хвалить чужие стихи.
Это прекрасная индианка.
понимаю, увы, ведь я провинциал.
языком, на каком теперь объясняются все. Тем лучше, молодой человек, тем
лучше. И не старайтесь изучить его: не стоит труда. А к тому времени как
вы его изучите, никто, надеюсь, уже не будет так говорить.
дама, которую вы называете прекрасной индианкой?
зовут Франсуаза д'Обинье.
'ее прекрасной индианкой.
и она улыбнулась.
словно для того, чтобы вмешаться в его разговор с виконтом, - как вам
нравятся друзья бедного Вуатюра? Послушайте, как они отделывают его,
расточая ему похвалы. Один отнимает у него здравый смысл, другой - поэ-
тичность, третий - оригинальность, четвертый - юмор, пятый - самостоя-
тельность, шестой... Боже мой, что же они оставили этому человеку, впол-
не заслужившему славу, как выразилась мадемуазель Скюдерп?
ожидала, что ее слова произведут такой эффект. Она скромно опустила гла-
за, и лицо ее стало опять простодушно.
сцепу.
Шеврез. - Мне нужно поговорить с ним.
зал коадъютор. - Я люблю и уважаю его, потому что знаю его былые дела,
некоторые по крайней мере, но поздороваться с ним я рассчитываю только
послезавтра утром.
герцогиня. - Господин д'Эрбле, - обратилась она к Арамису, - не можете
ли вы сегодня оказать мне еще одну услугу?
письмо. - Тому, о ком мы хлопочем, будет оказан самый любезный прием.
узнала его, - сказала герцогиня с лукавой улыбкой, напомнившей Атосу и
Арамису очаровательную Мари Мишон.
уже уехала, мадемуазель Скюдери собиралась уезжать.
Попросите ее, чтобы она, спускаясь по лестнице, оказала вам честь опе-
реться на вашу руку, и по дороге поблагодарите ее.
вестия о господине де Вуатюре, и в особенности если они будут хорошие,
пожалуйста, уведомьте меня завтра.
ем взглянула на бндного паралитика, который провожал ее любовным взором.
рые из его гостей таинственно шептались о чем-то, что многим из них при-
носили письма и что, казалось, вечер устроен с какой-то тайной целью, а
совсем не для разговоров о литературе, хотя все время и толковали о ней.
Но теперь Скаррону было все равно. Теперь у него в доме можно было фрон-
дировать сколько угодно. С этого утра, как он сказал, он перестал быть
"больным королевы".
ла ему поцеловать свою руку, а потом, под влиянием одного из тех безум-
ных порывов, которые делали ее такой очаровательной и еще более опасной,
привлекла его к себе и, поцеловав в лоб, сказала:
тронулись. Герцогиня еще раз кивнула из окна Раулю, и оп, растерянный и
смущенный, вернулся в салоп.
в армию принца. Спите хорошенько - это ваша последняя мирная ночь.
дарю вас, граф, от всего сердца!
монастырь.
и должен еще просмотреть десятка два текстов.
четыре часа кряду: я на ногах не стою от усталости.
из комнаты.
своей обезьяньей улыбкой, пробормотал он. - Ну что ж, в добрый час,
храбрецы. Как знать! Может быть, их труды вернут мне пенсию... Они могут
действовать руками, это много значит. У меня же, увы, есть только язык,
по я постараюсь доказать, что и он коечего стоит. Эй, Шампепуа! Пробило
одиннадцать часов, вези меня в спальню. Право, эта мадемуазель д'Обинье
очаровательна.
ним, и вскоре огни, один за другим, потухли в салоне на улице Турнель.
дать платье. Он был еще бледнее обыкновенного и казался сильно утомлен-
ным. Видно было, что он не спал всю ночь. Во всех движениях этого твер-
дого, энергичного человека чувствовалась теперь какая-то вялость и нере-
шительность.
время. Прежде всего он вынул из надушенного кожаного чехла шпагу,
собственноручно вычистил ее, осмотрел клинок и попробовал, крепко ли
держится эфес.
(так звали слугу, приехавшего с ними из Блуа) и велел ему уложить дорож-
ный мешок, заботливо следя, чтобы тот не забыл чего-нибудь и взял все,
что необходимо для молодого человека, уходящего в поход.
отворил дверь в спальню Рауля и тихонько вошел к нему.
кие окна: Рауль вернулся поздно и забыл опустить занавеси. Он спал, по-
ложив руки под голову. Длинные черные волосы спускались на лоб, влажный
от испарины, которая, подобно крупным жемчужинам, выступает на лице ус-
талых детей.
шу, который спал с улыбкой на губах, с полуопущенными веками, под покро-
вом своего ангела-хранителя, навевавшего на него сладкие сны. При виде
такой щедрой и чистой юности Атос невольно замечтался. Перед ним пронес-
лась его собственная юность, вызывая в его душе полузабытые сладостные
воспоминания, подобные скорее запахам, чем мыслям. Между его прошлым и
настоящим лежала глубокая пропасть. Но полег воображения - полет ангелов
и молний. Оно переносит через моря, где мы чуть не погибли, через мрак,
в котором исчезли наши иллюзии, через бездну, поглотившую наше счастье.
Первая половина жизни Атоса была разбита женщиной; и он с ужасом думал о
том, какую власть могла бы получить любовь и над этой нежной и вместе с
тем сильной натурой.
будет страдать Рауль, и нежная жалость, проникшая в его сердце, отрази-
лась во влажном взгляде, устремленном на юношу.
ощущения тяжести, тоски и усталости: так просыпаются люди нежного душев-
ного склада, так просыпаются птицы. Глаза его встретились с глазами Ато-
Каменистый Артем
Шилова Юлия
Афанасьев Роман
Посняков Андрей
Соломатина Татьяна
Шилова Юлия