престол по воле Аллаха, с помощью моей конницы и бека Тулея, и тогда
правильно уверуешь в Бога. Хуа рахману рагыму, хуво могу лязи. Вспомни,
какие погибели настигли земли Запада, потому что не было у них веры.
Гордились они своим могуществом и многоумием, вложенным в машины. Но то
была не их сила, а сила дьявола Иблиса. Впрочем, уже тогда трепетали люди
Запада перед воинами Джихада. И пришел день, когда Аллах-каратель разбил
машины, Иблис в страхе отступил, а люди Запада вспотели от страха и
оказались слабыми как женщины. Пришли тогда моджахеды и федаины, убили
нечестивцев и взяли их имущество, их дома и жен. Аллах способствует
праведным, а безбожников погубляет. Да здравствует Исламская Революция.
Олло акбер, иллело акши ходо."
ордынские кони в пределы теменской земли, однако встретили их не
враждебные казачьи заставы и разъезды, а дружественные шайки восставших
холопов. Соединившись, оба воинства двинулись вдоль правого берега Иртыша,
немало разоряя встречное население.
встречая особого сопротивления. Казаки, открепившись от своей заставной
службы, дали деру кто куда. Те немногие, что остались верными царю и
отечеству, могли лишь докладывать о быстром продвижением разбойничьего
войска. Сторожевые войска тоже откатывались, не ища ратной брани. Ведь
многие дворяне, не вернулись в полки, а жировали в своих поместиях, кои
дарованы им были под условие честной службы.
и крестьяне, и казаки, и охотники, и ремесленники, и воры, и бортники, и
дезертиры-бегунки. Все хотели легкой добычи и нетрудного прокорма, а
ордынцы, как у них ведется, упивались убийством и мучительством.
снеди, выехало разбойничье воинство на берег Иртыша для переправы - и
начало вязать плоты из изб, разобранных на бревна.
князя Ишимского, наблюдавшего за сим с крутояра, неожиданно возник человек
тщедушного телосложения в серой рясе.
посты и дозоры.
человек и протянул руки ладонями вверх, показывая, что нет у него оружия.
- Звать меня Фомой. Я тот, кто провел тебя от плахи до свободы. Вспомнил?
ствол за кушак.
надобно от меня, Фома? Я не откажусь наградить тебя, так что проси смело.
Тебе не справиться с Макарием, потому что не Макарий он и даже не человек.
Война с тобой даст царю-чудовищу хороший повод поглотить всю страну. Он
ведь питается слабыми покорными душами. Прими мой совет и останься на
правобережьи Иртыша, инда изъяви покорность самодержцу. Отпиши ему
послание, что, дескать, создаешь ты новую пограничную стражу для обороны
от супостата-ордынца.
отчаянных людей, имя которым саранча: им либо нестись вперед и вперед,
пожирая все на своем пути, либо сдохнуть с голода. А прежде чем сдохнуть
они приколотят меня гвоздями к доске и пустят вниз по реке. Нет, я не смог
бы устроить из них пару пограничных полков даже при большом хотении. Кроме
того, идут со мной ордынцы бека Тулея - небось знаешь, каковые они
хищники, в любой миг их вострые сабли могут обратиться на нас...
ординарцев, но он и так уже заметил. Вздыбилась на реке волна, встала
слегка бурлящей зеленоватой стенкой и не пропускала плоты, вернее
отбрасывала их назад. Из неподвижного водяного вала медленно вылетали
струи, схожие с червями, и затем возвращались обратно.
дурное предзнаменование, - настойчиво зашептал Фома.
принялся, зловонный огрызок? - налившись яростью, Ишимский Смутьян снова
выхватил из-за кушака пистоль, но серорясый уже отвернулся и зашагал
прочь.
с донесением от бека Тулея. - Я соединю его голову с его задницей.
развалить серорясого напополам.
сторону. Снова и снова резал саблей нукер, но всегда мимо. Кудесник почти
неуловимо для ока перебегал с места на места, доводя своего противника до
полного исступления. Кончился странный поединок тем, что ордынец достал
саблей серорясого, но сила удара направилась в обратную сторону. Трещина
прошла по руке, туловищу, ноге тюркского воина. Когда князь подъехал к
нукеру, от того осталась лишь треснувшая глиняная кукла. А колдуна и след
простыл, также как и водяной стены на реке. Сие, взаправду, выглядело
дурным предзнаменованием, но князь Ишимский посчитал, что нет у него иной
дороги и велел продолжать переправу.
