из руки первого дяди пистолет, потом из руки второго дяди нож и все это,
почти не глядя, отбросил в сторону, как железный мусор, как отбрасывает
крестьянин к изгороди камни, вынутые из пахоты.
и с размаху шлепнул его ладонью по голове. У мальчика с головы слетела
войлочная шапочка, но он, не поднимая ее, повернулся и пошел сквозь толпу,
нагнув голову и, видимо, сдерживая слезы обиды. Так и ушел, ни разу не
оглянувшись.
владелец вальтера, -- а то привыкли над нами куражиться!
он делает, что ему сказали... На Большеусого, видать, снова нашло
вурдалачество... Время, в котором стоим, такое, что, даже если тебя палкой
ударят, надо смолчать...
и пошел к своим товарищам, дожидавшимся его, приподняв нахохленные головы и
не проявляя никаких внешних признаков любопытства.
стараясь опередить толпу. Солдаты взлетели в кузов, но толпа опять успела
облепить его.
высунув руку в окно, конвульсивно махал ею, чтобы остающиеся отцепились, и
продолжал махать, пока они окончательно не отстали.
моя печалится, и слух мой осиротел. Я с детства привык к нашему маленькому
Вавилону. Я привык слышать в воздухе родины абхазскую речь. русскую речь,
грузинскую речь, мингрельскую речь, армянскую речь, турецкую речь, и теперь,
когда из этого сладостного многоголосия, из брызжущего свежестью щебета
народов выброшены привычные голоса, нет радости слуху моему, нет упоения
воздухом родины!
надеюсь, они сильные люди, и там, на сухой казахстанской земле, укоренились,
зажили своим домом, своим хозяйством, и тетушке Хрисуле, надо думать,
нашлось, что пожевать. Но в Казахстане, по-моему, нет инжира, а тетушка
Хрисула так любила инжир, особенно черный.
конечно, уже умерла, и я уверен, что светлая душа ее сейчас в садах Эдема
вкушает столь любимый ею черный инжир.
--------
нашего родственника, попал в могильную яму, где провел несколько часов в
обществе приблудного козла, пока меня оттуда не извлек, вместе с козлом,
один проезжий крестьянин. Дело происходило во время войны.
могильной яме мы, то есть мама, сестра и я, стали жить в этой деревне.
Сначала мы жили у маминой сестры, а потом наняли комнату в одном доме и
переехали туда.
из них успел жениться, и на весь дом оставалась его юная, цветущая и не
слишком скучающая жена. Вспоминая ее, я прихожу к выводу, что соломенная
вдова потому и называется соломенной, что воспламеняется легко, как солома.
как-то слишком бесшумно вернулся. Однажды утром мы его увидели на кухне. Он
сидел перед горящим очагом и жарил на вертеле кукурузный початок, словно сам
себе напоминал довоенное детство. Было похоже, что лучше бы ему пока не
возвращаться. А, может быть, лучше бы ему было подождать с женитьбой, потому
что, мне кажется, он скучал по жене, и это ускорило его возвращение.
его взяли, и немного позже мы узнали, что он был дезертиром. Его взяли так
же бесшумно, как он пришел.
колхозе учетчицей, нам выделили участок земли, на котором мы выращивали дыни
и кукурузу. Тыквы тоже выращивали. Кроме того, мы выращивали огурцы и
помидоры. Мы все тогда выращивали.
я тогда угодил. Кстати, про эту могильную яму в деревне говорили, что в нее
попадают все, кроме того, кому она предназначалась. История ее оказалась
сложной и запутанной. Будущий владелец ее, если можно так сказать, старик
Шаабан Ларба, по прозвищу Колчерукий, лежал, говорят, в городской больнице
не то с аппендицитом, не то с грыжей (хотя по-русски правильней было бы
сказать Сухорукий, но Колчерукий точнее соответствует духу, а следовательно,
и смыслу прозвища). Так вот, Колчерукому сделали операцию, и он спокойно
выздоравливал, когда неожиданно позвонили из больницы в сельсовет и,
сказали, что больной умер и его надо срочно забрать домой, потому что он уже
второй день лежит мертвый.
