подобия Божия, которые мы за ним признаем. И так как никакой человек в
одиночку не может осущест вить ни в себе, ни в другом ком-либо ту
бесконечную полноту совершенства, стремление к которой уподобляет нас Богу,
то альтруизм на этой высшей религиозной своей ступени обязывает нас
принимать деятельное участие в общем историческом процессе, создающем
организациях (особенно государственной, как обнимающей все прочия),
посредством которых этот процесс совершается по воле Провидения. Не всякий
призван к политической деятельности и ли к службе государственной в тесном
смысле, но всякий обязан служить на своем месте той самой цели - общему
благу, - которой должно служить и само государство.
положительное отношение к учреждениям и преданиям церковным в смысле
воспитательных средств, ведущих человечество к цели высшего совершенства,
так и в области чисто человеческих отно шений, направляемых жалостью и
альтруизмом, то же безусловное нравственное начало предписывает нам
деятельное служение тем собирательным организациям (как государство), через
которые то же Провидение охраняет человечество от материального распадения,
объ единяет его и делает возможным его реальное совершенствование. Мы знаем,
что, только опираясь на то, что дали и дают человечеству исторические формы
религии, мы можем достигнуть действительно того свободного и совершенного
соединения с Божеством, возможн ость и залог которого даны в нашем
внутреннем религиозном чувстве, и точно так же мы знаем, что без той
сосредоточенной и организованной общественной силы, которая представляется
государством, мы не можем действительно оказать всем нашим ближним той помо
щи, к которой настойчиво побуждают нас и простое нравственное чувство
жалости к их бедствиям, и высшее религиозное начало уважения к их
безусловному достоинству, требующему осуществления.
государственным формам общей жизни с безусловным началом нравственности, мы
тем самым признаем такое подчинение условным, именно поскольку оно
определяется этим высшим смыслом жизни и от нег о зависит. Те учреждения,
которые должны служить Добру в человечестве, могут более или менее
уклоняться от своего назначения и даже вовсе изменять ему, и тогда
обязанность человека, верного Добру, не может состоять по отношению к этим
учреждениям ни в то м, чтобы безусловно отрицать их ради их злоупотреблений,
что было бы несправедливо, ни в том, чтобы слепо им подчиняться в зле, как и
в добре, что было бы и нечестиво и недостойно, - его обязанностью тогда
становится деятельное старание исправлять эти уч реждения, настаивая на их
нормальной задаче. Если мы знаем, почему и во имя чего мы должны подчиняться
известному учреждению, то мы тем самым знаем способ и меру этого своего
подчинения, оно никогда не будет у нас безграничным, слепым и рабским, мы
никог да не сделаемся безвольными и бессмысленными орудиями внешних сил, -
никогда не поставим церковь на место божества и государство - на место
человечества. Преходящие формы и орудия провиденциального дела в истории мы
не примем за сущность и цель этого дел а. Подчиняя историческим силам свою
личную немощь и недостаточность, мы в своем высшем сознании относимся к этим
силам по-Божьи, пользуемся ими как орудиями и условиями совершенного добра и
чрез это не отказываемся, конечно, от своего человеческого досто инства, а,
напротив, утверждаем и осуществляем его как безусловное.
нравственного достоинства пользуюсь материальною силой и движением своих
рук, чтобы вытащить из воды утопающего или дать пищу голодному, то почему
пользование духовно-материальными силами гос ударства для блага целых
народов и всего человечества есть умаление, а не приращение нашей
нравственности? Это безусловное презрение к материальной силе отзывается
дуализмом, одинаково противным и разуму, и нравственности. Если стыдно
подчиняться материа льным стихиям, то несправедливо и пагубно отрицать у них
право на существование. Во всяком случае безусловное начало нравственности
распространяется и на область материи.
существа и охраняет его целость от разрушительного вторжения чужих сил. На
низших ступенях развития, где исключительно преобладает чувственная сфера,
особенное значение имеет телесное
жизни. Но с дальнейшим развитием нравственных чувств и отношений человек
начинает более многосторонне понимать свое достоинство; он стыдится уже не
только своих уступок низшей, мате риальной природе, но и всяких нарушений
того, что должно по отношению к людям и богам. Тут безотчетный инстинкт
стыда превращается, как мы видели, в ясный голос совести, укоряющей человека
не за одни плотские грехи, но также и за всякую неправду - за все чувства и
действия несправедливые и безжалостные, а вместе с тем развивается и особое
чувство страха Божия, удерживающее нас ото всякого столкновения с тем, в чем
выражена для нас святость Божия. Когда же связь человека с божеством
возвышается до абсолю тного сознания, то этим и охраняющее человеческую
целость чувство возводится на новую и окончательную ступень. Здесь уже
охраняется не относительное, а безусловное достоинство человека - его
идеальное совершенство, как долженствующее быть осуществленным.
