него пропуск...
нашёл взглядом скамейку японской делегации; туда только что провели
мальчишек-гардемарин, побывавших на его корабле. Он подмигнул им и чуть заметно
улыбнулся - и был уверен, что это заметили.
дипломатии.
время с цивилизациями, существующими на других планетах, и даже с некоторых пор
вступает в договорные отношения с некоторыми из них, сложилось так, что именно
я стал первым представителем внеземной цивилизации, который выступает перед
вами с этой трибуны. Вы получили сведения обо мне и краткие тезисы моего
выступления. Поэтому начну с другого. Ваш древний философ сказал: "Нельзя войти
в одну реку дважды". И вы повторяли эту фразу, находя в ней много различных
смыслов. На самом деле смысл прост: когда вы входите в реку, вода подхватывает
вас и несёт, всё быстрее и быстрее, берега становятся отвесными, и есть только
один способ уцелеть: плыть и плыть по этой реке - куда-нибудь, но обязательно
плыть...
ложе концертного зала. Ложа была скорее символическая - несколько стульев,
огороженные деревянным барьерчиком и толстым матерчатым шнуром, прикрытые от
большей части зала массивной колонной. Справа от Кеши был зал, слева - сцена, и
то, и другое - со следами былого великолепия, последующей бедности и нынешнего
не поймешь чего. И зал, и сцена были погружены во тьму: яркий луч выхватывал из
неё маленькую фигурку певицы - сутулый ангел со сложенными за спиной крыльями и
в платье с летящими в движении рукавами. Ещё два световых пятна послабее
подсвечивали музыкантов - гитариста с пепельным от седины хвостом и коротко
стриженного клавишника.
зрения её просто не существовало, он легко мог бы пересчитать звенья на
браслете крупного лысого мужика из восьмого ряда, или нашивки на рукаве
молодого офицера из двенадцатого, или петли вязки на кофте сухонькой старушки,
сидевшей на приставном стульчике в противоположной стороне зала.
что и все остальные - только певицу. А главное - он её слушал. Он никогда ешё
не слышал ничего подобного. И его родители, дедушки и бабушки, прадедушки и
пра- и прапрапрабабушки, существовавшие в мозаике удивительной наследственной
Кешиной памяти, - никто из них никогда ничего подобного не слышал.
Вся маскировка, на которую Вита с Адамом убили перед концертом почти час, пошла
прахом. Берет, скрывавший острые кошачьи уши, давно валялся под стулом. Длинные
широкие рукава, прикрывавшие шестипалые лапы с когтями, уже ничего не скрывали,
распущенные этими самими когтями на длинные ленточки.
глядя на сцену. Их явно удерживала только пресловутая тактичность питерской
интеллигенции. А билетёршу уже ничего не удерживало, она стояла у колонны,
отвесив челюсть, и не сводила с котёнка глаз.
поры. Про упавшую лошадь Кеша - услышал. Он даже взвизгнул от жалости, когда
она упала. Со всех улиц к упавшей лошади сбегались зеваки, они гоготали и
выделывались, не подозревая, что на них в любую секунду может обрушиться
взъерошенный мститель, глубоко вонзивший когти в деревянное ограждение ложи,
готовый к прыжку.
реальностью. Но не успел... Когда несчастная лошадь наконец собралась с силами,
"встала и ПА-ШЛА!!!" - Кеша выстрелил себя на сцену, словно камешек из рогатки.
Он приземлился точно у ног певицы и заскакал по сцене с истошным воплем, без
труда перекрывшим динамики:
Вита, и Адам, и эта маленькая женщина с невероятным голосом, роскошной
взлохмаченной шевелюрой и огромными глазами - все они немножко лошади, а
значит, ХОРОШО, что они опять победили.
и, перехватив Кешу под руку, притянула к себе.
поверил я, что от всех болезней..."
называется "никто не узнает, что мы прилетели немножко раньше".
хулиганством как поводом для знакомства.
восторге немузыкально, но ритмично, то и дело промахиваясь мимо русских
согласных, вопил уже на "бис":
пейте, каварреры!
Николаев Андрей
Сертаков Виталий
Прозоров Александр
Каменистый Артем
Свержин Владимир
Конан-Дойль Артур