откудова сам предводитель был родом. По пути на левобережье Иртыша число
разбойников увеличилось вдвое за счет тех, кому неохота было вкалывать и в
поте лица добывать хлеб свой, кто алчен был до чужого имущества. В то же
время пахотный народишко, что допреж с радостью встречал разбойничье
войско, вскоре проклинал его, наглядевшись на то "облегчение", которое
случалось с хлебными закромами, свинарнями, овчарнями и разными припасами.
Оттого и пошла молва, что разбойничье воинство воюет не в поле, а в
курятнике.
пьянствовали, сбив замки на казенных водочных погребах. Немало было
взломано и податливых бабьих сердец, и того, что в женском естестве пониже
расположено.
шляху, оставя небольшой гарнизон в городской крепости. В узости между
Красных Холмов походные порядки сильно растянулись, а тут ордынские
разведчики доложили, что на высотках заметили разъезды и дозоры царских
воинов-серокафтанников.
столичного града Теменск осталось не более двух недель пути.
задумался о том, как трудно маневрировать его разгульным воинством. Однако
же отправил карабкаться на холмы наиболее обученные слаженные отряды, где
поболее бывших боевых холопов и поднаторевших в ратном деле казаков.
Конные сотни ордынцев, как порешил князь на совете с беком Тулеем, также
должны были укрепить и расширить фланги.
холма столкнулись с серокафтанниками, численностью не менее полка. Царские
воины встретили наступающих свинцовым ветром, но князь Ишимский с помощью
корректировщиков, облепивших высокие сосны, удачно навел мортиры.
Устроивши меткий обстрел, разбойники сумели опрокинуть передний вражеский
полк, на его плечах спуститься с холма, там ударить в средний полк и после
жестокой сечи принудить его к отступлению. Теперь главные силы князя
Ишимского смогли выйти из узилища в чисто поле.
средний царский полк; кто уцелел из серокафтанников, тот жалко скрылся в
окрестном лесу. Впрочем, не до их преследования сейчас было. Перед
воровским войском лежало полверсты чистого поля, простреливаемой земли, за
которой стоял большой полк царя. Однако уже ни князь Ишимский, ни бек
Тулей не сомневались в своей победе.
войска, заодно ордынская конница должна была предпринять натиск на левом
фланге, чтобы окружить царский стан или хотя бы зайти ему в тыл.
пригорка, как толпа воров с ревом почесала через поле вперемешку с
полуприрученными медведями и полудикими псами. С ходу разбойники палили
рьяно из ручных мортир и картечниц, их весомо поддерживали десятифунтовые
пушки, поставленные чуть поодаль, на высоте. - Должны допереть, а там они
уже сомнут большой царский полк. Мои урки - хуже зверей.
беспокойства еще меньше. Ордынцы неслись на своих единорогах, свистя
саблями, улюлюкая и визжа, так что чертям тошно бы стало. Смутьян
представлял, какая жуткая музыка врывается в уши царских воинов. Перед
ордынской лавой еще мчались чумовые единороги без всадников, но с
крыльями-клинками, прикрепленными к седлам - зверей опоили соком серых
поганок, чтобы рвались вперед, все иссекая на своем пути, пока не рухнут
замертво.
своей рукой в кольчужной перчатке - на мгновение ему показалось, что
несущаяся конница затянулась легкой синеватой дымкой. Впрочем хмарь сия
сразу пропала. Однако в очи бросилось такое, что князь Ишимский никак не
мог поверить - ордынцы по дуге разворачивались назад. Вскоре вся лава во
главе с беком Тулеем помчалась наперерез толпе разбойников, по-прежнему
прущей в сторону царского стана.
испариной от клокочущей злости, - сколько раз можно было вырезать всех
Свержин Владимир
Махров Алексей
Орлов Алекс
Перумов Ник
Круз Андрей
Мурич Виктор