рый свитер - костюм вполне приличный, и можно было во второй половине
дня поехать на прогулку вдвоем. А поговорить с нею в доме Морзов больше
не удавалось, там была в разгаре кампания развлечений, начатая ее ма-
терью. Те, кого Мартин там встречал и на кого еще совсем недавно смотрел
снизу вверх, девушки и молодые люди из круга Руфи, стали ему скучны. Они
уже не казались ему существами высшей породы. Нужда, разочарование и не-
померная напряженная работа издергали его, он стал раздражителен, и раз-
говоры этой публики его бесили. И не потому, что он слишком возомнил о
себе. Узость их ума очевидна, если мерило - мыслители, чьи книги он про-
читал. В доме Руфи он не встречал людей, выделяющихся умом, за исключе-
нием профессора Колдуэла, но Колдуэла он встретил там только раз. А про-
чие сплошь были тупицы, ничтожества, догматики и невежды. Всего сильней
поражало их невежество. Что с ними стряслось? Куда они девали свои поз-
нания? Им доступны были те же книги, что и ему. Как же они ничего не
извлекли из этих книг?
лители. Доказательства тому - книги, книги, благодаря которым он стал
образованнее всяких морзов. И он знал: в мире существуют люди и умнее и
значительнее тех, кого он встречал у Морзов. Он читал английские романы,
где, случалось, светские господа и дамы беседовали о политике, о филосо-
фии. И он читал о салонах в больших городах, даже в Америке, где собира-
ются вместе люди искусства и науки. Когда-то он по глупости воображал,
будто все хорошо одетые и выхоленные господа, стоящие над рабочим клас-
сом, наделены могуществом интеллекта и силой красоты. Ему казалось,
крахмальный воротничок - верный признак культуры, и он, введенный в заб-
луждение, верил, будто высшее образование и духовность - одно и то же.
так ее любит, и он уверен, она всюду будет блистать. Он давно уже понял,
что в детстве и юности ему мешало развиваться его окружение, а теперь
осознал, что и Руфь была скована своим окружением. Не оказалось у нее
возможности совершенствоваться. Книги на полках в отцовском кабинете,
картины на стенах, ноты на фортепьяно - все это показное, все мишура. К
настоящей литературе, настоящей живописи, настоящей музыке Морзы и им
подобные слепы и глухи. Но превыше всего этого сама жизнь, а от жизни
они безнадежно далеки, понятия о ней не имеют. Они принадлежат к унита-
рианской церкви, носят маску терпимости, даже некоторого свободомыслия,
и однако в своих естественнонаучных взглядах отстали на два поколения:
они мыслят на уровне средневековья, а их понятия об основах бытия на
земле и о вселенной поразили Мартина чисто метафизическим подходом,
столь же молодым, как самый молодой народ на земле, и столь же древним,
как пещерный человек, и еще древнее - подобное же мировосприятие в эпоху
плейстоцена заставляло первого обезьяночеловека бояться темноты, а пер-
вого дикаря-иудея создать Еву из ребра Адама. Декарт сотворил идеалисти-
ческую теорию вселенной, исходя из представлений своего ничтожного "я",
а знаменитый британский священник [4] обрушился на эволюцию в столь злой
сатире, что немедленно заслужил рукоплескания и его имя осталось пресло-
вутой закорючкой на скрижалях истории.
адвокатами, офицерами, дельцами, банковскими кассирами, между всеми те-
ми, с кем он недавно познакомился, и хорошо ему знакомым рабочим людом,
в сущности, состоит в том, что они по-разному едят, по-разному одевают-
ся, селятся в разных кварталах. Но и тем и другим безусловно недостает
чего-то существенного, что нашел он а себе и в книгах. Морзы показали
ему все, чем блистает их круг, и светила эти отнюдь его не ослепили. Сам
он - нищий и в рабстве у ростовщика, но он выше тех, с кем познакомился
у Морзов, и сознает это; и когда, выкупив из заклада свой единственный
приличный костюм, он почувствовал себя человеком и снова стал бывать
среди них, в нем все дрожало от оскорбления - так чувствовал бы себя ос-
корбленным принц, которого судьба обретав жить среди козапасов.
