаемого мира
северных былин -- предполагал, что даже самые простые и
житейски приземленные герои русского фольклора в
действительности имеют древнейшее происхождение, уходящее в
индоевропейскую и доиндоевропейскую культурную и мифологическую
общность. Так, Рыбников считал, что Соловей Будимирович много
древней Ильи Муромца. Выше было уже проиллюстрировано: так оно
на самом деле и есть. Множество убедительных аргументов в
пользу архаичности основных героев русского былевого эпоса
привел известный деятель отечественной культуры Владимир
Васильевич Стасов (1824 -- 1906). Проанализировав целый ряд
малодоступных русскому читателю иностранных источников, он на
конкретных примерах доказал, что корни большинства персонажей
русских былин уходят к самым истокам мировой культуры и
истории. Например, хрестоматийная фигура удалого новгородского
купца Садко, которого постоянно пытаются принизить до
заурядного ушкуйника периода феодальной раздробленности Руси,
на самом деле родственен героям древнеиндийского эпоса, а также
легенд тибетцев, индонезийских даяков и индейцев Северной
Америки, где развивался мотив встречи с Морским царем,
искупительной человеческой жертвы и т.п.126.
подтверждает и былина, где он действует совместно со
Святогором, более того, Святогор живет у Садко купца богатого и
именно от него отправляется в свой последний смертный путь
(См.: Онежские былины, записанные А.Ф.Гильфердингом, т.2,
No119). Вывод, однако, В.В.Стасов делает более чем странный и
не вяжущийся с его патриотической позицией: все русские
былинные богатыри -- и старшие и младшие -- не самобытны, а
заимствованы у других народов, сопредельных с древней Русью
(скажем, в Илье Муромце Стасов усматривал главным образом черты
иранского богатыря, наподобие героев "Шахнаме" и положенных в
ее основу древних персидских сказаний). Но здесь русский критик
ошибался. Собрав и введя в научный оборот Монблан нетривиальных
фактов, он не сумел правильно их осмыслить. Искать
заимствования чего бы то ни было у кого бы то ни было в эпосе,
фольклоре, мифологии -- дело вообще довольно-таки
бесперспективное. Правильным было бы говорить об общем
происхождении и общности в далеком прошлом всех языков,
культур, верований, обычаев, традиций, сказок, легенд и их
персонажей.
избрал другой, уже упоминавшийся выдающийся деятель
отечественной культуры -- П.А.Бессонов, блестящий
филолог-славист, этнограф и фольклорист. Ему принадлежит