ленно.
человека, разбитого параличом, предполагая, вероятно, как заключили двое
свидетелей, что таковой должна быть оборонительная позиция.
раченный было под влиянием крайнего изумления, и бросаясь между двумя
противниками с риском получить от каждого по удару в висок. - Как! Мис-
тер Пиквик, ведь на вас взирает весь мир! Мистер Тапмен! Ведь вы наравне
со всеми нами озарены блеском его бессмертного имени! Стыдитесь,
джентльмены, стыдитесь!
ной вспышкой гнева на ясном и открытом челе мистера Пиквика, постепенно
исчезали, как исчезают следы карандаша от мягкого прикосновения резинки.
Друг еще не умолк, а на лице мистера Пиквика уже появилось свойственное
ему благожелательное выражение.
мен, вашу руку.
руку своему другу.
хатную куртку?
решено, что мистер Тапмен, мистер Уинкль и мистер Снодграсс - все, трое
наденут маскарадные костюмы. Таким образом, растаявший под влиянием сво-
его добросердечия, мистер Пиквик дал согласие на т", против чего восста-
вал его здравый смысл. Более разительную иллюстрацию его Доброты вряд ли
можно было бы придумать, даже если бы события, изложенные на этих стра-
ницах, были целиком вымышлены.
Гардероб у него был разнообразный, весьма разнообразный, пожалуй не
строго классический, не совсем новый, и не содержал он ни одного костю-
ма, сделанного в стиле какой-либо эпохи, но зато все костюмы были более
или менее усеяны блестками; а что может быть красивее блесток! Можно
выдвинуть возражение: блестки не приспособлены к дневному свету, но всем
известно, что они сверкали бы при лампах; и, стало быть, яснее ясного,
что если люди дают костюмированные балы днем и костюмы имеют не такой
красивый вид, как при вечернем освещении, то вина лежит исключительно на
тех, кто дает костюмированный бал, а блестки тут ни в чем не повинны.
Таковы были убедительные доводы мистера Соломона Лукаса, и под влиянием
таких рассуждении мистер Тапмен, мистер Уинкль и мистер Снодграсс начали
облекаться в костюмы, которые мистер Лукас, руководствуясь своим вкусом
и опытом, рекомендовал как наиболее соответствующие данным обстоя-
тельствам.
ровищницы была вытребована коляска, чтобы доставить мистера и миссис
Потт во владения миссис Лио Хантер, о которых мистер Потт, деликатно вы-
ражая свою признательность за полученное приглашение, уже писал в "Итен-
суиллской газете", с уверенностью предсказывая, что "явлено будет зрели-
ще восхитительное и чарующее, ослепительный блеск красоты и таланта,
гостеприимство щедрое и безграничное, а главное - великолепие, смягчен-
ное изысканнейшим вкусом, и пышность, утонченная благодаря полной гармо-
нии и целомудреннейшему содружеству, - пышность, по сравнению с которой
баснословная роскошь восточной сказочной страны покажется столь же тем-
ной и мрачной, как и умонастроение того желчного и жалкого существа, ко-
торое осмелилось запятнать ядом зависти приготовления, сделанные добро-
детельной и весьма выдающейся леди, на чей алтарь возлагаем мы эту сми-
ренную дань восхищения". Этот последний пассаж, полный сарказма, был
направлен против "Независимого", который, не получив приглашения, высме-
ивал на протяжении четырех номеров всю затею, прибегая к самому крупному
шрифту и печатая все прилагательные с прописной буквы.
очень узкой куртке, которая делала его плечи и спину похожими на поду-
шечки для булавок; верхняя часть его ног была упакована в бархатные шта-
нишки, нижняя - хитро обмотана сложной сетью бинтов, к которой все раз-
бойники питают особое пристрастие. Приятно было видеть его честную,
простодушную физиономию, высовывающуюся из открытого воротника рубашки,
украшенную великолепными усами и разрисованную жженой пробкой, и созер-
цать шляпу в форме сахарной головы, декорированную разноцветными лента-
ми, которую он был вынужден держать на коленях, ибо ни в один нам из-
вестный крытый экипаж не вошел бы человек, задумавший поместить, такую
шляпу в пространстве между своею головой и крышею экипажа. Не менее за-
бавен и мил был мистер Снодграсс в голубых атласных буфах и плаще, в бе-
лом шелковом трико и туфлях и в греческом шлеме, каковой костюм, как
всякому известно (а если не всякому, то мистеру Соломону Лукасу), являл-
ся несомненным, подлинным и повседневным одеянием трубадуров с древней-
ших времен и до окончательного их исчезновения с лица земли. Все это бы-
ло приятно видеть, но каково же было ликование толпы, когда крытый эки-
паж остановился позади колесницы мистера и миссис Потт, которая в свою
очередь остановилась перед дверью мистера Потта, а эта последняя распах-
нулась, и показался великий Потт, наряженный русским приставом, со
страшным кнутом в руке - изящный символ суровой и непреклонной мощи
"Итенсуиллской газеты" и страшных ударов, наносимых ею врагам общества.