Мартин мистеру Морзу, - но почему? Ведь вы не знаете ни их самих, ни их
взглядов. Разговор о социализме зашел оттого, что миссис Морз принялась
до неприличия расхваливать мистера Хэпгуда. Мартин терпеть не мог касси-
ра и от одного упоминания об этом самовлюбленном пошляке начинал горя-
читься.
человек. И это верно. Он еще успеет стать губернатором штата и - как
знать? - может, еще войдет и в сенат Соединенных Штатов.
умно глупа и лишена всякой оригинальности и притом так убедительна, что
руководители просто не могли не счесть его человеком надежным и подходя-
щим, ведь его плоские рассуждения в точности соответствуют плоским рас-
суждениям рядового избирателя, и... ну, известно ведь, когда преподно-
сить человеку его же собственные мысли, да еще принаряженные, это ему
лестно.
говор Руфь.
спросила она.
бого демократа, какая разница. Все они тупы, если не хитры, но хитрых
раз-два - и обчелся. Среди республиканцев подлинно умны только миллионе-
ры и их сознательные приспешники. Эти знают что к чему и своей выгоды не
упустят.
сказать, к какой категории вы отнесете меня?
дете, интересы рабочих не защищаете. Ваш доход не зависит от тех, кто
избивает жен, или от карманных воришек. Вы получаете средства к сущест-
вованию от хозяев общества, а кто человека кормит, тот над ним и хозяин.
Да, вы приспешник. В ваших интересах отстаивать интересы капитала, кото-
рому вы служите.
ни их самих, ни их взглядов.
ветил мистер Морз.
сис Морз сияла, радуясь случаю, который восстановил главу семьи против
Мартина.
равенство и братство - мыльные пузыри, это еще не делает меня социалис-
том, - с улыбкой возразил Мартин. - Хоть я и расхожусь во мнениях с
Джефферсоном и с тем французом, чьей антинаучной теории он следует, это
еще не делает меня социалистом. Поверьте, мистер Морз, вы куда ближе к
социализму, чем я, его заклятый враг.
и однако служите акционерным обществам, а акционерные общества изо дня в
день усердно хоронят равенство. И вы называете меня социалистом, потому
что я отрицаю равенство, потому что высказываю вслух те истины, которые
вы утверждаете самой своей жизнью. Республиканцы - враги равенства, хотя
большинство их, воюя против равенства, без конца твердит о равенстве. Во
имя равенства они уничтожают равенство. Вот почему я называю их глупца-
ми. Ну, а я индивидуалист. Я уверен, что в беге побеждает проворнейший,
а в битве - сильнейший. Этот урок я усвоил из биологии, по крайней мере
мне кажется, что усвоил. Итак, я индивидуалист, а индивидуалист извеч-
ный, прирожденный враг социализма.
Морз.
врага? Кроме того, на их собраниях я получаю удовольствие. Они отменные
спорщики, и, правы они или нет, они много читали. Любой из них знает о
социологии и прочих логиях куда больше среднего капиталиста. Да, я раз
шесть бывал на их собраниях, но не стал от этого социалистом, как не
стал республиканцем, хоть и наслушался Чарли Хэпгуда.
социалистов, - беспомощно возразил мистер Морз.
где же вся его образованность? "
коренящейся в экономике, с моралью классовой, и скоро она стала злейшим
его врагом. Сам он придерживался морали осмысленной, и еще больше пошлой
напыщенности его оскорбляла мораль тех, кто его окружал, нелепая мешани-
на из практицизма, метафизики, слюнтяйства и фальши.
окружении. За его сестрой Мэриан ухаживал трудолюбивый молодой механик
из немцев, который, основательно изучив дело, завел собственную мастерс-
кую по ремонту велосипедов. Вдобавок он стал приторговывать дешевыми ве-
лосипедами и жил теперь в достатке. Незадолго перед тем как объявить о
помолвке, Мэриан навестила Мартина и, шутки ради, стала гадать ему по
руке. В следующий раз она привела с собой Германа Шмидта. Мартин как по-
ложено принял гостей и поздравил, но речь его, слишком изящная и непри-
Шломо Вульф
Никитин Юрий
Ильин Андрей
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Лукин Евгений