короткая стрижка, она в постели, под одеялами, болеет, у нее большие
печальные глаза, она просит сделать погромче Синатру на вертушке, у нее там
крутится целый его альбом -- Да, можно взять ее машину -- Рафаэль хочет
перевезти свои вещи от Сони на новую квартиру, туда где была органная музыка
и плакал Левескье, окей, машина Коди слишком мала для этого -- И затем мы
помчимся на скачки --
в восхищении, присаживаемся ненадолго, и возникают даже какие-то непонятные
долгие паузы во время которых она поворачивается и начинает разглядывать
нас, и в конце концов говорит:
"Расслабьтесь" -- "Серьезно говорю, да?" -- "Типа, да?"
отправляемся на скачки, но рафаэлевский переезд занимает столько времени что
в конце концов Коди начинает понимать что нам опять не успеть на первый
заезд -- "Я опять пропущу двойную дневную!" отчаянно вопит он -- широко
открывая рот так что видны зубы -- он это вполне серьезно --
"Послушайте, я не хочу чтобы все тетки в доме знали про мою жизнь -- я тут
живу, поймите - "
очень серьезно влюблена -- У нее уже появился новый приятель и это именно
она и хочет сказать -- мы с Саймоном берем большие коробки с пластинками и
книжками и тащим их вниз к машине где Коди сидит и злится --
хочет -- и в конце концов я говорю "Нам нужна твоя помощь чтобы оттащить все
это барахло" тогда он идет, но когда все улаживается и мы сидим в машине
готовые ехать и Рафаэль говорит: "Ха! Ну и дела!" Коди фыркает:
пианино. Хозяин, Эрман, еще даже не вставал. Левескье тоже живет здесь. И
Рафаэль может на худой конец оставить свои вещи здесь без проблем. Мы уже
опоздали и на второй забег так что в конце концов я уговариваю Коди вообще
никуда не ехать, подождать до следующих скачек, а завтра из чистого интереса
узнать результаты (позже выяснилось что он проиграл бы), и просто
порадоваться сегодняшнему деньку и тому что ничего такого особенного нам
делать не надо.
чтобы уделать его в отместку -- Его гнев уже несколько поубавился с тех пор
как он долбанул Рафаэля локтем разворачивая машину, и Рафаэль заорал "Эй,
зачем ты ударил меня? Ты что себе думаешь - "
твои вещи и он опоздал на скачки. Он карает тебя!" добавляю я, пожимая
плечами - И теперь Коди, услышав на какой манер мы об этом говорим, вроде бы
удовлетворился этим и сейчас они свирепо играют в шахматы, Коди вопит "Вот
тебе!" а я ставлю пластинки на полную громкость. Хоннегер, потом Рафаэль
ставит Баха. Мы собираемся просто повалять дурака и я уже успел смотаться за
двумя упаковками пива.
рассматривает нас какое-то время, и идет опять спать -- Его не колышет вся
эта музыка на полную катушку -- Это пластинки Рафаэля, Реквиемы, Вагнер, я
вскакиваю и ставлю Телониуса Монка --
проигрышную шахматную позицию -- А потом: "Померэй что тянешь эту последнюю
игру, достали эти твои бесконечные шахи один за другим, не тяни, что - " и
Коди смахивает фигурки и убирает доску так быстро, что мне вдруг в голову
приходит что он мелвилловский Верный Друг играющий в невероятно тайные и
важные шахматные игры.
95
колотит по клавишам одним пальцем.
опять одну --
никто прежде не слышал -- хотя Коди, с бритвой у подбородка, и утверждает
что это "Остров Капри" -- Рафаэль кладет задумчивые пальцы на аккорды -- И
скоро уже его соната-импровизация выстраивается во что-то прекрасное, с
интерлюдиями и рефренами, он возвращается к старым рефренам и освежает их
новыми темами, потрясающе как он заканчивает свою Итальянскую Птичью Песнь
внезапной похожей на вскрик нотой -- Синатра, Марио Ланца, Карузо, все они
пели эту чистейшую птичью ноту виолончельной грусти, которая так заметна в
их печальных музах, Мадоннах -- у Рафаэля другая муза, шопеновская, мягкие
понятливые пальцы уверенно лежат на клавиатуре, я отворачиваюсь от окна у
которого стою, смотрю на играющего Рафаэля и думаю "Ведь это его первая
соната - ", я замечаю что все слушают его замерев, Коди в ванной, и старина
Джон Эрман в кровати, глядя в потолок -- Рафаэль играет только белыми
клавишами, может быть в прошлой жизни (в шопеновском окружении) он был
безвестным органистом играя в церковной башенке на ранне-готическом органе
без минорных нот -- потому что ему хватает мажорных (белых) клавиш, и он
создает неописуемо прекрасные мелодии, становящиеся все более и более
трагическими и разрывающими сердце, это чистое птичье пение, так сказал он
об этом сам "я чувствую себя маленькой поющей птичкой", и сказал это сияя от
счастья. И когда стоя у окна слушаешь его, ни одной фальшивой ноты, а ведь
это его первая в жизни игра на пианино перед серьезными слушателями, такими
как лежащий в спальне маэстро, становится так печально, эти песни слишком
прекрасны, они чисты как чисты слова его, и рот его чист как чиста рука его
-- его язык чист как чиста его рука, и поэтому рука уверенно находит ноты
этой песни -- Трубадур, раннеренессансный Трубадур, играющий на гитаре для
дам, заставляющий их плакать -- Он заставил плакать и меня... слезы подходят
к глазам моим когда я слышу это.