при виде ходячей аллегории.
видом благосклонного достоинства, явно свидетельствовавшим о том, что он
сознает свою мощь и умеет ею пользоваться.
Аполлона, если бы на ней не было платья; ее сопровождал мистер Уинкль,
который в своем светло-красном фраке мог бы быть безошибочно принят за
спортсмена, если бы у него не было столь же разительного сходства с
почтмейстером. Последним шествовал мистер Пиквик, которого мальчишки
приветствовали столь же бурно, предполагая, быть может, что его пантало-
ны в обтяжку и гетры относятся к средневековым реликвиям.
Уэллер (который должен был прислуживать за завтраком) помещался на коз-
лах того экипажа, в котором находился его хозяин.
равшиеся поглазеть на гостей в маскарадных костюмах, - завизжали от вос-
торга, когда мистер Пиквик торжественно проследовал в сад под руку с
разбойником и трубадуром. А какие раздались ликующие возгласы, когда
мистер Тапмен стал водружать на голову конусообразную шляпу, дабы в пол-
ном блеске появиться в саду!
оправдывали пророческие слова Потта о роскоши восточной сказочной страны
и явно опровергали злостные замечания пресмыкающегося "Независимого".
Сад - размером не меньше акра с четвертью - был переполнен приглашенны-
ми. Никто никогда еще не видывал такого изобилия красоты, элегантности и
литературных талантов! Здесь была молодая леди в костюме султанши, "де-
лавшая" поэзию в "Итенсуиллской газете"; она опиралась на руку молодого
джентльмена, который "делал" критику и, как подобает, нарядился в
фельдмаршальскую форму - только без фельдмаршальских сапог. Здесь был
сонм гениев, и каждый рассудительный человек почел бы за честь встре-
титься с ними. Мало того, здесь было с полдюжины львов из Лондона - пи-
сателей, настоящих писателей, которые написали целые книги и затем напе-
чатали, а здесь вы могли их созерцать; они прогуливались, как простые
смертные, улыбались и болтали, да, болтали порядочный вздор - несомненно
с благим намерением быть понятыми окружающей их вульгарной толпой. Кроме
того, здесь был музыкальный ансамбль в картонных шляпах: четыре певца из
неведомой страны, одетых в свои национальные костюмы, да дюжина наемных
лакеев в своих национальных костюмах - и к тому же очень грязных. И,
главное, здесь была миссис Хантер, одетая Минервой, принимавшая гостей и
сиявшая от гордости и удовольствия при виде такого изысканного общества.
приблизился к руководившей торжеством богине, держа шляпу в руке и в
сопровождении разбойника и трубадура по бокам.
ворным восторгом и изумлением.
нула миссис Лио Хантер.
Разрешите мне представить автору "Издыхающей лягушки" моих друзей - мис-
тер Тапмен, мистер Уинкль, мистер Снодграсс.
кланяться в зеленых бархатных штанишках, узкой куртке и высокой шапке,
или в голубых атласных буфах и белом шелковом трико, или в коротких
вельветовых штанах и сапогах с отворотами, когда все эти принадлежности
туалета сшиты не по мерке и нимало не приспособлены друг к другу и к фи-
гуре, которую облекают. Никто еще не видывал таких судорог, от которых
скрючился мистер Тапмен, старавшийся держаться свободно и грациозно, и
таких замысловатых поз, какие принимали его костюмированные друзья.
Афанасьев Роман
Свержин Владимир
Мацумото Сэйте
Марко Джон
Никитин Юрий
Бажанов Олег