read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



пользы не принесло. Так лучше. Я пойду теперь направо, а вы сверните в
другую сторону. Спокойной ночи!
Они ничего не ответили. Немного погодя один сказал; "Спокойной ночи",
за ним второй и, наконец, - проститутка, которая все время пряталась в
тени. Как тепло, как сердечно она это произнесла, словно искреннее поже-
лание! По их голосам я чувствовал, что где-то глубоко, в тайниках души,
они любили меня и что этой странной встречи они никогда не забудут. В
тюрьме или в больнице она, быть может, припомнится им: что-то от меня
останется в них, что-то свое я им отдал. И радость этого дарения напол-
няла меня, как еще ни одно чувство в жизни.
Я пошел один в полумраке к выходу из Пратера. Все, что угнетало меня,
исчезло; я чувствовал с неведомой доселе полнотой, как я, словно долго
пропадавший без вести, опять вливаюсь в беспредельность мира. Все, каза-
лось мне, живет только для меня, но и моя жизнь отдана всему. Черными
тенями обступали меня деревья, встречая меня дружеским шелестом, и я лю-
бил их. Звезды сияли мне с неба, и я вдыхал их белый привет. Откуда-то
доносилось пение, и мне чудилось, что это поют для меня. Все теперь при-
надлежало мне, с тех пор как я разбил коросту, покрывавшую мою грудь, и
все влекло меня, потому что я узнал, что нет большей радости, чем да-
вать, расточать себя. О, как легко, чувствовал я, доставить радость и
самому возрадоваться этой радости: нужно только открыться, и уже струит-
ся от человека к человеку живой поток, низвергается от высокого к низко-
му и, пенясь, вновь поднимается из глубины в бесконечность.
У выхода из Пратера, подле стоянки фиакров, я увидел торговку, устало
склонившуюся над своей корзиной. В корзине лежали запыленные хлебцы и
гнилые яблоки. Должно быть, с самого утра сидела она тут, сгорбившись
над своими жалкими грошами. Отчего бы и тебе не радоваться, подумал я,
если радуюсь я? Я взял небольшой хлебец и положил в корзину кредитный
билет. Она торопливо стала собирать сдачу, но я пошел дальше и успел
только заметить, как она испуганно вздрогнула от изумления и счастья,
как она вдруг выпрямилась и заплетающимся языком посылала мне вслед сло-
ва благодарности. С хлебцем в руке я подошел к лошади, понурившей уста-
лую голову между оглоблями: она повернула ко мне морду и приветливо
фыркнула. В ее тусклом взгляде я тоже читал благодарность за то, что
погладил ее розовые ноздри и дал ей хлебец. И едва лишь я сделал это,
мне захотелось большего: доставлять еще больше радости, еще сильнее по-
чувствовать, как можно при помощи серебряных кружочков, нескольких пест-
рых бумажек уничтожить страх, убить заботу, зажечь веселье. Почему здесь
нет нищих? Почему нет детей, мечтающих о воздушных шарах, которые вон
там несет домой хромой старик, хмурясь от огорчения, что так мало выру-
чил за весь долгий жаркий день. Я подошел к нему.
- Дайте мне шары.
- Десять хеллеров штука, - сказал он недоверчиво: на что этому щего-
леватому бездельнику могли понадобиться среди ночи пестрые шары?
- Дайте все, - сказал я и протянул ему десять крон. Он встрепенулся,
моргая посмотрел на меня, потом дрожащей рукой подал мне веревку, на ко-
торой держались все шары. Шары натягивали веревку, они хотели вырваться,
полетать на свободе, подняться в самое небо. Так ступайте же, летите,
куда вас влечет, будьте свободны! Я отвязал веревку, выпустил шары, и
они взвились вверх, как множество разноцветных лун. Со всех сторон сбе-
гались смеющиеся люди, из мрака выходили влюбленные парочки, кучера фи-
акров щелкали бичами и, окликая друга друга, показывали пальцами на ша-
ры, которые уносились над верхушками деревьев в сторону городских крыш.
Все весело переглядывались, забавляясь моей безрассудной затеей.
Почему я никогда этого не знал, не знал, как легко и как хорошо - да-
рить радость! Кредитки вдруг опять начали обжигать мне пальцы, они рва-
лись из моих рук, как только что воздушные шары: они тоже хотели упорх-
нуть от меня в неведомое. Я сгреб их, - украденные у Лайоша и свои, ибо
нисколько уже не различал их и не чувствовал за собой никакой вины, - и
держал в кулаке, готовый бросить их всякому, кто захочет взять. Увидев
метельщика, сердито подметавшего пустынную мостовую, я остановился. Он
подумал, что я хочу спросить его, как пройти на какую-нибудь улицу, и
угрюмо поднял на меня глаза; я улыбнулся ему и протянул кредитку в двад-
цать крон. Он с недоумением посмотрел на нее, потом взял и молча стал
ждать, чего я от него потребую. Но я засмеялся и сказал: - Купи себе
что-нибудь на эти деньги, - и пошел дальше. Все время смотрел я по сто-
ронам, - не попросит ли кто-нибудь денег, и так как никто не подходил,
то сам предлагал их: одну бумажку подарил проститутке, заговорившей со
мною, две - фонарщику, одну бросил в открытое окно пекарни, находившейся
в подвале; и так я шел все дальше и дальше, оставляя за собой как бы
кильватер изумления, благодарности и радости. Наконед, я принялся разб-
расывать кредитки, смяв их в комочек, по тротуару, по церковной паперти
- и радовался при мысли о том, что завтра какая-нибудь старушка, идя к
заутрене, найдет эти сто крон и возблагодарит господа, что удивится и
обрадуется какой-нибудь бедный студент, мастерица, рабочий - как сам я
удивился и обрадовался в эту ночь, найдя самого себя.