тогда маэстро в Пьерлуиджи, и открыл нового гения музыки", серьезно, такие
вот величественные мысли возникают у меня -- я имею ввиду мое прошлое
перерождение, я был собой, а Рафаэль новым гением-пианистом -- за всеми
шторами Италии рыдала роза и лунный свет сиял на птичке-неразлучнике.
даже как Либерэйс, для толп женщин похожих на Розу, заставляя их плакать --
я представил себе это, начало карьеры великого композитора и виртуоза
спонтанности, чьи работы вначале записываются на магнитофон и потом
переписываются в нотах, эх кто бы "записал" первые свободные мелодии и
гармонии мира, это должна быть первобытная музыка -- я вижу что на самом
деле он еще более великий музыкант чем поэт, и это при том что он великий
поэт. Потом я думаю: "Сейчас Шопен вселился в Урсо, и теперь поэт звенит
музыкой и словами - " Я говорю это Рафаэлю и он особо серьезно к моим словам
не относится -- Он играет еще одну мелодию, не менее прекрасную чем первую.
Теперь я знаю что он может сделать это всегда когда захочет.
Рафаэль кричит на меня "Не причесывайся -- оставь свои волосы
нерасчесанными!"
96
величие Рафаэля -- величие его чистоты, включая чистоту его отношения ко мне
-- и в том как он дал мне поносить Крест. Его девушка Соня сказала недавно,
"Разве ты не носишь больше Крест?" причем таким противным тоном будто хотела
сказать Разве жить со мной, это было для тебя как нести свой крест? - "Не
причесывай волосы", говорит мне Рафаэль, и у него никогда нет денег -- "Я не
верю в деньги" -- Тот кто лежит в спальне на кровати почти не знает его, но
он въехал в эту квартиру, играет на его пианино -- И на следующий день я
вижу что маэстро согласен, и Рафаэль опять играет и опять прекрасно, правда
разгоняется медленнее чем днем раньше, может быть из-за того что я слишком
уж поспешил с восхвалениями его музыкального таланта - музыкального гения --
и потом Эрман выходит из своей больничной комнаты и бродит закутанный в
купальный халат, и когда Рафаэль берет чистейшую и гармоничнейшую
музыкальную ноту я смотрю на Эрмана, он смотрит на меня, и кажется будто мы
оба киваем друг другу с пониманием -- И потом он стоит несколько минут
наблюдая за Рафаэлем.
журнала и мы все напиваемся, кому это надо оставаться трезвым чтобы тебя
сняли для журнальной заметки и назвали "Блистательным "Потрясным" Поэтом" -
мы с Ирвином ставим Рафаэля между нами, это моя идея, я говорю "Рафаэль
короче всех, надо его в середину" и так вот рука об руку мы трое стоим и
позируем миру Американской Литературы, и когда хлопает деревянная стучалка
-- сигнал к началу, кто-то говорит: "Ну и троица!" таким тоном каким говорят
о Тех Самых Миллионодолларовых Бейсболистах -- Тогда я буду левым
нападающим, быстрым, отличным бегуном, ловящим мячи издалека, некоторые над
самым плечом, настоящим вышибалой как Пит Райзер, и весь в ссадинах, я Тай
Кобб, я бью, я бегу, отбираю и перекидываю мяч с искренней свирепостью, они
зовут меня Персик -- Но я псих и никому лично не симпатичен, я не Всеобщий
Любимец Бейб Рут -- Рафаэль центральный нападающий , это светловолосый ДиМэг
который разыгрывает безошибочные мячи без всякого видимого напряжения, такой
вот он, Рафаэль, -- правый нападающий это серьезный Лу Гериг, Ирвин,
отбивающий длинные затяжные удары левой рукой в окошки Гарлем Ривер Бронкса
-- Позднее мы позируем вместе с Беном Фэганом, величайшим ловцом мячей,
коротконогим старым Микки Кокрейном, вот какой он, он как Хенк Гоуди, он с
легкостью вырывается вперед и уделывает всех этих голенастых защитников, а
Афанасьев Роман
Акунин Борис
Роллинс Джеймс
Афанасьев Роман
Афанасьев Роман
Гуревич Георгий