Отрицательный голос стыда, совести и страха Божия на этой высоте становится
в человеке прямым и положительным сознанием его божественности, или его
сознанием Бога в себе. Если это сознание еще укоряет его, то уже не в том,
что он делает дурное и вредное , а в том, что он чувствует и действует как
существо несовершенное, тогда как совершенство есть его назначение и долг.
Вместо того демона, который удерживал Сократа от недолжных поступков, мы
слышим божественный голос: "Будьте совершенны, как Отец ваш Не бесный
совершен"107.
распространяться и на область материальной жизни. С точки зрения
безусловного начала материально-аскетическая нравственность также получает
новое значение. Тут уже мы воздерживаемся от плотских грехов не из инстинкта
духовного самосохранения и не для укрепления своих внутренних сил, а ради
самого нашего тела как последнего предела богочеловеческого процесса, как
предназначенного жилища Духа Святого108.
начало не только представляет собою полноту добра (или должное отношение
всего ко всему) как идею или требование, но и обнаруживает содержащиеся в
нем действительные силы, осуществл яющие это требование, создающие
совершенный нравственный порядок, или Царство Божие, в котором реализуется
безусловное значение всякого существа. Только в силу этого высшего начала
нравственное добро может давать нам окончательное и полное удовлетворение ,
или быть для нас истинным благом и источником бесконечного блаженства.
неопределенно-божественное - ((((?((?( ((, а в Его собственном свойстве, как
всесовершенное, или абсолютное. И душу свою мы находим во внутреннем опыте
не только как что-то отличное от материальных фактов,
преодолевающую их. В опыте физиологического аскетизма даны основания не
только для истины бессмертия души (дальше чего не шел Кант в своих
постулатах), но и для уповаемого телесного воскрес ения, так как в победе
духа над материей, как мы знаем уже и по собственным предварительным и
зачаточным опытам, материя не уничтожается, а увековечивается как образ
духовного качества и орудие духовного действия.
метафизического исследования. Но опыт - как ближайший, личный, так и общий,
естественнонаучный и исторический - показывает с несомненностью, что,
несмотря на качественную несоизмеримость п сихических и физических явлений
со стороны их познаваемости (ибо первые мы познаем прямо внутренним
чувством, а вторые - чрез посредство внешних чувств), между реальным бытием
духовной и материальной природы нет разделения, а существует теснейшая связь
и постоянное взаимодействие, в силу чего и процесс всемирного
совершенствования, будучи богочеловеческим, необходимо есть и
богоматериальный.
традиционное и знаменательное название царств, - знаменательное потому, что
оно действительно подходит лишь к последней, высшей ступени, которая
обыкновенно вовсе не принималась тут в расчет. С нею их пять: царство
минеральное (или общее - неорганическое), царство растительное, царство
животное, царство человеческое и Царство Божие. Минералы, растения,
животные, природное человечество и духовное человечество - вот типичные
формы быти я с точки зрения восходящего процесса всемирного
совершенствования. С различных других точек зрения можно умножать число этих
форм и степеней или же, напротив, сокращать их до четырех, трех и двух.
Можно соединить растения и животных в один органический
и неорганического, совместить в одном понятии - природы, оставляя, таким
образом, лишь тройственное различие: Божеского, человеческого и природного
царств; можно, наконец, остановит ься на простой противуположности между
Царством Божиим и царством мира сего.
признать, что указанные пять царств представляют собою ряд наиболее твердо
определенных и характерных повышений бытия с точки зрения нравственного
смысла, осуществляемого в богоматериально м процессе.
и консерватизмом; если бы от них одних зависело, природа никогда бы не вышла
из непробудного сна, но зато без них ее дальнейший рост не имел бы твердой
почвы и опоры. Растения в не подвижных грезах безотчетно тянутся к свету,
теплу и влаге. Животные, при посредстве ощущений и свободных движений, ищут
Каргалов Вадим
Корнев Павел
Круз Андрей
Роллинс Джеймс
Володихин Дмитрий
Березин Федор