устремленные вперед, как у хищной птицы, глаза.
никогда не отличался постоянством.
сыновей и назовется Генрихом Четвертым, а ведь он сын Жанны д'Альбре!
вздрогнул, вспомнив о пресловутых перчатках, которые он, по приказанию
Екатерины, приготовил для королевы Наваррской.
супруге.
меня обманывать! Даже Маргарита, моя родная дочь, и та настроена против
меня. Быть может, и она рассчитывает на смерть своих братьев - быть может,
надеется стать французской королевой.
эхо, на страшное подозрение Екатерины.
очевидно не считая нужным идти потайной лестницей, будучи уверена, что она
здесь одна.
парфюмера.
теперь зима, а ты ведь знаешь, как моя кожа чувствительна к холоду.
буду в церкви.
Екатерина. - А какой крем она употребляет?
завтра я принесу коробочку вашему величеству, а заодно - и ей.
самой себе на какую-то тайную мысль, - нет ничего удивительного, что Беарнец
влюбился в нее по уши.
кажется, - сказал Рене. Екатерина усмехнулась и пожала плечами.
любовника? - сказала она. - А все-таки, Рене, какое-то приворотное зелье ты
ей изготовил! - сказала она.
которого ее губки станут еще красивее и свежее.
коробочек, стоявших в ряд, одна к другой.
Рене. - И как вы, ваше величество, совершенно верно изволили заметить, этот
крем я изготовил специально для госпожи де Сов, так как ее губы настолько
чувствительны и нежны, что трескаются и от солнца и от ветра.
удивительно красивого оттенка.
пошел за кремом для королевы в другое отделение лавки. По дороге он быстро
обернулся, и ему показалось, что Екатерина стремительным движением руки
схватила одну коробочку и спрятала ее под своей длинной накидкой. Но Рене
давно привык к таким кражам королевы-матери, а потому не допустил неловкости
и не подал виду, что заметил это. Он достал требуемый крем, запакованный в
бумажный мешочек с лилиями.
дней; я хочу попробовать его первая.
мои дворяне с носилками.
четыре дворянина верхом и носилки без гербов.
Глава 3
ПОКОИ ГОСПОЖИ ДЕ СОВ
отправлялся к г-же де Сов. Сначала эти посещения Держались в глубочайшей
тайне, но мало-помалу осмотрительность Генриха ослабла, он перестал
принимать меры предосторожности, а потому Екатерине нетрудно было убедиться,
что Маргарита лишь называлась королевой Наваррской, а на самом деле ею была
г-жа де Сов.
де Сов, но дверь, открытая Дариолой королю Наваррскому, закрылась за ним
накрепко, покои г-жи де Сов и место таинственных любовных свиданий пылкого
Беарнца остались нам неведомы.
придворным, которых желают всегда иметь под рукой; покои эти были,
разумеется, не столь просторны и не столь удобны, как собственные городские
квартиры. Как уже известно читателю, покои г-жи де Сов помещались в третьем
этаже, почти под комнатами Генриха, и дверь из них выходила в коридор,
дальний конец которого освещался готическим окном с маленькими стеклами в
свинцовом переплете, пропускавшими лишь тусклый свет даже в самый ясный
день. Зимою же после трех часов дня приходилось зажигать лампу, но и зимой в
лампу масла наливали столько же, сколько летом, и к десяти часам вечера она
гасла, обеспечивая любовникам в эти зимние дни наибольшую безопасность
свиданий.
затянутая синим бархатом, и спальня, где стояла кровать с витыми колонками и
вишневым атласным пологом, отделенная от стены узким проходом, и где висело
зеркало в серебряной оправе и две картины, изображавшие любовь Венеры и
Адониса, составляли покои - теперь сказали бы "гнездышко" - очаровательной
придворной дамы королевы Екатерины Медичи.
принадлежностями, можно было заметить дверцу в своего рода молельню. Там, на
возвышении, к которому вели две ступени, стояла скамеечка для
коленопреклонений. Там на стенах, как бы в противовес упомянутым картинам на
мифологические сюжеты, висели три-четыре картинки самого возвышенного,
духовного содержания. Между картинами, на золоченых гвоздиках. висело
женское оружие, так как и женщины в ту эпоху - эпоху тайных интриг - носили
при себе оружие и, случалось, владели им не хуже мужчин.
сидела у себя в спальне на кушетке и говорила Генриху о своей любви к нему и
о своем страхе за него, доказывая и любовь, и страх той преданностью, какую
она обнаружила в ночь, последовавшую за Варфоломеевской, то есть в ночь,
когда Генрих, как помнит читатель, ночевал у своей жены, Генрих выражал ей
свою признательность. Г-жа де Сов в простом батистовом пеньюаре была
очаровательна, а Генрих был ей глубоко признателен.
де Сов, воспылавшая самой горячей любовью, начавшейся по приказанию
Екатерины, пристально всматривалась в Генриха, желая удостовериться, то ли,
что губы, говорят его глаза.
вы спали в кабинете ее величества королевы Наваррской, а в ногах у вас спал
Ла Моль, - вы не жалели о том, что этот достойный дворянин лежал между вами
и спальней королевы?
пройти через ее спальню, чтобы попасть в ту комнату, где мне так - хорошо и
где в эту минуту я так счастлив.
Посняков Андрей
Свержин Владимир
Буркатовский Сергей
Маккарти Кормак
Херберт Фрэнк
Лукьяненко Сергей