сам вот-вот должен был выписаться. Правда, в эти дни в городе был
односельчанин Мустафа, который поехал туда по своим надобностям, и ему,
кстати, поручили заглянуть в больницу и узнать, чего Колчерукий не
возвращается и не решил ли он заодно с грыжей или аппендицитом избавиться от
своей колчерукости. И вдруг такая неожиданная весть.
горевестников, натянули во дворе укрытие из плащ-палатки, где собирались
устроить тризну, и даже вырыли на кладбище эту самую яму.
потому что в те времена в связи с войной сделать это частным путем было
трудно. Одним словом, все честь по чести, как у людей. Все, как у людей,
кроме самого покойника Шаабана Ларба, который и при жизни никому, говорят,
покою не давал, а после смерти и вовсе распоясался.
покойником, который оказался живым.
вошел в свой двор. Его возмутила не весть о его смерти и приготовления к
похоронам, а то, что он сразу заметил, взглянув на укрытие из плащ-палатки.
Из-за этого укрытия пришлось у двух яблонь срезать ветки. Колчерукий,
ругаясь, тут же показал, как надо было протягивать брезент, чтобы не трогать
деревьев.
вглядываясь в глаза, чтобы узнать, какое впечатление на них произвела весть
о его смерти, а заодно и неожиданное воскресение.
не усохшую за двадцать лет руку, стал нахально оглядывать плакальщиц, как бы
не понимая, зачем они здесь.
оплакивать.
к уху, чтобы внимательно слушать свое оплакивание. Но тут кто-то вмешался и
отвел плакальщиц от него.
в том, что у нас всякого рода поминки устраивают так широко, что, если бы
все это делалось за счет семьи умершего, живым ничего бы не оставалось, как
ложиться и помирать.
принесет вино, кто соленья, а кто и телку пригонит к сороковинам. И как раз
один из родственников из соседнего села пригнал хорошую телку, которая
Колчерукому особенно понравилась. Кстати, говорят, по размерам этого
родственника и вырыли могильную яму, потому что он был примерно такого же
роста, как и Колчерукий. Говорят, когда один из парней, которому поручили
копать яму, подошел к нему со шпагатом, чтобы измерить его, он проявил
недовольство, стал утверждать, что есть люди более подходящие, что он,
пожалуй, повыше Колчерукого, а Колчерукий покоренастей.
не дал. Как и все могильщики, склонный к шутке, он сказал, что теперь
коренастость Колчерукого ни к чему, что вообще в крайнем случае, если
Колчерукий не подойдет, они его будут держать на примете.
потому что отошел к своим односельчанам и стоял среди них, хмуро поглядывая
на свою телку, привязанную к забору.
он чувствует себя плохо, да и выписали его, чтобы он не помер в больнице,
потому что врачей за это штрафуют, как колхозников за брак Он тут же лег в
постель и дал распоряжение могильную яму не засыпать, а держать наготове.
Родственники, говорят, неохотно разъехались. Особенно был недоволен тот, что
приволок телку. Но Колчерукий его успокоил, уверив, что ждать теперь
недолго, так что телка его навряд ли слишком похудеет, если даже ее не
выпускать со двора.
его стали одолевать любопытные, потому что к этому времени разнесся слух,
что Колчерукий, умерший в городской больнице, по дороге ожил и приехал на
собственные похороны. Другие говорили, что он не умер, а уснул вечным сном,
и доктора его никак не могли разбудить, но по дороге домой его так
растрясло, что он проснулся.
приносили всякие гостинцы, как бывшему умершему и еще не окончательно
ожившему. Но потом они ему надоели, да и председатель приказал выходить на
Корнев Павел
Самойлова Елена
Шилова Юлия
Дальский Алекс
Соломатина Татьяна
Володихин Дмитрий