Я уже не помню теперь, куда и как я разбросал все бумажные, а потом и
серебряные свои деньги. Я был как в чаду, голова у меня кружилась, и
когда последние бумажки упорхнули, мне стало так легко, словно у меня
выросли крылья, и я ощутил свободу, какой никогда не знал. Улица, небо,
дома - все раскрывалось мне в каком-то новом единстве, все, все вызывало
новое чувство обладания и сопричастия; никогда даже в самые пылкие мгно-
вения, не ощущал я так остро, что все это действительно существует, жи-
вет, и что я живу, и что жизнь окружающего мира и моя жизнь тождествен-
ны, что это одна и та же великая могучая жизнь, которой я никогда не
умел радоваться как надлежало и которую постигает только любовь, объем-
лет только тот, кто отдается.
Я пережил еще одну, последнюю, тяжелую минуту, когда я, дойдя в упое-
нии счастья до своей двери, вставил ключ в замочную скважину и предо
мной открылся темный провал моей квартиры. Тут вдруг меня охватил страх,
не вернусь ли я сейчас в свою старую, прежнюю жизнь, если войду в жилище
того, кем я был до сих пор, если лягу в его постель, если снова сопри-
коснусь со всем, от чего меня эта ночь так чудесно освободила. Нет, нет,
только не стать снова тем человеком, которым я был, этим вчерашним преж-
ним джентльменом, корректным, бесчувственным, чуждым всему на свете!
Лучше ринуться во все пучины преступления и зла, но только - в настоящую
жизнь! Я устал, бесконечно устал и все же боялся, что сон поглотил меня
и своей черной тиной смоет все то горячее, пылкое, живое, что зажгла во
мне эта ночь. Боялся, что все пережитое окажется мимолетным и преходя-
щим, как фантастический сон.
Но наутро я проснулся бодрый, свежий, с тем же чувством благодарности
и счастья. С тех пор прошло четыре месяца, и былое оцепенение не возвра-
щалось ко мне, я все еще согрет живым теплом. Сладостный угар того дня,
когда почва моего мира вдруг ушла из-под ног и я низвергся в неведомое
и, в стремительном падении, вместе с глубинами собственной души постиг
глубину всей жизни, - этот пламень, правда, угас, но я и теперь с каждым
дыханием ощущаю горячее биение своего сердца и радостно встречаю каждый
новый день. Я знаю, что стал другим человеком, с другими чувствами, дру-
гим восприятием и более ясным сознанием.
Разумеется, я не смею утверждать, что стал лучше, чем был; знаю
только, что стал счастливее, ибо обрел какой-то смысл в своей опустошен-
ной жизни, смысл, для которого не нахожу другого слова, кроме слова: са-
мое жизнь.
С тех пор я ни в чем не знаю запрета, так как в моих глазах законы и
правила моей среды не имеют цены, я не стыжусь ни других, ни самого се-
бя. Такие слова, как честь, преступление, порок, теперь звучат для меня
фальшиво и мертво, я не могу без содрогания даже произнести их.
Я живу, повинуясь той волшебной силе, которую впервые тогда ощутил.
Куда она толкает меня, я не спрашиваю: быть может, к новой бездне, к то-
му, что другие называют пороком, или к чему-нибудь величественно возвы-
шенному. Я этого не знаю и знать не хочу. Ибо я верю, что подлинно живет
лишь тот, кто живет тайной своей судьбы...
Но никогда - ив этом я убежден - не любил я жизнь столь пылко, и те-
перь я знаю, что каждый совершает преступление (единственное мыслимое
преступление!), кто равнодушно проходит мимо хоть единого из ее обличий.
С тех пор как я начал понимать самого себя, я понимаю бесконечно многое
другое: жадный взгляд прохожего, остановившегося перед витриной, потря-
сает меня, веселые прыжки собаки приводят в восторг. Я стал вдруг на все
обращать внимание, ничто мне не безразлично. Ежедневно, читая газету (в
которой прежде просматривал только репертуар театров и объявления об
аукционах), я нахожу множество причин для волнения; книги, казавшиеся
мне скучными, теперь увлекают меня. И что удивительнее всего: я вдруг
научился говорить с людьми не только во время так называемой светской
беседы. Слуга, живущий у меня семь лет, интересует меня, я часто с ним
разговариваю; швейцар, мимо которого я обычно проходил безучастно, как
мимо подвижного столба, недавно рассказал мне про смерть своей дочурки,
и это потрясло меня сильнее трагедий Шекспира. И это преображение - хо-
тя, чтобы не выдать себя, я внешне продолжаю жить в мире добропорядочной
скуки, - кажется, понемногу становится явным. Кое-кто вдруг начал выка-
зывать по отношению ко мне сердечность, уже трижды на этой неделе ко мне
приставали чужие собаки. И друзья радостно говорят мне, - как будто я
перенес тяжелую болезнь, - что находят меня помолодевшим.
Помолодевшим? Никто ведь, кроме меня, не знает, что только теперь я
действительно начинаю жить. Впрочем, таково ведь общее для всех заблуж-
дение, каждый думает, что прошлое было только ошибкой и подготовкой, и я
отлично понимаю, что с моей стороны это большая дерзость, взяв холодное
перо в теплую, живую руку, вывести на бесстрастной бумаге: я подлинно
живу. Но пусть это самообман, - только он осчастливил меня, согрел мою
кровь и открыл мне глаза. И если я описываю здесь чудо своего пробужде-
ния, то ведь я делаю это только для себя, знающего больше, чем могут мне



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 [ 48 ] 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.